– Один козел, – буркнул Антилопа. – Беда в том, что, когда подстреливаешь не того козла, получаешь то, что имею я. Антилопа умолк и жевать перестал, и потому Элвис сразу понял, что он о чем-то серьезно задумался, устремив взгляд поверх плеча Элвиса. Через несколько секунд Антилопа снова громко зачавкал и схватил с полки банку с мальками угря. – Блин, кто жрет эту гадость? Ты когда-нибудь пробовал эту пакость? – спросил он. – Гаспачо, наверно, жрет такую дрянь! Предоставив Антилопе болтать с самим собой, Элвис двинулся в гостиную и продолжил обыск. В итоге в квартире они так ничего и не нашли. Пытать счастья со священником было еще рано, поэтому Элвис согласился, чтобы они втроем перекусили. Парни остановились у лотка с тако. Блондин хотел зайти в кафе, но Элвис запретил – не хватало еще, чтобы оперативники напились и завалили задание. Антилопа заказал три тако с начинкой из говяжьей щековины. Любой мало-мальски умный человек, умеющий внимательно слушать, принялся разглагольствовать он, знает, что Мэрилин Монро убили церэушники, накачав ее героином. Хреновая смерть! Элвис не обращал внимания на треп Антилопы: тот вечно нес всякий вздор. В его болтовне ложь нередко перемежалась с правдой, но ведь никто не полезет в бассейн с блевотиной, чтобы напиться свежей воды. Потом Антилопа с пеной у рта стал доказывать, что Кеннеди убили громилы Джонсона из-за Эль-Чамисаля[33]. Вот тогда-то Элвис и запел про себя «Love Me Tender»[34] – он помнил наизусть с десяток песен Пресли и мог воспроизвести их вполне прилично, как обученный попугай, – потому что выслушивать болтовню Антилопы было выше его сил. Минут через пять оперативники припарковались напротив четырехэтажного дома, где жил священник, и стали наблюдать. Элвис крутил в кармане отвертку. Маг всегда говорил, что ножи и кулаки лучше огнестрельного оружия. Своих людей он учил стрелять, но запрещал браться за пистолеты без необходимости. Некоторые парни, такие как Антилопа, чувствовали себя крутыми мачо с оружием в руках, и Элвис не отрицал, что хотел бы иметь собственный пистолет: патроны были для них столь же соблазнительны, как конфеты для ребенка. Но оружие полагалось только руководителю группы – хотя Элвис подозревал, что Блондин прячет в своей комнате ствол, – и, соответственно, теперь в его распоряжении имелся пистолет Гаспачо, однако брать он его не хотел. Пока не хотел. Если б взял, это означало бы, что он занял место Гаспачо, а Элвис никак не желал смириться с тем, что тот покинул их подразделение. Он убеждал себя, что Маг солгал, и даже придумывал тому объяснения, но все они были одно нелепее другого. Возможно, Гаспачо вернулся к своей семье, думал Элвис. Он знал, что у приятеля есть старшая сестра. Им не полагалось делиться подробностями личной жизни, но рот на замке постоянно держать трудно, и, хотя никто особо не рассказывал о своих родных и прежней работе, в конечном итоге кое-что друг о друге они узнавали. Элвис знал, что Гаспачо любит клубничные молочные коктейли и домино, японские фильмы и качественные сигареты. Они не раз беседовали о том о сем, обсуждали актрис, с которыми хотели бы переспать (список возглавляла Ракель Уэлч[35]), и города, которые хотели бы посетить. Элвис мечтал побывать в Мемфисе, Гаспачо – в Севилье. Он почти забыл Испанию и хотел вернуться на родину, но одному богу было известно, когда у него это получится. Гаспачо с ностальгией вспоминал испанские улицы и запахи. Элвис в Тепито возвращаться не желал, но много рассказывал Гаспачо о районе, где он вырос. В ходе этих полушутливых разговоров вскрывались какие-то правдивые детали, и между парнями возник дух подлинного товарищества. Гаспачо был Элвису другом, хоть он никогда не знал его настоящего имени. Пожалуй, надо сходить на церковную службу и поставить за Гаспачо свечку, подумал Элвис, попросить святого, чтобы он его защитил, помог оправиться от ран и благополучно вернуться к своей семье. Церковная служба. Элвис и сам недоумевал, почему у него возникла эта идея, тем более сейчас, когда он сидел в машине с двумя напарниками и ждал священника, которого они собирались допросить. Да, решил Элвис, нужно зайти в церковь и поставить свечку сразу же после выполнения задания. Господь поймет или, по крайней мере, будет меньше гневаться, если Элвис продемонстрирует раскаяние и положит несколько купюр в ящик для пожертвований. Священник вернулся домой в девять, но оперативники ждали до одиннадцати, пока свет почти во всех окнах в доме не погас, и лишь потом проникли в здание. Элвис, как обычно, вскрыл замки, и они тихо вошли в квартиру священника. В спальне еще горел свет. Квартирка была маленькая, и света, струившегося из спальни в столовую-гостиную, было достаточно, так что парни прекрасно ориентировались в комнатах. Работал телевизор. Они слышали женский голос, говоривший о том, что модные молодые люди предпочитают пить кофе «Нескафе» с молоком и сахаром. Священник стоял перед раковиной в ванной, собираясь чистить зубы. Элвис был рад, что тот в пижаме. В дорогой пижаме он не был похож на