Священник хмурился, глядя на окровавленные пальцы. – Она явилась в воскресенье поздно вечером. Я уже спал, когда она позвонила в дверь, – забормотал он. – Что ей было нужно? – Совет духовника. – Продолжайте. – Леонора нашла что-то важное о каком-то политике. Она хотела обратиться к кому-нибудь из представителей прессы, но боялась, что это отразится на ее знакомых. Опасалась последствий. – Что за политик? – Имени она не называла, но подозреваю, что Эчеверриа. Эчеверриа! Черт возьми! Президент Эчеверриа. Элвис сдвинул брови: – И что же она узнала про Эчеверриа? – Она не сказала, что это Эчеверриа. Это мои догадки. Потому что она попросила, чтобы я ее приютил… Боялась возвращаться в свою квартиру и осталась здесь до вторника. Я слышал, как, разговаривая с кем-то по телефону, она упомянула «соколов». Элвис почувствовал на себе взгляды своих бойцов. Антилопа перестал рыться в выдвижных ящиках и замер. Блондин по-прежнему стоял в дверном проеме. – Где она сейчас? – Я же сказал, не знаю. Когда я понял, сколь сильно она напугана… что это грозит большими неприятностями… я… я сказал ей, что здесь она больше оставаться не может. Посоветовал спрятаться у Джеки. – Кто такая Джеки? Вильяреаль вздохнул. Сцепив ладони, он сидел на краю кровати и смотрел в пол. Священник был молод. Элвис и не знал, что священники бывают такими молодыми. Обычно ему попадались старики – дряхлые, морщинистые служители церкви. А этот выглядел не старше Элвиса. Видимо, совсем недавно окончил семинарию в Монтеррее. Интересно, почему Вильяреаль не пошел в Технологический университет, как другие сынки богатеев, а выбрал стезю священства. Конечно, Элвис не был уверен, что священник из богатой семьи, но на то указывали сведения, которые он узнал из его досье, да и многие вещи в комнате: телевизор, шелковая пижама, итальянские туфли. Даже манера речи. Маг учил Элвиса подмечать такие детали. Ладно, может, он и не миллионер. Но наверняка из высших слоев среднего класса. Явно вырос не в бедном городском квартале. – Джеки. Жаклин. Руководитель «Астериска». Это творческое сообщество. – Чем эта Джеки могла бы помочь Леоноре? – Жаклин… она придерживается радикальных взглядов. Ратует за вооруженную борьбу и… Жаклин без оружия из дому не выходит. Спит с пистолетом под подушкой и всюду носит его с собой в сумочке. Если Леоноре где и безопасно, то только у Джеки. По крайней мере, у нее, в отличие от меня, есть оружие. – Значит, она у Джеки? – Я не… Не думаю. – Почему? – Мне вообще не полагается ввязываться в такое дерьмо! – визгливо ответил Вильяреаль. – А во что вам полагается ввязываться, святой отец? – спросил Элвис. Сам он голос не повысил. Это ничего не дало бы. Поднялся бы ор: кто кого перекричит? А как раз этого Элвис пытался избежать. Нет, он говорил ровным, тихим голосом: – Вы коммунист-смутьян. А у всех коммунистов одно на уме – как бы устроить дерьмовую заварушку. Так скажите мне, почему вы не думаете, что Леонора у Джеки, а? Вильяреаль свирепо взглянул на Элвиса, но тон поубавил: – Я ушел по делам, а когда вернулся, Леоноры уже не было. Потом звонит Джеки, спрашивает, нет ли у меня Леоноры. А я думал, Леонора у нее. – Дома ее нет. Где она может быть? Священник пожал плечами: – У нее был парень. Эмилио Ломели. И еще есть сестра. Правда, я не знаю. – Она что-нибудь у вас оставила? – Нет. Я бы сказал. – Сомневаюсь, что вам можно верить. – Мне все равно, верите вы или нет. Элвис шагнул вперед, медленно поднес руку с опасной бритвой к лицу священника. Тот задрожал. Он и впрямь был молод. Совсем еще юнец. Они запросто могли бы поменяться местами: Элвис был бы священником, а тот – Элвисом. Однако Элвис был родом из Тепито, а священник – из Монтеррея, и им были уготованы очень разные жизненные пути. Кому как повезет. Повезет или не повезет. Гаспачо носил с собой кроличью лапку на удачу, и что ему это дало? Маг был прав: человек сам кузнец своего счастья. – Постарайтесь, чтобы я вам поверил. Это в ваших интересах, – сказал Элвис. Священник не ответил. Он в ужасе таращился на Элвиса. – Вы уверены, что у вас нет того фотоаппарата? Или снимков? В глазах священника стояли слезы. Браваду с него как рукой сняло. – Нет-нет, – залепетал он. – У меня ничего нет. – Абсолютно уверены? – шепотом спросил Элвис, держа опасную бритву у самого глаза священника. В два счета мог бы его вырезать. Вырезать и оставить на лице пустую окровавленную глазницу. – Уверен, – шепотом отвечал священник. – Клянусь Девой Марией Гваделупской. Элвис опустил лезвие и кивнул: – Я вам верю. И потому, что я вам верю, мы выбьем вам зубы. Но если окажете сопротивление и станете вопить, зовя на помощь, мы вас убьем. – Он взглянул на Антилопу: – Проследи, чтобы он не орал. Блондин, займись им. Маг ему говорил: ты всегда должен смотреть, как убивают человека. Только трусы отводят глаза. Но поскольку это было не убийство, Элвис неспешно перевел взгляд на зеркало и стал смотреть на свое отражение, пока Блондин кулаками дубасил священника. Элвис был уверен, что, несмотря на предупреждение, молодой священник будет кричать, поэтому Антилопа прижимал к его лицу подушку. Слава богу, избиение было недолгим. Истязания никогда не доставляли Элвису удовольствия. Что приятного в том, чтобы огреть человека по спине