В бессилии на полпути, Ты помощь сверху вдруг получишь — Награды лучшей не найти! Пусть путь тот сложен и непрост, И не амбиции в нем правят, Ведет он вверх, до самых звезд, Любовь и свет тут заправляют. И, наконец, наверх поднявшись, Ты засияешь, как звезда, Для тех, кто хочет, запыхавшись, Подняться раз и навсегда! Когда Артур впервые услышал этот стих, ему почему-то сразу представился первый путь: уродливый старик, хитро улыбаясь, в одной руке протягивает ему золотую монету, а в другой нож. Сейчас, в этой пещере, детские страхи оживали. Мальчик в благоговейном ужасе уставился на туннели, не понимая вполне, который ему следует выбрать. «Была бы Левруда жива, она нашла бы выход», — звучало в его воспаленном мозгу. Пещера будто сводила Артура с ума. В конечном итоге он решился идти через узкий лаз, так как подумал, что там меньше вероятность встретить кого-либо. Впрочем, о чем это он? Похоже, здесь никого нет и никогда не было. Опять мальчик с тоской подумал про свое одиночество. Бедняга вывернул карманы, желая найти хоть какое-то воспоминание о Троссард-Холле. На камни выпало что-то, завернутое в липкую бумажку. Это был черничный торт с праздника Треверса. Артур с жадностью съел все до последней крошки и облизал руки, с грустью подумав о том, что это его последняя еда в пещере. Если, конечно, ему не удастся поймать рыбу в том зеленоватом озере, на что уповать особенно не приходилось. Артур смело устремился вперед, не глядя себе под ноги. Что-то словно подгоняло его, не давало остановиться и поразмыслить над сложившейся ситуацией. В какой-то момент мальчик неудачно наступил на скользкий камень, и его понесло вниз. Сначала он еще как-то пытался удержаться, но потом его перевернуло, и он кубарем покатился по пещере. Все закружилось у него перед глазами, и на мгновение он даже будто потерял сознание. Наконец страдальцу удалось остановиться. Глухой удар о гранитные своды, впрочем, был весьма далек от мягкого благополучного приземления. — Что же это! — сквозь зубы пробормотал Артур. Неожиданно ему вспомнилось забавное ругательство Тина — «единорог тебя раздери». Да, именно так, самое подходящее выражение в данной ситуации! Ищет ли его сейчас Тин? Да, скорее всего. И Диана. И всеумная Триумфия. И его единорог. Грот, куда свалился Артур, походил на помещение с озером, однако его размеры были значительно меньше. Стены оказались пористыми, и из них вытекала какая-то маслянистая жидкость, к сожалению, никак не походившая на воду. Эта пещера сразу переходила в другую, а потом в третью. Помещения следовали друг за другом подобно бисеру, нанизанному на леску. Именно так Артур представлял себе далекий подземный город Кагилу — прекрасный и в то же время мрачный дворец со множеством анфилад, навеки упокоившийся под толщей земли. Вдруг вдалеке мальчику почудилось слабое шевеление. Кто-то живой находился там, в третьем коридоре. Свет, исходивший от камней, не мог вполне справиться со своей ролью и не открывал предметы, находившиеся чуть на отдалении. Однако можно было разглядеть черную тень, которая неумолимо приближалась, поспешно минуя каменные коридоры. Артур в совершенном страхе вжался в стену пещеры — обратно пути не было, он фактически свалился с потолка, куда не смог бы залезть даже при всем желании. Он уже сильно пожалел, что выбрал эту дорогу. «Я же вас предупреждал, добром это не кончится…» — сказал бы сейчас Даниел Фук. Камень позади был безразлично холодным — он не мог укрыть от опасности. Загадочная тень постепенно приобретала человеческие очертания; похоже, это был мужчина, который стремительно приближался, шатаясь из стороны в сторону, словно он был не совсем трезв. Когда незнакомец подошел ближе, Артур с великим изумлением узнал в нем Ирионуса! — Кто здесь? — неожиданно спросил профессор