Савви фыркает. Это самый бесстыжий звук, который я когда-либо слышала от нее. Мне нравится в нем все. – Это ты мне говоришь?! – Микки сказала, что звонила Джо. Савви резко поворачивается ко мне. Она так близко, что я вижу в ее волосах не только грязь, но и живые листья и веточки. Она выглядит прямо как наши школьные актеры, когда ставили спектакль «Сон в летнюю ночь»[33], и немного переборщили с костюмами. – Микки это слышала? – Что слышала? – О том, что я порвала с Джо. Мои брови подлетают вверх. – Ты порвала с Джо? – Как много Микки слышала? – требовательно спрашивает Савви с гораздо большей паранойей в голосе, чем должен выказывать человек, чьи проблемы сейчас сконцентрированы на дне канавы без какой-либо возможности связаться с внешним миром. Я пожимаю плечами. – Ну, я думаю, не очень много. Она сказала, что ты ответила на звонок, а она была в каком-то не таком настроении и заставила Руфуса обниматься с ней или что-то вроде того, так что… – Господи. – Савви поджимает колени и упирается в них лбом, измазываясь в грязи. Жаль, что я никогда до этого не замечала нашего сходства так же сильно, как в этот момент. – Я все делаю через одно место. – Ну, в этом случае я тебя переплюнула, учитывая, что я послала своих собственных родителей. – Я пихаю землю пятками своих ботинок, делая маленькие кучки грязи передо мной. – Так… что случилось с Джо? Савви издает стон. – Я порвала с ней, и вселенная тут же наказала меня, сбросив в грязную канаву и подарив мне сестру, которая не отвечает на единственный звонок, который я успеваю сделать до того, как мой телефон превратится в наипрекраснейший кирпич. Мои уши не напрягаются при слове «сестра» как обычно. Впервые слышать это не кажется странным. Может, именно то, что я слышу это слово вот так, посреди разговора, с легкой ноткой раздражения, наконец-то делает его уместным: она бросается словом «сестра» так же, как я словом «брат» – с небрежностью, присущей человеку, который позволяет себе говорить таким тоном, потому что знает, что сестра или брат никуда не денется. – Почему вселенная наказывает тебя? Я имею в виду… Я не знаю Джо. Но мне показалось, что рождение вашего союза не было райским благословением подростковых небес. – Ну да, – признает она. – Он был так себе. Я подхожу к этой теме с осторожностью. – Вы обе слишком заняты, чтобы угнаться друг за другом? – Нет… ладно, да. – Защитная реакция выплескивается из нее, и она добавляет: – Но если честно… возможно, именно поэтому мы встречались так долго. – Ах да. Это было… что за невероятно романтичное слово ты использовала? Удобно. – Вот только она была… она не хотела, чтобы я так много общалась с Микки. – Лицо Савви вдруг скривилось. – Она была уверена, что у Микки есть какие-то планы, что, безусловно, глупо. Микки встречалась с той девушкой несколько лет. Если бы у нее были какие-то планы, я бы уже об этом знала. Если неудачная попытка Савви выразить свои мысли окольными путями еще не совсем подтвердила, что она до сих пор еще питает хотя бы какие-то чувства к Микки, то упоминание бывшей, с которой ее подруга встречалась в течение нескольких лет как «той девушки» – точно подтверждает. – В любом случае, это всегда было вне всяких обсуждений. Микки – моя лучшая подруга. В голове всплывают мысли о том, как Микки была краснее пожарного гидранта в тот день, когда мы впервые встретились и я приняла ее за Джо, о том, как она, кажется, всегда внимательно следит за Савви и предвидит, что Савви скажет, прежде чем эта мысль укоренится в ее мозгу. Я вспоминаю, как Микки вручила мне кроссовки Савви после появления Джо и выглядела в тот момент такой же побежденной, как я чувствовала себя из-за Лео. – Я не знаю, – говорю я. – Наблюдая за вами обеими, иногда у меня возникает ощущение, что… – Боже мой, ты говоришь прямо как Джо. Я пробую другую тактику. – Ладно, хорошо, тогда вот кое-что, чего Джо точно не говорила – ты можешь потом долго злиться на себя, если хотя бы не спросишь ее об этом. Уголки губ Савви приподнимаются вверх. – Ну и ну, – невозмутимо говорит она. – Отличный