— Людей вы тоже любите? — произнес Артур, с удивлением отметив, как иронично прозвучала эта фраза. Совсем не в его духе. Однако карлик либо не почувствовал иронии, либо просто не подал виду. — Хороших людей, пожалуй, — подтвердил он и был таков. Артур, в свою очередь, быстро пошел к полке, где лежала книга отца, надеясь поскорее прочитать послание. Искомый том стоял на полке, там же, где и должен был стоять. Артур нетерпеливо достал его и в волнении стал перелистывать страницу за страницей. Вроде бы никаких отметок, однако краешек одного из листов был подвернут, словно специально. Мальчик развернул книгу в этом месте и увидел надпись, сделанную яркой красной ручкой. Артур в нетерпении начал читать записку. «Нужно срочно встретиться. Я кое-что нашел», — кратко гласила надпись. Артур с недоумением еще раз перечитал фразу. Очевидно, она была адресована ему, ведь они с Ирионусом договорились оставлять друг другу послания в этой книге. Однако что все это могло значить? Профессор все-таки нашел тот могущественный свиток с последним словом единорогов? Это казалось невероятным! Под таинственным посланием было начертано еще несколько строчек, и Артур, беззвучно шевеля губами, прочитал слова. Это была какая-то несуразица, ничего не значащие словосочетания. Неожиданно в этот самый момент раздался негромкий хлопок. В полной тишине показалось, что он эхом пронесся разом по всем залам библиотеки. Рядом с полкой книг по борьбе с гномами теперь не было никого, только легкое дуновение ветерка, которое свидетельствовало о недавнем присутствии человека. Спустя несколько минут библиотекарь зашел сюда и увидел книгу, которая небрежно валялась на полу. Сегодня это был уже второй раз, когда данная рукопись оказывалась на каменных плитах. С укоризной качая головой, он аккуратно поместил ее на место, при этом старательно разгладив страницы. Теперь все было как надо; это и есть порядок. * * * Диана одиноко ходила по студенческому городку. В ее голове роились грустные мысли, которые сменяли одна другую, не задерживаясь в памяти. Если бы ее спросили сейчас, о чем она думает, девушка вряд ли смогла бы точно ответить на этот вопрос. Неожиданно она столкнулась с Милли Троуд — поразительно, но никто не хотел спать после праздника, кроме, разве что, самого Треверса, который давно посапывал в спальном домике. Неряшливо одетая девчонка с любопытством посмотрела на Диану. — Что это ты тут без дела бродишь, а парней не заводишь? — Это была любимая поговорка Милли Троуд. — Почему бы и нет? — с натяжкой улыбнулась Диана. Милли обладала поразительной способностью задавать неудобные вопросы. — Кажется, не только меня игнорируют молодые люди, не так ли? — с видом заговорщицы подмигнула девушка, но Диана досадливо нахмурилась. — Я не испытываю нехватки внимания с их стороны, — уклончиво сказала она. — А вот я, напротив, — с воодушевлением ответила Милли. — Всегда мечтала, чтобы меня замечали… Кстати, я уже давно хотела с тобой подружиться, но ты как-то сразу сошлась с этой ботаничкой Триумфией… Сейчас ты, наверное, мало чем от нее отличаешься. Такая же зануда. Диана нахмурилась и отвернулась. Ей не хотелось продолжать эту беседу. Но дотошная Милли не отступала. — Раньше мне казалось, что Артур уделяет тебе слишком много внимания. Но сейчас… Вы поссорились? — Это мое дело, — буркнула Диана. — Просто если это так, то… Если вы больше не пара, я могла бы… Подружиться с ним. Диана обернулась и быстрым взглядом окинула Милли. Та выглядела нелепо со своими двумя косичками — одна наполовину распущена, другая перевязана желтой ленточкой. Было в этой худощавой девочке что-то жалкое, несмотря на дикарский и даже хамоватый вид. — Дружи, — насмешливо проговорила Диана и решительно пошла в другую сторону. Милли что-то кричала ей вслед, но девушка уже не слушала. Диане захотелось отыскать Артура и поговорить с ним. Но она не имела понятия, куда он пошел. Поэтому девушка сперва направилась к замку, полагая, что юноша все-таки решил проявить галантность и сходить за книгой. Было уже около семи часов утра, но Троссард-Холл спал беспробудным сном. Не было