Каучук, как если бы не видел никого перед собой. — Отец! — воскликнул Артур и подбежал к Ирионусу. Тот выглядел неважно — обычно белоснежная рубашка была выпачкана в грязи, кровавые подтеки расплылись на спине и груди. Лицо его было лицом безумца, глаза смотрели куда-то словно сквозь Артура, не замечая его. Что-то, казалось, случилось с его зрением. — Я… Прости меня, — с непроизвольным рыданием промолвил Артур, с силой сжимая раненые руки своего отца. Мальчик корил себя за то, что позволил себе усомниться в этом человеке. За то, что обвинил его, не разобравшись. Но Ирионус будто бы не видел душевных терзаний своего сына, его волновало другое. Он шептал что-то про себя, сокрушенно качая головой. — Пожалуйста. Нам нужно найти выход отсюда, — почти умоляюще проговорил Артур, с ужасом наблюдая, как его отец будто сходит с ума. Ирионус вдруг глухо засмеялся. — Какой выход ты хочешь найти, когда тут нет и входа? Нет, мой мальчик, нам отсюда не выйти. Вдруг вдали раздался глухой удар, словно где-то со свода пещеры упал один из сталактитов после чего вновь воцарилась гнетущая тишина. Но продлилась она недолго: еще один удар последовал за первым, но он прозвучал уже более отчетливо. И снова залы пещеры погрузились в тишину, скрывающую в себе столько неизвестного. Профессор словно очнулся от сна. — Быстрее! Артур, нам надо бежать! Я сейчас плохо вижу, какая-то пыль попала мне в лицо, веди нас. Откуда ты пришел? — Я скатился сверху. Мы вряд ли сможем туда залезть. Может быть, пройти твоей дорогой? — Нет! — резко прервал его Ирионус и с силой толкнул Артура в обратную сторону. — Там лишь смерть! — полубезумным голосом прошептал он. — Покажи мне то место, откуда ты свалился. — Там на потолке отверстие… Но оно находится почти на высоте двух единометров. Мы не сможем забраться… — Веди меня! — резко произнес его отец. Они быстро подошли к каменной стене, вверху которой виднелся спасительный проход. Тем временем таинственный грохот возобновился и с каждой секундой становился все громче. Будто бы лавина камней катилась по склону. Однако Артур догадывался, что за этими звуками стоит нечто ужасающее, раз его отец, могущественный естествознатель, сейчас был напуган до смерти. Что за существа могли издавать такие звуки? Артур невольно поежился, ощущая, наверное, самый сильный страх в своей жизни. — Залезай мне на плечи! — скомандовал Ирионус. Артур ловко вскарабкался на плечи невысокого профессора и выпрямился. Он почти доставал до отверстия, не хватало совсем чуть-чуть. — Я не могу, — простонал Артур, царапая пальцы о скользкие острые камни. — Сейчас я вытяну руки, ты встанешь на них… Я уверен, ты справишься, мой мальчик, — уже более рассудительным голосом произнес профессор, и Артуру стало немного легче. Он поднялся выше и попытался подтянуться на руках — ему это удалось. Он смог зацепиться за камень и пробраться в лаз. — Отец, давай руку! — крикнул мальчик сверху. — Ты хорошо там держишься? Артур кивнул и протянул ему руку. — Я… — Ирионус в нерешительности замялся, продолжая стоять, не двигаясь. Наконец, он тихо заговорил: — Артур, вместе мы там не поместимся. Мой путь подходит к концу, твой, я верю, только начинается. Нас обманом затащили сюда. По всей видимости, мы с тобой прочитали одну и ту же надпись в книге, являвшуюся ловушкой, которая и перенесла нас в пещеру. В нашей книге, о которой каким-то непостижимым образом узнал враг! Думаю, кто-то подслушал наш разговор в лесу, ибо я не верю, что ты мог меня выдать кому-либо. Ты должен немного знать об этом месте. Эта пещера была создана единорогами, и поэтому здесь не в полной мере действуют силы естествознателей. Выбраться отсюда будет нелегко. Тем не менее, твои способности велики, и там, где меня ждет неудача, тебе должно повезти. Слушай свое сердце, и