Девчонки лениво распластались на берегу; они предпочитали загорать больше, чем купаться. Для них первоочередным было приобретение бронзового оттенка кожи, чтобы потом можно было хвастаться перед всадниками, которым еще не довелось побывать в Хвойной долине. Все надели купальники и старательно подставлялись солнцу, в то время как Триумфия в длинном балахоне сидела в тени и угрюмо, немного свысока посматривала на своих легкомысленных подруг. — Давай пройдем чуть дальше, мне интересно, везде ли так неглубоко, — позвала Артура Диана, и он с готовностью пошел за ней, любуясь ее стройной фигурой. Дно было приятным, песчаным, ракушки, по причине их отсутствия, не царапали ноги. И чем дальше ребята уходили вперед, тем удивительнее казался представший перед ними пейзаж: белизна воды плавно переходила в светло-голубое небо, стирая границу между миром земным и небесным. — Представляешь, так ведь можно пройти до самого конца! И узнать, что находится на другом берегу Мраморного моря! — восторженно проговорила Диана своему другу. — Я, кажется, знаю, что там, — заявил Артур, ухмыляясь. — Неужели? — саркастически проговорила девочка. — Спорим, там такие огромные рыбины, которые запросто смогут ухватить тебя за пятку! — с этими словами Артур обдал смеющуюся Диану доброй порцией брызг. — Ты забыл, что в соленой воде не водится никаких рыб! — весело ответила Диана, не оставшись в долгу и также окатив приятеля водой. Через какое-то время, они, веселые и вымокшие, вернулись к берегу, где остальные уже собирались возвращаться в лагерь, предвкушая готовившийся ужин. Костер в их палаточном городке давно разгорелся, и Мидий Варелли размешивал деревянной ложкой густую жижу, булькающую в глиняном котле, и насвистывал какую-то веселую песенку, связанную, впрочем, также с едой. — Мы уже вас потеряли, — сказал Тин Артуру. — Я даже хотел Триумфию послать за вами, но ее с места не сдвинешь. — Пфф… — неопределенно прозвучало со стороны девочки в черепаховых очках, и Тин с наигранным возмущением покачал головой. — Артур, — тихо сказал Антуан Ричи. Он незаметно подошел к ребятам и сел рядом на песок. — Все в порядке? — поинтересовался Артур, внимательно вглядываясь в лицо своего друга. Тану явно было нехорошо. — Да, я… В общем-то ничего особенного… — Антуан с беспокойством огляделся и понизил голос. — Помнишь наш вчерашний разговор? Мне кажется, я могу еще кое-что тебе рассказать… Кое-что необычное. Не знаю только, в этом ли причина того, что потом происходило со мной, но все же… Только не сейчас. Вечером. Я бы хотел поговорить с тобой наедине, — последние слова мальчик произнес почти шепотом. Артур согласно кивнул головой. Ему не терпелось услышать рассказ Антуана. Возможно, это смогло бы хоть как-то пролить свет на произошедшее. Тан уныло улыбнулся и, встав, побрел к палаткам. — Пойду посплю, — сказал он. — А то ночью не удалось… — Смотрю, ты нашел себе нового друга? — немного ревниво поинтересовался у Артура Тин, когда Антуан отошел от них на значительное расстояние. — Мы же с ним вроде враги, забыл? Юноша пожал плечами. — Думаю, он не так уж плох, — сказал он. — Да он же жуткий задавака! — возмутился Тин. — По-моему, Тан изменился, — возразил ему Артур. — Кстати, а что это с ним? — поинтересовалась Диана. — Какой-то он… Странный. Я уже не говорю о Тоде… Впрочем, здесь надо сказать, что не только Тод отличился своим скверным поведением и грубыми выходками. Почти все девчонки, собравшись у костра, вполголоса обсуждали события прошедшего дня, ну а более всего — неприличное поведение Розы Мидельстоун. Та умудрилась своими поступками настроить против себя весь женский пол. А произошло следующее. Как известно, белокурая вертихвостка с самого утра кружилась вокруг Тода, окончательно позабыв про Антуана. В какой-то