студентов, преподавателей — никого, кто мог бы нарушить давящую тишину безмолвных коридоров. Вдобавок ко всему в одном из узких проходов вдруг померкли свечи, словно их задул несуществующий ветерок. Диана в недоумении остановилась. — Этого еще не хватало, — подумалось ей. Она все же продолжила свой путь, однако, с беспокойством озираясь по сторонам. Девушка шла до тех пор, пока в какой-то момент в ее глазах не потемнело, и она не потеряла способность осознавать окружающее. * * * Триумфия, по обыкновению, была занята прочтением книг. Она комфортно расположилась на своей кровати. Шторы были задернуты, и свет не проникал в комнату, однако она ловко подсвечивала страницы светильником. Любознательной девочке хотелось прочитать все книги, хранившиеся в библиотеке, но ей вечно не хватало времени. Времени всегда бывает чуть меньше, чем надо, особенно у занятых людей. Вдруг светильник погас. И все погрузилось во тьму, словно здесь никогда и не было света. Глава 29. Или Впотьмах и гнилушка светит Артур очнулся и с болезненным, почти тошнотворным чувством открыл глаза. Несколько секунд он смотрел перед собой, пытаясь сообразить, что произошло. Было темно, но не настолько, чтобы человеческий глаз не мог различить окружающую обстановку. Предметы вокруг будто бы подсвечивались зелеными и голубыми огоньками. Помещение, куда попал Артур, напоминало пещеру, подобную тем, что они с Тином видели в скалах озера Троссард-Холла. Присмотревшись, мальчик понял, что слабый свет исходит от камней причудливой формы, напоминавших ветви деревьев. Артур мало что знал про пещеры, однако Диана часто рассказывала ему про подземный город Кагилу. Например, девушка говорила, что если вокруг есть геликтиты, иначе говоря, кристаллы, похожие на ветвящиеся палочки, то пещеру можно отнести к карстовым. Досадный факт — такие подземелья обыкновенно имеют огромную протяженность и глубину; они формируются в течение многих лет в результате растворения пород в воде. Сталактиты и сталагмиты изображали в своем каменном обличье весь мир — всех животных и птиц, существующих и даже несуществующих. Человек, наделенный хоть малой долей фантазии, мог бы увидеть здесь сражения с невиданными существами, таинственные города, величественные горы и затерянные деревни древних рас. Но это представлялось лишь сперва. Потом мрак заглушал все восторженные эмоции, каменные своды казались ловушкой, а выступающие со всех сторон острые наросты, подобные зубам хищников, готовы были сомкнуться и навеки похоронить путника, забредшего в эти чертоги. Тишина будто бы тоже становилась тяжелым камнем, который давил до тех пор, покуда не выходил победителем в этой схватке. Все эти чувства вмиг пронеслись в голове Артура, когда он медленно осматривал свое странное пристанище. Нигде не было видно ни малейшего проблеска дневного света. Только мрачный туннель, который уходил куда-то вглубь, навстречу неизвестному. Сильная влажность делала воздух густым и липким. Артур закашлялся, и этот звук гулким эхом пронесся по пещере, искажаясь и трансформируясь в невообразимый грохот. Голова нещадно болела; мальчик ощупал ее и обнаружил кровь. Видимо, он сильно ушибся, когда падал сюда. Но падал ли? Что вообще с ним произошло? Артур прочел послание отца, а потом оказался здесь… В эту минуту в пещере впервые Артуром овладело странное чувство: казалось, он теряет форму. Физическая его оболочка, вряд ли изменилась, за исключением шишки на лбу. Но внутри него будто что-то деформировалось, и он не мог поймать свое внутреннее «я», которое все ускользало, когда мальчик пытался собраться с мыслями. Артур смотрел на себя несколько отстраненно, как будто все происходящее не касалось его самого. Диана, друзья, отец, Баклажанчик, Левруда — все те, кого он любил, и те, кто напрямую или косвенно влияли на «его форму», вдруг перестали существовать. Только сомнения заполнили его сердце. «Да, я знал твою мать… и свою жену…» В голове Артура мелькали обрывки фраз, сказанных кем-то, и мальчик даже сначала не понял, почему вдруг он их вспомнил. «Вот уже много лет я без устали работаю в стенах школы, надеясь, что загадочный, почти