оно выведет тебя. Сюда не возвращайся, здесь живут существа, справиться с которыми нам не под силу. Постарайся вернуться туда, куда ты изначально попал, и попробуй представить место, где ты хотел бы оказаться. Возможно, тебе удастся выбраться из пещеры. Не забывай про то, что я рассказывал тебе, и… Прости меня, сынок… За то, что не был рядом с тобой и не участвовал в твоем воспитании. Сказав это, Ирионус отошел в сторону, чтобы Артур не видел его лица. — Отец, пожалуйста! — Артур почувствовал, как непрошенные слезы катятся у него по щекам. Он плакал от бессилия. Потерять родителя в младенческом возрасте — это очень грустно, а потерять его во второй раз, сейчас, когда он живой стоит перед тобой, сейчас, когда у Артура только что развеялись гнусные подозрения на счет отца — это было жутко. — Папа…. Вот же моя рука. Вот моя рука. Попробуй. Вот моя рука… — последнюю фразу он твердил шепотом как заклинание, однако понимал, что они вряд ли поместятся здесь вдвоем. Ирионус не пойдет на такой риск и не подведет своего сына. Артур закрыл глаза, из которых не переставая катились слезы. Всю свою жизнь мальчик искал этого человека, незнакомца, который стоял сейчас внизу в тени пещеры и жертвовал собой ради него. Заслуживает ли он этой жертвы? Он предал своего отца в тот момент, когда не поверил ему. — Дай мне руку! — прошептал Ирионус, подойдя ближе. Артур молча коснулся его руки, едва до нее доставая. Он бы не смог его сюда затащить. Рука мужчины была холодная, в глине и песке. И в крови. — Не забудь про свиток. Не доверяй никому в школе, если захочешь туда вернуться. Впрочем, я бы не советовал тебе этого делать. В Беру у меня есть друг, я рассказывал тебе о нем. Индолас, он обосновался в Короедном графстве. Разыщи его, он обязательно поможет тебе. — Отец, я… Не уверен, что смогу выбраться отсюда… — прошептал Артур, с тоской глядя на вертикальный подъем коридора. — Главное, не возвращайся назад. Не спускайся ко мне. Я справлюсь один! — почти приказал Ирионус. Его холодные пальцы медленно отстранились от руки Артура. Профессор устремился навстречу опасности, подальше от того места, где спрятался Артур. Мужчина вновь обрел способность видеть. Теперь он бесстрашно глядел вперед, выпрямив плечи. Какие-то темные тени приближались к нему, лязгая зубами, но он не свернул со своего пути. А потом Артур увидел их. И в тот самый момент он совершил, наверное, самый необдуманный поступок в своей жизни. Он стремительно кинулся вниз, так как не хотел оставлять своего отца наедине с существами, породить которых мог только мрак этой роковой пещеры. Мальчик подбежал к Ирионусу, уже чувствуя зарождающуюся силу в груди. «Они, должно быть, боятся света, — подумалось Артуру. — Все зло его боится, ведь именно свет показывает изъяны уродливых вещей. Я могу повелевать стихиями. Значит, и огнем». Вместе с этими мыслями Артур почувствовал, как от его кожи стал подниматься пар, который был настолько горячим, что обжигал. Этот пар приобретал окраску, он рос и становился насыщеннее. Когда он поднял руку и направил ее вперед, из ладони вышли языки оранжевого пламени. Пещера не смогла забрать его силу! Существа остановились в нерешительности. Как же они были страшны при свете огня! Им действительно лучше было бы оставаться в тени. С далекого расстояния они напоминали единорогов, однако сейчас, всмотревшись в их морды, Артур не видел ничего, что могло бы их объединить вообще с какими-либо животными. Злые, искореженные, они буквально источали ненависть и жестокость. У них не было привычных для всех земных существ глаз, рта, ушей — только длинная шея и туловище с четырьмя ногами говорило об их принадлежности к какому-либо виду. Голова не была оформлена, она не имела четких границ и контуров, однако все же чем-то походила на