момент, уже после катания на плотах, девушка подошла к нему, сидящему рядом с Эвридикой, и позвала купаться в море вместе с ней. — Я бы хотела поплавать с тобой, да и вода просто чудо как хороша! — с уверенностью заявила Роза, посчитав, что уже вполне может открыто показать свои чувства. — Ты пойдешь? — вместо ответа спросил Тод сестру, чем невероятно оскорбил Розу. Она ему предлагала поплавать наедине, а не с этой худосочной рыбой с каштановыми кудряшками, которые, к искреннему сожалению Розы были очень красивыми. Эвридика отрицательно покачала головой и иронично уставилась на блондинку. Тогда Тод пожал плечами и с наигранным сочувствием сказал: — Прости, но без сестры я ни шагу в сторону. — Хитрец прекрасно догадывался, какие чувства переполняли ревнивую Розу, которая плюхнулась на песок с самой разочарованной из всех своих рожиц и сжала кулачки с такой силой, что пальцы побелели. Но Эвридике этого было недостаточно. Сестра Тода откровенно недолюбливала низкорослую блондинку, считая ее слишком легкомысленной и эгоистичной. Тем более Роза явно предавала Антуана. — Зря ты ей отказал, — нарочито громким голосом сказала она своему братцу. — Она же страдает от любви к тебе. Тод удивленно приподнял брови. — Нельзя же быть таким наивным… Она весь день сегодня прожигала тебя взглядом, а сама при этом встречается с Антуаном, — продолжила коварная сестрица. Брат длинно улыбнулся, предвкушая обиду, которую он нанесет своей репликой Розе: — Кривоногие глупышки не в моем вкусе, — довольно громко проговорил Тод, и Роза, услышав такое неучтивое высказывание, чуть не расплакалась на глазах у нахальной парочки. Впоследствии, слушая их воркотню, она строила планы мести и, наконец, не придумала ничего лучше, как незаметно добавить в напиток Эвридики таурору — травку, которую им выдавали на уроке лекарского искусства. Она вызывала жуткую красную сыпь, которая, впрочем, исчезала спустя три часа. Однако, к ее жуткому огорчению, той было все нипочем — только два-три пятнышка вскочило на бронзовой коже. Но Розу при этом разоблачили, и теперь девчонки обсуждали ее действия, вполголоса пересказывая друг другу эту возмутительную историйку. Вечерело; ребята безмятежно расселись возле костра, загоревшие и отдохнувшие. Ужин был изысканным, как, впрочем, и всегда, если с тобой путешествует изобретательный и весьма талантливый кулинар. Еду подавали в зеленых лепестках овуши, которой изобиловали здешние полянки. Личинки гаврелии оказались кисловатыми на вкус, но в целом довольно приятными. Правда, для девочек сегодняшний ужин оказался настоящим испытанием. Вряд ли кто сможет без содрогания сунуть в рот достаточно крупную, свернутую клубочком белую личинку, на которой еще можно разглядеть остатки слизи. Да и мальчикам было нелегко, но они изо всех сил старались не показывать виду. В какой-то момент Даг де Вайт взял клависон и стал играть, негромко напевая какой-то известный беруанский мотивчик. Впрочем, своим низким мурлыкающим баритоном ему удалось настолько изменить саму суть мелодии, что ребятам мерещилось звучание народной армутской песни, вполне характерной для знойных, шуршащих сухой травой степей. Надо отдать должное профессору: было что-то в этой мелодии чарующее, почти гипнотизирующее, отчего разговоры прекратились сами собой, а всеобщее внимание сконцентрировалось на загорелом скуластом лице армута. Даже Дельфина стала смотреть на Дага де Вайта чуть благосклоннее. — Надо позвать Тана. Это его любимая песня, — сказала вдруг Лилетта. — Сейчас позову, — тут же с готовностью откликнулся Даниел Фук, чем ужасно развеселил Тода. Насмешник фыркнул так громко, что никто просто не мог этого не заметить. — Тот, для кого «ничего никогда не кончается добром», стал мальчиком на побегушках у Лилетты, — передразнивая