– Тогда почему он не с тобой? – нахмурился парень. – Его подстрелили. Я отвез его к врачу. Не могу сказать, где он теперь. – К какому врачу? – Герреро. Это была не фамилия доктора. Так назывался район, где находился кабинет врача. Но Хусто медленно закивал, словно знал, кого Элвис имел в виду. Тот, выдвинув стул, сел напротив Хусто и показал на пачку сигарет: – Можно стрельнуть? – Валяй. Элвис взял сигарету и закурил. Черт, как жрать охота. Он целый день мотался из одного места в другое, поесть вообще времени не было. На столе лежало меню, оставленное официантом. Однако он сюда не ужинать пришел. Хусто закрыл блокнот, положил поверх него руки. – Так в чем дело? – Мне нужна помощь. – Помощь денег стоит, – усмехнулся Хусто, придвинув к Элвису по столу свой блокнот. Так-так. Не тот случай, чтобы вручать конверт. Элвис достал несколько крупных купюр и сунул их в блокнот, который по столу передвинул назад к парню. Хусто снова накрыл его рукой. – Маг говорит, ты знаком с «Астериском». – Знаю людей оттуда. Тебе нужна инфа? – Мне нужно туда попасть. Где они находятся? – Хочешь туда проникнуть? Нет, парень. Не выйдет. Народ, что там заправляет, параноики. – Жаклин, – произнес Элвис. – Она – одна из тех, кто там заправляет. – Верно. – Они же вроде как художники, да? – Конечно. Художники, фотографы… все такое. Жаклин всегда увлекалась политикой, поэтому, естественно, у них там все с политическим уклоном. Листовки, стихи. Так себе группа, маленькая, ерундовая, но, думаю, они пытаются наладить связи с русскими. – С русскими агентами, что ли? – Ну да. С КГБ. Не слышал, что ли? Три месяца назад выслали нескольких русских дипломатов. Они шпионили и пытались оказывать поддержку ДРД[53]. Конечно, всех вышвырнуть не удалось. Жаклин говорит, что знает одного агента, который сумел остаться здесь. Живопись ей надоела. Она хочет участвовать в борьбе с оружием в руках. – Мечтают стать партизанами? – Сейчас такие выползают из всех щелей, – пробормотал Хусто, качая головой. – А тебе вообще для чего «Астериск»? Я думал, вы, «соколы», разбежались по норам. А Маг влип. – В каком смысле? – Анайя хочет его сковырнуть. – Кто это такой? Хусто фыркнул, в изумлении качая головой: – Анайя? Тайная полиция, чувак. А… один из тех типов. «Соколы» стояли особняком, не относились ни к тайной полиции, ни к обычным стражам правопорядка. А что касалось парней Мага, то их так и называли: парни Мага. Элвис от тайной полиции старался держаться подальше, но имел о ней ясное представление. Там служили жестокие, безжалостные мерзавцы, ходившие с задранными носами, словно имели пенисы, как у Кинг-Конга. Маг их не выносил. И Элвис тоже. – И что он? – Он давно точит зуб на Мага, но у Мага волшебный щит. Он всегда выходит сухим из воды. Никому не дозволено его трогать. Но теперь он крупно облажался, и Анайя намерен его убрать. – Кто это сказал? Как убрать? – возмутился Элвис. Хусто хмыкнул, выставив перед собой ладони: – Этого я не знаю. Я общаюсь с людьми, люди общаются со мной. Но Анайя та еще сволочь, а сволочи вроде него «соколов» никогда не жаловали. Элвис придвинул к себе стеклянную пепельницу, стряхнул в нее пепел. – А ты что за птица? Если ты общаешься с придурками из тайной полиции, значит, ты не с Магом. – А я и не говорил, что я с ним. Формально я – сотрудник ГУОПР[54], – усмехнулся Хусто, отпивая из чашки кофе. – Да-да, знаю, что ты скажешь, что я выгляжу как пацан. Так ведь в этом весь фокус, верно? Иначе за своего не примут. ГУОПР. Великолепно! Канцелярская крыса. Разведслужба. ГУОПР и ФУБ всегда не ладили. У них давняя вражда. Эти две конторы считают друг друга лишними. Сотрудники ФУБ называли коллег из ГУОПР гомиками. Сотрудники ГУОПР насмехались над агентами ФУБ, говоря, что те даже читать не умеют, тем более не знают ни русского, ни английского. «Соколы», по мнению тех и других, вообще не заслуживали внимания – третьесортный народ, сборище наемной шпаны. – А ты подай заявление, – посоветовал Элвису Хусто. – Заявление? – удивился тот. – Какое? – О приеме в агенты ГУОПР. Куда ж еще? У «соколов» нет будущего. Даже если Анайя не устранит Мага, вам все равно ничего не светит. А у тебя внешность как раз подходящая для такой работы, – объяснил Хусто. – Нам нужна молодая кровь. Ну да, молодая кровь. Всем нужна молодая кровь. Парни, которые могут сойти за студентов, за участников акций протеста. А если в тебе есть еще какая-то изюминка, так ты вообще король. Как Гаспачо со своим испанским акцентом. Бытовало мнение, что в Мексике все испанцы – коммунисты, а значит, у Гаспачо было отличное прикрытие. А Элвиса отличало честное лицо. Маг однажды сказал ему, что каждый человек похож на какого-то персонажа в пьесе или в книге, что