телефонным справочником? Не прельщали его и другие приемы ремесла, которые он освоил: пытки электротоком или целлофановым пакетом, который надевали на голову. Это, по крайней мере, было без особых изысков – кулаки, кровь. Элвис смотрел в зеркало на косой пробор в своих черных волосах. Иногда он выглядел как более смуглый, загоревший Элвис Пресли, а иногда вовсе не был на него похож. Прямо сейчас, мелькнуло у него, он смахивал на Мага. Было некое сходство в изгибе губ. И глаза были черные-пречерные, хотя у людей по-настоящему черных глаз не бывает. Элвис прошел в ванную, открыл шкафчик над раковиной, нашел марлю со спиртовым раствором и вернулся в спальню. Блондин и Антилопа уже сделали свое дело и теперь начисто вытирали руки. Священник, весь в крови, лежал на кровати. Подушку отшвырнули, она валялась у входа в спальню. На покрывале Элвис увидел два выбитых зуба. Священник, пряча обезображенное лицо, со стоном повернулся, и зубы упали на пол. Элвис бросил на кровать бутылочку с антисептиком и марлю: – Смотрите же, про нас никому ни слова. По дороге домой Блондин предложил остановиться и поесть тако с мясной начинкой. Элвис не ответил. В машине витал запах свежей крови, им пропиталась одежда Блондина, хотя, перед тем как покинуть квартиру священника, парни привели себя в порядок. Элвису не хотелось сидеть в забегаловке с жирной пластиковой тарелкой в одной руке и пивом – в другой. Он покрутил ручку радио, ища какую-нибудь музыку. И нашел. Группа «Лос Апсон»[36] исполняла кавер-версию песни «Satisfaction»[37]. Да, детка. Давай слушать рок, а то в этой паршивой машине пахнет болью. Глава 9 Поселившись в отдельной квартире, Майте представляла себе, как будет организовывать вечеринки, приглашать к себе друзей. Коктейли, хорошая музыка, восхитительные беседы, обаятельные, интересные люди. Но гости бывали у нее крайне редко. Мать, когда приезжала к ней, мгновенно замечала купленные ею новые вещи и принималась ее ругать за пустую трату денег. Зачем покупать новые занавески? А чем был плох старый стол? В результате Майте старалась приглашать к себе маму как можно реже. Что касается гостей из числа джентльменов – так Майте предпочитала называть мужчин, это звучало более солидно, – то она уже целую вечность ни с кем не спала. Последний мужчина, побывавший у нее в гостях, был один спесивый клерк, которого она приглашала к себе пару раз. Увидев ее богатую фонотеку и не менее богатую библиотеку, парень заявил, что глупо покупать столько книг и пластинок, если можно просто включить телевизор. У Майте имелась большая коллекция импортных пластинок с песнями на английском языке, а не с перепевами на испанском, которые покупали все, потому что они были дешевле. Но этот парень, как и ее мать, не мог взять в толк, зачем тратить на них столько денег. Майте пыталась объяснить, что это совсем другое дело. А он отвечал: «Какая разница, если ты не знаешь английского? Какая разница, кто поет?» Она говорила, что исполнение группы «Badf nger»[38] сильно отличается от того, что делают «Los Belmonts»[39]. Да и альбомы оформлены совсем по-другому. Качество обложек другое. А аннотации она когда-нибудь переведет. К тому же «Los Dug Dugs»[40] тоже пели на английском, хотя это группа из Северной Мексики. На испанском ее песен просто не существует, хотя группа начинала, как и все, с исполнения американских хитов на испанском языке. Но тот парень вообще ее не понимал. Майте сказала, что у нее страсть к коллекционированию, а коллекционирование – это как охота, хобби. Парень решил, что она сумасшедшая. Песня есть песня, и слушать все три варианта ее исполнения просто незачем. Поэтому в шесть часов вечера Майте, держа сумку под мышкой, уже была наготове. Едва Рубен постучал, она тотчас же вышла, не колеблясь, заперла за собой дверь и направилась вниз по лестнице. Она не собиралась приглашать его к себе на чашечку кофе и выслушивать его мнение о ее занавесках и пластинках. К тому же она не хотела, чтобы управдом сплетничала о ней. Рубен был типичный хиппи, совсем не похожий на приличного джентльмена. Они пошли в кофейню, расположенную через квартал от дома Майте. Стены там были лимонно-желтого цвета, кабинки тоже. По стенам были развешаны потрепанные черно-белые фотографии с видами Италии. Майте в кафе не нравилось, но оно было предпочтительнее, чем кафе-мороженое, куда обычно ходят влюбленные школьники. Она заказала кофе, Рубен – «Sidral Mundet»[41]. Рабочий комбинезон он сменил на джинсы и футболку. В таком наряде парень выглядел более презентабельно, но все равно не был похож на героя комиксов, которыми зачитывалась Майте. Он придерживался стиля Че Гевары, который был популярен среди студентов Национального автономного университета, но Майте совершенно не вдохновлял. – Значит, она не возвращалась? – уточнил Рубен, глотнув из своего бокала. Майте придвинула к себе сахарницу с безобразной трещиной – видимо, ее разбили, а потом кое-как склеили, – положила в чашку с кофе ложку сахара. – Нет. А вы ходили в то общество? В «Астериск»? – Она у них не появлялась. Я обеспокоен. Пообщался с Жаклин, она в «Астериске» за главную. Жаклин сообщила, что говорила с Леонорой по телефону и та сказала ей, что у нее есть информация о «соколах». – А кто такие эти «соколы»?