манеру Даниела, тихо произнес Тод на ухо Эвридике. Даниел Фук, тем не менее, услышал данную сентенцию, но ничего не сказал и, встав, без особого энтузиазма побрел к палатке энергетиков. — Прекрати, Тод. Ты очень злой сегодня, — ответила сестра укоризненно. — Зачем ты его незаслуженно обижаешь? Разве не он помог тебе вчера? Все могло бы быть иначе, если бы он не подоспел вовремя и не вытащил тебя из воды… Тод сильно вздрогнул всем телом, словно его ударили. Деджери, сидевший рядом с ним, даже смерил его удивленным взглядом. — Я слышала, как ты обидел его, когда вы разговаривали перед катанием на спилях… И вообще, если честно, я с трудом узнаю тебя, — выговаривала Эвридика брату на ухо, стараясь, чтобы никто не услышал. Потом она глянула ему в глаза, чтобы увидеть, насколько ее упреки дошли до его сознания. Тод выдержал гневный взгляд сестры и беспомощно пожал плечами, виновато улыбнувшись, как нашкодивший мальчишка. — Прости меня, сестрица, я сам не знаю, что говорю. — Передо мной извиняться не надо! Иди, догони Даниела. Вам надо с ним поговорить. Тод послушно кивнул головой и неуклюже поднялся с места. Его пошатывало от усталости неизвестного происхождения. Мальчик не видел, да и не мог видеть, как Деджери долго смотрит ему вслед, о чем-то размышляя. Направившись к лагерю, Тод был одержим одной-единственной мыслью, которая озаряла светом его помутившийся на время рассудок. Нужно ли ему извиняться? Этот вопрос пока оставался без ответа даже для него самого. Не только Деджери обратил внимание на странное поведение Тода. Артур тоже внимательно наблюдал за своим одногруппником, пытаясь понять и объяснить его поступки. Он не мог не видеть ожесточение, с которым Тод смотрит на Даниела, вроде бы ни в чем не провинившегося. И что же там произошло, на Желтом море, хотелось бы знать? Всю ли правду рассказал Дан о произошедшем или утаил что-то? С самого начала похода вокруг творилось нечто необъяснимое и странное. Ребята потерялись в горах, будто стампос нарочно неправильно показывал дорогу. Потом разделились, чего делать и вправду было совсем не нужно. И вот еще с этим морем… Совершенная нелепица. Мысли мальчика пресекла неожиданно воцарившаяся в долине тишина. Даг де Вайт вдруг перестал петь, и оказалось, что лес, по обыкновению, наполненный звуками разговоров ночных пташек, шуршанием листвы и трелями цикад, тоже неестественно молчит, будто выжидая. Эта глухая тишь, последовавшая за чарующими звуками песни, как-то особенно странно почувствовалась всеми без исключения. — В чем дело? — настороженно спросила Дельфина. Даг де Вайт небрежно пожал плечами. — Думаю, ничего особенного. Просто мне что-то… Его слова были прерваны диким криком ужаса, раздавшимся из темноты. Ребята поневоле вздрогнули, со страхом глядя друг на друга. Артур резко вскочил с места и уже готов был устремиться к палаточному лагерю, когда его перехватил профессор Каучук и неожиданно грубо и сильно для своей, в общем-то, тщедушной аристократической внешности, оттолкнул мальчика назад к костру. — Не так быстро, — сквозь зубы прорычал он, и Артур очень хорошо почувствовал, как за этой немногословной фразой едва сдерживается сильная неприязнь, готовая вот-вот проявиться наружу. — Мидий, посветите мне. Быстрее же, — более спокойным голосом проговорил профессор и, пропустив Мидия Варелли с факелом вперед, устремился к палаточному городку. Даг де Вайт, Дельфина и ребята предпочли последовать вслед за ними; оставаться у костра никто не хотел. Артура не покидало смутное ощущение, что сейчас должно что-то разрешиться. Хвойная долина, в общем-то такая уютная и умиротворенная днем, сейчас казалась враждебной. Ночные птицы, растревоженные громким криком, вновь стали переговариваться между собой, уныло растягивая такие мрачные