каждый из нас является чьим-то альтер эго. Элвис не знал, что означает «альтер эго». «Двойник», – объяснил Маг. Тогда Элвис спросил Мага, на кого же он похож. Надеялся, что тот ответит: «На Элвиса Пресли», ведь у Элвиса был брат-близнец, который умер при рождении. Но Маг сказал, что он видит в нем Гамлета, принца Датского. Элвис подумал, что если он и мог бы быть принцем, то разве что нищих, но Маг улыбнулся и добавил: «Лукавый властен принять заманчивый, прекрасный образ[55]. Ты выглядишь как мальчишка, который танцует под песни Пресли и смотрит зарубежные фильмы». И когда Элвис смущенно признался, что он действительно танцует под песни Пресли и смотрит зарубежные фильмы, Маг усмехнулся и сказал: «Вот именно. В этом вся фишка». Принц не король, а Пресли был королем рок-н-ролла, но, в принципе, Элвиса это устраивало, и с той поры он понял, что у него подходящий внешний вид, которым он может торговать. Смазливое лицо и спецподготовка являлись залогом того, что его акции возрастали в цене. Пока не произошло нечто очень плохое. Пока у Мага не начались неприятности, что им всем не сулили ничего хорошего. – Откуда ты знаешь, что нам конец? – спросил Элвис. – Чувак, включи логику, – усмехнулся Хусто. – От «соколов» намерены избавиться. – Ты не можешь этого знать, – быстро сказал Элвис, с яростью, одним движением, затушив окурок в пепельнице. Хусто, казалось, это позабавило. Он взял со стола чашку, глотнул кофе. Они впились друг в друга глазами. «Соколов» распустить не могут, не посмеют! Маг бы их предупредил. А если это правда? Что тогда он станет делать? Элвис копил деньги. Открыл счет в банке под вымышленным именем. Сделать себе фальшивые документы было легче легкого, раз плюнуть. Однако большого капитала он не накопил; отходить от дел было еще рано. Чем он займется, если «соколов» расформируют? Ему совершенно не улыбалось быть агентом дерьмовой конторы, вроде той, в которую его приглашал Хусто, но и в дом матери возвращаться не хотелось. К тому же где гарантия, что его примут в ГУОПР, даже с таким располагающим лицом? Ведь он даже школу не окончил. Пешка, подумал Элвис, вспомнив слова Мага. Стук костяшек домино, гомон и смех посетителей кафе, скрежет стульев, передвигаемых по полу, песня в исполнении Виктора Хары[56], громко звучавшая из радио приемника у барной стойки, – все это смешалось в общий раздражающий шум, от которого у Элвиса начала болеть голова. Он потер щеку и почувствовал под ладонью щетину. Проклятье! Маг не терпел неопрятности, требовал, чтобы его парни всегда были гладко выбриты и аккуратно одеты. Никаких рубашек навыпуск. Но Элвис с раннего утра на ногах. У него не было времени привести себя в порядок. – Я не собираюсь шутки шутить. Просто говорю, как я это вижу, – улыбнулся Хусто – просто образец дружелюбия. Элвис подозревал, что по натуре осведомитель вовсе не был веселым, жизнерадостным парнем, каким хотел казаться, что он, скорее всего, притворялся, надеясь выудить информацию или как-то обмануть его. Что ж, если Хусто ведет такую игру, пусть ведет. Может, Хусто и клоун. Может, и нет. Этим ребятам нельзя доверять. Но даже если он Бозо[57], что с того? Главное, чтобы сообщил сведения, которые нужны Элвису. – Понятно, – пробормотал Элвис. – Ты знаешь одну девушку из «Астериска»? Ее зовут Леонора. Красивая, студентка художественной школы. В конце концов, именно за этим он сюда пришел. Чтобы найти ту женщину. А не переживать из-за Мага и «соколов». – Богема, – кивнул Хусто. – При деньгах, но притворяется, будто еле-еле сводит концы с концами. У нее есть дядя, он оплачивает ее счета. Какое-то время Джеки использовала ее в качестве денежного мешка. Теперь пришла его очередь потянуться за сигаретой. Хусто взял коробок со спичками и закурил, а горелую спичку бросил в пепельницу. – Почему? – спросил Элвис. – Джеки живет со своей семьей в трущобах. У нее и двух песо в кармане не бывает. Ей приходится полагаться на других, если надо что-то сделать. Ну, например, купить еду и напитки на сходку. Леонора частенько раскошеливается. Даже за жилье Джеки платила одно время. Люди так говорили. – Значит, они подруги? – Пожалуй. Джеки любит командовать, а Леонора умеет поиграть на нервах. Слабохарактерная, вечно чего-то боится, а Джеки очень требовательная. Леонора так и ищет повод, чтобы пропустить собрание: то она простыла, то плохо спала, то ей надо делать домашнее задание. Джеки не верит в простуду и бессонницу. Она как робот. На все пойдет ради поставленной цели. – И эта цель – создать партизанский отряд? – Да, если удастся. Когда-нибудь. Все этого хотят, но организоваться ни у кого не получается. Дилетанты. Геваризм не приживается в нашей стране. В каком-то смысле это печально.