– Я хочу, чтобы ты пошел туда, – рявкаю я. – И показал, кто ты. Что ты их правитель и защитник. Доказал, что хочешь им блага, и заключил союз с Себастьяном. Положение со двором это, может, и не исправит, но сделает его сильнее, пока мы ищем долгосрочное решение. Он скрещивает руки на груди. – С чего ты решила, что твой принц заинтересован в союзе? Я пожимаю плечами: – А почему ты так уверен, что это не так? После всего, что Себастьян объяснил мне, трудно понять, что думать, – понять, что было правдой, а что манипуляцией, но в глубине души я все еще верю, что он хороший, что он хочет лучшего для народа своего отца. Он так надеялся на эти дворы и сохранение мира между ними, что ради этого предал меня. Они с Финном не такие уж разные. – Я все равно пойду с тобой, – говорю я. – И пока я там, я могла бы помочь убедить его. Мы разберемся с этим вместе. – Единственное, что твое присутствие поможет нам выяснить, это насколько он готов пресмыкаться, чтобы вернуться в твою постель. – И даже в этом случае, – говорит Кейн, – если Абриелла будет с нами, это может пойти нам на пользу. Финн окидывает его хмурым взглядом. – Она может найти подход к вам, принцам, этого отрицать нельзя. – Кейн поднимает ладони. – И к королям, похоже, тоже. Она даже Мишу обвела вокруг пальца. Сначала Прета, теперь вот Кейн… Я бросаю на него свирепый взгляд: – Не делаю я этого! Он хихикает: – Не волнуйся. Он еще не заметил. – Миша – мой друг. – Можешь идти, Кейн, – рычит Финн, и Кейн, не теряя ни секунды, уходит в замок. Когда мы снова остаемся одни, я поворачиваюсь к Финну. – Позволь мне сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе убедить Себастьяна. – Ты говоришь так, будто он делает нам одолжение. Позволь мне разобраться с этим. – Ты однажды сказал мне, что он тебе не враг. Что изменилось? Почему сейчас ты желаешь ему зла? – Потому что тогда он не уничтожил мой двор своими безрассудными решениями, – огрызается он. – То есть до того, как он спас мне жизнь. Финн закрывает глаза. – Нет, я говорил не об этом. Я вздергиваю подбородок. – Твой двор в беде, потому что он спас мне жизнь и привязал силу короны к моему существованию. Называй это так, как хочешь. Это правда. – Прекрати. Перестань думать, что этому миру было бы лучше, если бы тебя не было. – Ты же сам сказал, что лучше посадишь Себастьяна на трон, чем будешь смотреть, как двор прекращает свое существование. А если бы я была мертва, он бы сидел на троне. – Я делаю шаг назад и качаю головой. Вот какие мысли не дают мне покоя. – Если бы я не выпила то зелье… Прежде чем я успеваю понять, что происходит, Финн разворачивает меня и прижимает к стене. Он смотрит на меня сверху вниз, взгляд его серебристых глаз суров. – Но ты это сделала. Ты выпила зелье и тем самым спасла одну прекрасную вещь в этом мире, полном уродства. Лично я никогда не буду об этом жалеть. Едва я успеваю понять смысл его слов, как он наклоняется ко мне – и, о боги, жар его мускулистого тела, его губы, касающиеся моих, как будто я лучший сорт вина, а он мечется между враждующими инстинктами – насладиться им или испить его до дна. Когда он посасывает мою нижнюю губу, я сдаюсь – и целую его в ответ с таким же неистовством. Это не просто поцелуй. Это все, что мы не сказали, слова, написанные нашими устами, нашими телами. Это необузданный гнев, надежда, страх и похоть – все сплетено воедино и накалено до предела. И никакого одиночества. Никаких сожалений. Только вкус насыщенного красного вина на его губах и ощущение его силы, обволакивающей меня, бурлящей у меня внутри. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, а пальцы зарываются в его волосы. Я снимаю с них ленту и перебираю мягкие, как шелк, завитки. Финн отрывает свой рот от моего и оставляет горячие, открытые поцелуи вдоль моей челюсти и под ухом. Он находит место в ложбинке у шеи, то, где он не так давно меня укусил. Его язык скользит по этому месту, и я задыхаюсь, когда жжение удовольствия наполняет мою кровь, а в памяти расцветает воспоминание. Финн стонет и помещает свое бедро между моих ног, как будто он тоже помнит. – Я думал, это все мои грезы, – бормочет он. – Но ты еще слаще, чем я помню. «Перестань. Я люблю тебя. Не надо. Умоляю. Умоляю, прошу, прекрати». Мое сердце разрывается от боли, боли ужасной и отчаянной. Она не моя, но этого достаточно, чтобы прояснить мои мысли. Это ошибка. Этот поцелуй. Эти прикосновения. То, что я таю от его сладких слов. Все это ужасная ошибка – а я уже совершила таких слишком много. Я отталкиваю его и поднимаю свои щиты, блокируя внезапный всплеск чувств Себастьяна. Финн не сопротивляется. Он даже не спотыкается. Он просто делает три шага назад, как будто готовился к тому моменту, когда я приду в себя. Он смотрит на меня, тяжело дыша. Интересно, выгляжу ли я так же развязно, как он, такие ли у меня припухшие губы и отражается ли в моих глазах тот же голод, что я вижу в его. – Ты не можешь меня целовать. – Мой протест звучит слабо. Вымученно. Наверное, потому что так оно и есть. Финн делает долгий, прерывистый вдох, и я практически вижу, как он берет себя в руки. – Не хочу тебя расстраивать, принцесса, но не только я целовался. – Что ж, и я не могу тебя целовать. Он поднимает бровь: – С чего это вдруг? «Потому что я не могу ясно мыслить, когда ты прикасаешься ко мне. Потому что я больше не дам себя одурачить. Потому что было бы слишком легко поверить твоим сладким словам и позволить себе влюбиться в тебя. Потому что у меня все еще есть то, чего ты хочешь, и я не могу поверить, что ты хочешь меня больше, чем эту силу». Я слишком неуверенна, слишком уязвима, чтобы поделиться с ним любой из этих причин, поэтому я выбираю ту, которая, как я знаю, ударит по нему сильнее всего. – Потому что я связана узами с Себастьяном. Финн не двигается, физически не ощетинивается, но я вижу перемену в его глазах. Как будто закрылась дверь. – Интересно. Я сжимаю губы, но ничего не могу с собой поделать. Я заглатываю наживку. – Что? Он пожимает плечами. – У Миши сложилось впечатление, что ты больше не хочешь быть связанной. Что надеешься найти способ разорвать узы. Я фыркаю. – Ты прав. Миша и вправду слишком много болтает. – Это правда? Ты хочешь разорвать узы? Я стискиваю челюсти. – Себастьян заключил их не совсем честно. – И ты считаешь, что есть какое-то исключение, которое позволит тебе разорвать их, потому что он тебя обманул? – Финн наконец отворачивается от меня и подходит к перилам. – Тебе столько предстоит узнать об этом мире, принцесса. Из всей напыщенной, снисходительной чуши… Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь, повернувшись спиной к звездам. – Не путай невежество с наивностью, Финн. Я больше не та глупая девчонка, которую могут сбить с толку физическое влечение и красивые слова. – Уверен, Себастьян будет более чем счастлив проверить эту теорию. Я оглядываюсь через плечо. Он изучает меня так, словно хочет прочитать мои мысли. – Я говорила о тебе.