звуки, на какие только они, казалось, были способны. Профессор Каучук с невиданной удалью бежал вперед, никоим образом не отставая от высокорослого Мидия Варелли. Над ними кружили взволнованные единороги-охранники, сторожившие границы лагеря. — Кричали оттуда! — воскликнул Каучук, устремляясь в темноту, туда, где чуть на отдалении протекала горная речушка. Вдруг им навстречу выбежал Тод. Увидев подмогу, мальчик сделал то, чего никто от него не ждал. Бухнулся на колени прямо под ноги преподавателям, обхватив голову руками. Его лицо, перекошенное судорогой, выглядело особенно ужасающим в свете факела. Рукав его рубахи был испачкан кровью. — Что? Что случилось? — заплакала от страха Милли Троуд. Все обступили Тода, в нетерпении глядя на него. Но он только замахал руками, силясь что-то объяснить. — Это… Не я. То есть… Не моя кровь. Это он. — Что? Кто он? — терпеливо спрашивал профессор Каучук. Было видно, как он нервически подергивает правым глазом. — Это… Кровь Даниела, — наконец произнес Тод в изнеможении. — Он там. — Рукой мальчик указал на высокую сосну, возле которой лежало что-то черное. — Дан! — горько воскликнула Лилетта, смело кинувшись прямо в темноту. Мальчик лежал, вполне естественно свернувшись клубком под деревом. Умиротворенность его позы вводила в заблуждение, так как казалось, что он просто уснул. Но по его виску медленно струилась будто бы алая лента. Вся эта противоречивая картина — безмятежность позы и в то же время кровь, явно свидетельствующая о применении насилия, — выглядела настолько жутко, что многие девочки, не сдерживаясь, заплакали. Каучук стремительно присел на колени и прислонился ухом к груди пострадавшего. — Он жив! — таков был его вердикт, и все с облегчением выдохнули. — Но ему срочно нужна помощь, — хмуро добавил профессор. — Его надо отнести в палатку и дать лечебный напиток. Смажьте ему виски и ребра. Это надо сделать немедленно. — Данные слова были адресованы подбежавшему армуту. — Он… Он ведь пошел за Антуаном! — вдруг тихо произнесла Лилетта, и все в страхе замолкли. Действительно. Где же Антуан? — Вы все вернетесь в лагерь вместе с тренером Вайтом. Мы с Мидием и единорогами будем искать Ричи, — сказал профессор по перемещениям. Некоторые из ребят было запротестовали, но Каучук только махнул рукой, показывая, что разговор окончен. — Да вот же он, идет прямо к нам! — вдруг воскликнула Милли Троуд радостно. Она была права; из темноты появился Антуан Ричи, живой и невредимый. Мальчик направлялся к ним, но что-то, однако ж, в его походке было не так… Он опирался на ветки деревьев и будто бы немного прихрамывал на обе ноги. Когда его ковыляющая нелепая фигурка приблизилась к свету факела, все на мгновение замерли от ужаса. Его рот был приоткрыт и оттуда свисала длинная слюна, глаза студента смотрели абсолютно непонимающе, будто он не осознавал, что происходит вокруг. Ноги его заплетались, а руки сжимались и разжимались, словно мальчик забыл, что с ними надо делать. — Антуан! — испуганно вскрикнула Роза и хотела было кинуться к нему, но профессор Каучук одним взглядом пресек все ее дальнейшие попытки это сделать. Внезапно Антуан сел на землю и попытался что-то сказать. Но из его горла лились какие-то невообразимые звуки, мало похожие на человеческую речь. — Он будто забыл, как разговаривать! — в ужасе прошептала Дива Лор. — Почти как в том рассказе… Про затерянную экспедицию! — вдруг громко, в явном волнении произнесла Милли Троуд, невольно отгадав мысли большинства ребят. Даг де Вайт, еще не успевший уйти, ужасно вздрогнул всем телом. Его широкие плечи по-старчески скрючились, словно он взаправду превратился вдруг в дряхлого старика. — Что за нелепость! — только и пробормотал он и, без видимых усилий подняв Даниела на руки, понес его в палатку.