мифический свиток в конце концов откроется мне». И наконец это: «Я не могу общаться с тобой. Но время от времени я буду писать тебе в той самой книге, где я оставил свое первое послание… Поэтому старайся почаще туда заглядывать». Так говорил ему отец. Артур последовал его совету, заглянул в книгу и оказался здесь. Всё ли из того, что Ирионус рассказал в тот день, было неправдой? Артур не знал. Было понятно лишь одно — профессор пытался избавиться от него, как тогда, на озере. Тогда это было вовсе не испытанием, чтобы раскрыть его силы — это было покушением на его жизнь. Возле спального домика… Возможно, Ирионус и к этому приложил руку. А странная история с Антуаном Ричи? Мальчика лишили памяти, чтобы бедняга не рассказал… Кстати, а что он мог рассказать? Узнать это сейчас представлялось, увы, невозможным. Зачем только профессор Каучук придумал всю эту трагическую историю про свою жизнь? Ответ на сей вопрос пришел почти сразу — Артур и вправду сильный естествознатель. И в тот день он создал такое мощное энергетическое поле, что чуть не причинил вред не только себе, но и Ирионусу. И тот, чтобы успокоить разбушевавшиеся силы, рассказал ему эту сказку. А потом отправил сюда, в зловонную пещеру, чтобы раз и навсегда убрать со своего пути. Артур застонал от разочарования. Пошатываясь, он заставил себя подняться, аккуратно придерживаясь за свод пещеры. Сперва ему вообще не хотелось никуда идти. Но сидеть просто так было еще бессмысленнее, а клипсянин всегда предпочитал действовать. Стена, которую он нащупал, была скользкой и холодной. Придерживаясь за нее, мальчик начал пробираться по каменному коридору, чувствуя себя первопроходцем в здешних краях. Только первопроходцы обычно знают, куда и зачем идут, сердца их наполнены жаждой открытий и надеждой однажды вернуться домой. Артур же сейчас не испытывал ровным счетом ничего. Что же это за место? Где оно расположено? Это одна из пещер Сватошских скал, которые возвышаются над Желтым морем, или подземелье далеких Вилковых гор, которые не раз упоминал Тин в своих увлеченных рассказах о путешествиях? А может, Артуру повезло, и подземелье находится под Тауранкой, горой озера Труль? Нет, это вряд ли. Враг, желая от него избавиться, не стал бы так облегчать ему задачу. Скорее всего, эта пещера расположена за тысячи единомиль от Беру, Клипса и Троссард-Холла вместе взятых. Эти неутешительные мысли никоим образом не повлияли на настроение Артура. Впервые в жизни ему было все равно. Узник поневоле, он шел, от нечего делать считая свои шаги и в голове его не было ни одной мысли, которая могла его как-то успокоить или же, наоборот, расстроить. Своды пещеры в целом были достаточно высоки, но иной раз, чтобы беспрепятственно пройти вперед, приходилось пригибаться к самой земле, что отнюдь не ускоряло продвижение. Жидкая глина скользила под ногами, и нередко казалось, что земля уходит из-под ног. Однако ни при каких обстоятельствах нельзя было останавливаться — по крайней мере, до тех пор, пока Артур не выяснит, куда он попал. Перспектива мучительной смерти от голода либо же от холода отнюдь не радовала, но еще больше клипсянина страшило одиночество. Мальчику и раньше приходилось быть одному, но все же в сердце своем он никогда не был одиноким. Никогда, но не сейчас. Мог ли Артур переместиться обратно в Троссард-Холл, используя свои удивительные умения? Юноша пытался это сделать, однако у него ничего не вышло. Что-то ему подсказывало, что это место так просто не отпустит своего незваного пленника. Артур еще долго шел вперед, теряя счет времени, покуда его вид не стал совсем жалким — одежда вымокла, ноги до колен были в глине, вдобавок его знобило от холода. Наконец дорога сжалилась над путником, стала более широкой и с лицемерной заботливостью привела юношу в помещение, которое казалось просто громадным по сравнению с тем, куда изначально попал Артур. Здесь было значительно светлее, что позволяло в подробностях разглядеть каждую деталь. Странное зеленоватое сияние, исходившее от камней, казалось заплутавшему юноше другом. Только благодаря нему он мог продвигаться вперед, не