совет. Я пихаю своим грязным кроссовком ее ногу. – Да, девушка, которая мне его дала, не так уж плоха. Савви подталкивает мою ногу в ответ и наклоняется вдоль линии грязевого склона, глядя вдаль и что-то обдумывая. – Как насчет того, чтобы заключить сделку, – говорит она. Я напрягаюсь, думая, что это будет как-то связано с Лео, и я не смогу подобрать слова в ответ. – Я разберусь в наших отношениях с Микки, если ты согласишься серьезно поговорить с родителями о своем увлечении фотографией. И тут меня снова пронзает жгучее чувство – свежее напоминание о нетронутом Dropbox. – Что ж, классный подкол. Я уже пыталась. – Так попытайся упорнее. Я пожимаю плечами. Даже если бы я хотела, сейчас не самое подходящее время. Слишком много всего происходит, чтобы вытаскивать это с самых задворков в центр внимания, в котором сейчас сконцентрирован весь остальной хаос, который я породила. – Если это поможет, то мои родители – чертовски критически относятся к этому вопросу, и им нравятся твои работы. – Правда? – спрашиваю я, не очень уверенная в том, что они не пытались просто играть в хорошие отношения с биологической сестрой своего ребенка. Савви закатывает глаза. – Ну конечно, нравятся. – Что не так? – Нет, прости, я не это имела в виду, – быстро добавляет Савви. – Я лишь хочу сказать, что они всегда были как бы… не знаю. Казалось, они немного озадачены моим увлечением инстаграмом. – Думаю, если бы я росла без инстаграма, я бы тоже была озадачена, – говорю я, стараясь быть дипломатичной. – Да, но они выросли без голосовой помощницы Алексы от Amazon, которым пользуются повсюду, и они, кажется, к ней просто прекрасно приспособились, – категорично говорит Савви. – Складывалось впечатление, что они будут более благосклонны, ведь по сути, все это – их рук дело. Чем я еще могла заниматься после того, как меня всю жизнь воспитывали самые заядлые ипохондрики во всем Сиэтле? – Если бы только мы все могли так легко монетизировать паранойю наших родителей. Савви немного расслабляется, смеясь. – В любом случае, логично, что они набросились на твои фотографии. Это именно то, что им нравится. То, что так отражает тебя – все это творчество и жизнь, с наслаждением каждым днем. Я добавляю: – Или, как назвали бы это мои родители, – легкомысленная, плохая расстановка приоритетов. – Твои родители кажутся такими спокойными. Ну, правда, я не смогла вытянуть из них ни единой крупицы информации, и это был полный провал. Но в остальном они выглядят спокойными. – Конечно, они спокойны с тобой. Ты – ребенок мечты. Я поймала себя на мысли до того, как произнесла «ребенок их мечты», но вышло примерно с тем же успехом. Эта фраза тяжелой тучей нависает во влажном воздухе, занимая пространство вокруг. Но Савви, кажется, не замечает этого, поворачиваясь ко мне лицом. – Эбби, ты должна перестать думать, что ты «плохой ребенок» или что-то в этом роде. Ну не самые лучшие у тебя оценки. Ну и что с того? Оценки перестают иметь значение практически сразу после получения диплома. Особенно, когда твои таланты проявляются вне школьных стен. Это последнее, что я ожидала услышать от самого ярого Козерога, придерживающегося правил, который когда-либо ходил по земле, но это не так удивительно, как то, что она говорит дальше: – По правде говоря, я бы убила за то, чтобы быть похожей на тебя. – Прости, что? Она откидывается назад. – Знаешь, что глупо? Я в ловушке посреди леса, и да, я думала о еде, воде и о том, как меня съест дикая рысь, но в основном я переживала из-за того, что нет никаких новостей из инстаграма. Никаких запланированных постов, никаких историй, никаких переписок с подписчиками. Я будто бы ушла в темноту впервые за два года. После того, как она заканчивает, на ее лице появляется опасение, как будто она ждет, что я буду смеяться над ней. – Каково это? – спрашиваю я. – Очень дерьмово. – Савви вытирает пот со лба, случайно размазывая по нему грязь. – Дико подумать, что раньше я делала это ради веселья. Я с осторожностью осматриваю ее. – Но было ли это когда-нибудь по-настоящему весело?