священника. – Отец Вильяреаль… – произнес Элвис. И он мог бы сказать что-нибудь еще – например, чинно представиться, как это сделал бы Маг. Подобно джентльмену. Но чертов священник, завидев его, кинулся вон из ванной. Мало того, он схватил опасную бритву, что лежала на раковине. Элвис едва успел отскочить в сторону, иначе священник полоснул бы его по животу. Не то чтобы он понимал, зачем ему бритва, скорее не понимал. Размахивал перед вошедшими руками и вертелся на одном месте как заводной. Однако такая бесконтрольная суматошность была чревата опасностью. Элвис собрался было схватить священника, но передумал. Антилопа тоже оторопел и метнулся в сторону, даже не попытавшись преградить дорогу мужчине, когда тот, с бритвой в руке, ринулся вперед. – Держи его! – крикнул Элвис, кинувшись вслед за священником в гостиную. На секунду он испугался, что этот придурок выскочит из квартиры. Но потом перед священником вырос Блондин. Тот на секунду замешкался, и этого оказалось достаточно. Блондин поймал руку священника и скрутил ее. Отец Вильяреаль вскрикнул от боли и выронил бритву. Блондин кулаком ударил его по голове. Священник грохнулся на пол и тихо застонал. Блондин уже приготовился ногой пнуть его по голове, но Элвис воскликнул: – Эй-эй, не торопись. Нам нужно с ним побеседовать. – К черту! Этот урод чуть не порезал меня, – возмутился Блондин. – Тащи его в спальню. Блондин забормотал что-то про уродов и слизняков. Элвис наклонился, поднял с пола опасную бритву и последовал в спальню. – У меня нет денег, – сказал священник. Блондин толкнул его в сторону кровати. – Сядьте, – приказал Элвис Вильяреалю. – Антилопа, обыщи комнату. Тот кивнул и принялся выдвигать ящики. Блондин, сложив руки на груди, встал в дверях, блокируя выход. Священник опустился на кровать, одной рукой вцепившись в одеяло. Из угла на Элвиса смотрела картина с изображением орла – единственное украшение в комнате. Из обстановки в квартире только самое необходимое, но телевизор был новый, и у кровати Элвис заметил пару добротных кожаных туфель. Может, деньги в квартире священника и не валялись под ногами, но, видимо, зарабатывал он достаточно и мог позволить себе элегантную обувь. Не исключено, что он пускал по рядам прихожан тарелочку для сбора пожертвований. – Где фотоаппарат, святой отец? – Какой фотоаппарат? Я ничего не знаю. Морщась, Вильяреаль потирал голову, словно она сильно болела. Гнусный актеришка. Блондин не так уж и смачно его приложил. – Вам что-нибудь известно про девушку, нет? Про Леонору? Где она? Священник смотрел на Элвиса так, будто тот грязно выругался: – Понятия не имею. – Я думал, вы друзья. Или вы станете отрицать знакомство с ней? – Я с ней знаком. – Тогда где она? – Я не отслеживаю каждый ее шаг. – Полегче, святой отец. Не нарывайтесь. Мы ведем диалог. – Элвис старался говорить внушительно, как Маг. – Ведем диалог, – повторил священник, чуть ли не насмехаясь над Элвисом. Элвису не нравилось лицо священника, не нравилось, как тот смотрел на него. Уважение! Маг говорил, что нужно внушать уважение. Не страх, а уважение. Хотя страх – это кратчайший путь к уважению. Элвис не собирался всю ночь беседовать со священником. Не собирался держать его за руку, умоляя поговорить с ним. И не только потому, что Маг ждал от них новостей. Блондин с ухмылкой наблюдал за ним от двери. Элвис знал: если он в чем-то допустит промах, этот белокурый выродок доложит все Магу в мельчайших подробностях. А он не хотел доставлять Блондину такое удовольствие. К тому же Вильяреаль имел самодовольный вид человека, которого никогда не били, и у Элвиса внезапно возникла потребность как следует его проучить. Он кулаком врезал священнику по лицу, вполне так ощутимо. Тот, охнув, опрокинулся на кровать. – Когда вы в последний раз ее видели? – холодно спросил Элвис. Священник застонал, и Элвис повторил вопрос, снова сжимая кулак. – Во вторник утром, – ответил Вильяреаль, принимая сидячее положение. Прижимая ладонь к окровавленному носу, он не сводил глаз с кулака Элвиса. – Продолжайте, – приказал Элвис. – Я не знаю, что вы хотите услышать. – Все. Когда она пришла, сколько времени пробыла здесь, во что была одета. Антилопа нашел в выдвижном ящике Библию и стал ее листать. Священник сердито взглянул на него: – Не трогайте, там ничего нет. – Эй! – Элвис щелкнул пальцами. Священник снова повернулся к нему. – Вы со мной разговариваете, а не с ним. – У меня кровь из носа идет, – пожаловался Вильяреаль. – Пырнуть его в живот, – предложил Блондин, – тогда узнает, что такое кровь идет. – Точно, – согласно кивнул Антилопа. «Конечно, чего еще ждать от Блондина?» – подумал про себя Элвис. Он охотно бы превратил священника в боксерскую грушу. Но перед Элвисом стояла совсем другая задача. – Рассказывайте. – Мне нужны марля и спиртовой раствор. Я истекаю кровью, – настаивал священник. – Перережь ему горло, – посоветовал Блондин. – Иди в гостиную, поищи фотоаппарат, – приказал Элвис, затем снова обратился к священнику: – Носом своим займетесь позже. Блондин заткнулся, но с места не сдвинулся.