опасаясь каждую минуту ушибиться о камень. В самом центре пещеры располагалось небольшое озеро, гладкое и неподвижное. В изумрудном мерцании казалось, что его воды такие же по цвету — мутно-зеленые, грязные. Артур подошел к берегу и посмотрел вниз на свое отражение, но тут же отшатнулся, не узнавая самого себя. Из водного омута на него смотрела совсем уж одиозная[13] личность! И дело было даже не в испачканном грязью лбе и щеках, не в кровавой шишке и не в бледности скул; на него нагло уставилось незнакомое лицо! Вернее, если быть точнее, незнакомым его делали глаза — желтые, злые, недоверчивые. Мальчик в некотором испуге снова взглянул в неприветливые воды, боясь увидеть себя таким, каким его сделала эта пещера. Отражение вновь возникло, ехидно улыбаясь, будто на самом деле забавляясь этой ситуацией. Оно словно бы говорило: «Нет, мой милый, пещера тут ни при чем. Лишняя грязь на лице — вот ее заслуга. А все остальное — твоих рук дело!» И опять эти странные желтые глаза. С другой стороны, свет, исходивший от камней, искажает настоящие цвета, делая их зелеными и желтыми, тут же успокоил себя Артур, продолжая озабоченно рассматривать свое изображение. Теперь оно казалось ему роднее, все-таки — это ведь его облик, и ничей больше. Вдруг Артуру вспомнилась Левруда. Последнее время он думал о ней все реже. Однажды, когда Артур был совсем маленький, его опекунша пришла домой с огромным синяком на лице. Ее тогда тоже было не узнать, и Артур ужасно разволновался. Мальчик начал допрашивать свою кормилицу, но Левруда никогда ничего не рассказывала, так как предпочитала разговорам молчание. Артур, помнится, настоял даже, чтобы вызвать доктора. Старая женщина не стала противиться, и спустя долгие часы ожидания врач наконец-то пришел — франтовато одетый, молодой, с опрятным благообразным лицом и очень чистыми руками, что, впрочем, вполне естественно для докторов. Мужчина очень долго заходил в дом, как будто его до смерти напугал грязный коврик у двери и потертая засаленная ручка. Потом он продолжительное время размышлял, стоит ли снимать обувь, и в конечном итоге решил, что безопаснее будет все же остаться в туфлях. Врач внимательно осмотрел пострадавшую и прописал необходимую мазь. Затем он еще раз взглянул на страшный синяк и с укоризной покачал своей благообразной головой. — Это ужасно! — проговорил он с чрезвычайной экспрессией. — Ужасно! Вы знаете, я уже давно перестал верить в добро! Особенно встречая таких пациентов. В мире, где столько насилия, боли и несправедливости, ему просто нет места. Вот вы, пожилая интеллигентная женщина, кто же посмел вас ударить? Левруда не ответила, только нахмурилась. — Впрочем, это и неважно, — продолжил разглагольствовать врач. — Важно то, что я теперь каждый день убеждаюсь в правоте своего неверия. Понимаете? Левруда слегка улыбнулась и ответила: — Я вас очень понимаю, и более того, разделяю вашу точку зрения. Я, например, не верю в докторов. Понимаете? В мире, где столько болезней, немощей и больных людей, им просто нет места. Вы согласны? Артур очень хорошо помнил, как удивился врач. Тот настолько поразился, что даже забыл, что вокруг грязно и в полном изумлении присел на кушетку. — Так для вас я, что, тоже не существую? Казалось, врач был очень раздосадован. Хотя на этот счет Артур мог и ошибаться. А Левруду вся ситуация даже очень позабавила. Она с легким смешком ответила: — Вы можете существовать, можете исчезнуть, но моей веры от этого не прибавится. Я в вас не верю. Врач запротестовал: — Нет, позвольте с вами не согласиться. Вокруг много больных людей только потому, что они ко мне не приходят. Они, видите ли, слишком самонадеянные и думают, что сами справятся со своей болезнью. Вот и дохнут как мухи. А я вообще-то уважаемый человек. — Вот и к добру люди особенно не торопятся, как и к вам, — ответила Левруда. — Но это не значит, что его нет, и оно не стоит того, чтобы в него верить. Артур помнил, что врач потом очень быстро ушел. Казалось даже, что тому стало стыдно за то, что пожилая женщина, с виду куда менее образованная, с такой легкостью выявила его собственное невежество.