лошадиную. Посреди лба у них виднелись кривые рога, словно старые сучья деревьев, а их пасть напоминала черную бездонную яму, куда скидывают отбросы. Жуткие твари вопили, скрежетали, но все же не отваживались подойти к огню. Они впервые за много лет видели его так близко, и он пугал их. Один из них, посмелее, выступил вперед, но тут же протяжно завопил от боли — спасительный огонь обжег его. Существа медленно стали отступать, пока, наконец, вновь не скрылись во мраке пещеры. Артур без сил рухнул на колени, придерживая обожженную руку, от которой все еще исходил дым. Пожалуй, это было последнее усилие, которое он смог сделать. Сознание стремительно уходило от него. Ирионус склонился над сыном, шепча что-то про себя. Через несколько минут Артур почувствовал себя намного лучше и даже смог встать. — Целительство — все, на что я способен в этой пещере. Но ты гораздо сильнее меня, — задумчиво пробормотал Ирионус, а затем, глядя прямо в глаза Артуру, сурово добавил: — Ты ослушался меня, хотя дети должны уважать своих родителей и их просьбы. Сейчас ты растратил все свои силы, и если мы снова их встретим… То погибнем вместе. Помимо этого, тебе нужно время на восстановление. Как ты сможешь переместиться обратно, если вся твоя сила ушла вместе с огнем? Ты поступил, как неразумный ребенок, и мне действительно очень жаль, что мои слова так мало для тебя значат. Артур понуро опустил голову. Да, он ослушался Ирионуса, но как он мог оставить своего отца? Мальчик не мог предать его во второй раз. — Надо уходить, — уже более бодрым голосом сказал профессор. — Надеюсь, сейчас у нас будет чуть больше времени. Они подошли вновь к тому злополучному отверстию в стене. — Я могу подсадить тебя туда, но сам вряд ли залезу… — Может быть, чуть пройти по твоей дороге? Вдруг там есть еще какой-нибудь проход наверх? — предположил Артур, поеживаясь. Он боялся туда идти, так как знал, что второй раз произвести огонь у него уже не получится. — Эта пещера построена по принципу колодца. Чем ниже уровень — тем больше всяких тварей там обитает. Чем выше — тем вероятнее спасение. Поэтому мы должны лезть наверх, чтобы избежать неприятных встреч. Там может быть вода и даже… — профессор не закончил. Он осматривал пещеру. — Если я подвину тот камень и встану на него, а ты протянешь мне руку, то, возможно, я смогу залезть. Но сначала я подсажу тебя, — с этими словами профессор помог Артуру вновь влезть в черный лаз. — Постарайся найти подпорки для ног, чтобы не соскользнуть вместе со мной. Ирионус с трудом передвинул камень и встал на него. Увы, его маленький рост мешал ему в полной мере приблизиться к спасительному отверстию. Но так все же было легче. Одной рукой он уцепился за выступ, другой схватил Артура. — Тяни! — приказал он, и мальчик приложил все силы, чтобы помочь отцу забраться. В этот момент Артуру показалось, что он потерял даже больше энергии, чем когда создавал огонь. Не сразу, но у них получилось. Вдвоем они оказались в узком проходе, который устремлялся ввысь. В каком-то месте он был довольно пологий, что позволило им вполне комфортно присесть и перевести дух. — У тебя кровь… — озабоченно пробормотал Артур, глядя на отца, но тот лишь отмахнулся. — Это не моя кровь. А этих существ… Я пытался бороться с ними… Ирионус скрыл горькую правду от сына, не показав Артуру глубокую рану на своем плече. У того и так хватало волнений и переживаний. Впрочем, кровь уже не текла, и при других обстоятельствах профессор назвал бы эту царапину пустяковой… Но не в этой губительной пещере, где не растет даже сатшит.[14] — Знаешь, чего я больше всего боялся за то время, что провел в этой пещере? Что ты также окажешься здесь. Что ж, увы, мои страхи сбылись. Ладно, давай пробовать подниматься, — добавил мужчина, ободряюще взглянув на Артура.