Я делаю первый глоток кофе и даю себе минутку, чтобы он согрел мою грудь. – Он празднуется во всем Фейри? Она кивает, вытаскивая темно-красное платье цвета осенних листьев. – Да, но наиболее ревностно в сельской местности, где от урожая зависит жизнь жителей. – А где Финн? – Утром я совсем не слышала, как он встал. – Он проснулся рано. Пошел навестить старого друга, – говорит Прета. Он снова встречается с Джулианой? Он позволял ей прикасаться к себе при каждом удобном случае. Смешил ее. От чувства ревности кофе неприятно оседает в желудке. Прета хихикает. – Твое лицо как открытая книга. Это даже забавно. – Что? – Ты ревнуешь. – Нет, не ревную. Мне просто интересно, где он может быть. Она даже не пытается скрыть усмешку. – Ну, ты должна знать, что этому старому другу скоро исполнится тысяча лет и он редко покидает свой коттедж у реки, так что сомневаюсь, что тебе нужно беспокоиться о том, что его друг сделает что-нибудь, что заставит Финна перестать тосковать по тебе. – Он по мне не тоскует. Она фыркает. – Как скажешь. Но он ведь и правда не тоскует? Несомненно, оба мы испытываем друг к другу физическое влечение, и прошлой ночью он ясно дал понять, что готов ему поддаться. Но этим все и заканчивается. Все остальное было бы слишком сложно. – Я так понимаю, это празднование начинается утром, – говорю я, хотя бы для того, чтобы сменить тему. – Ты поэтому вытаскиваешь меня из постели так рано? Она хихикает и бросает платье на кровать. – Празднование будет продолжаться весь день. Мы начнем с традиционного восхождения на Рябиновую гору. Это займет большую часть утра. Я хмуро смотрю на платье: – Я должна буду все утро подниматься на гору в этом? Она разглаживает лиф и ухмыляется мне. – Ты здесь известна как суженая Финна. Независимо от того, что произойдет с Троном Теней, они будут смотреть на тебя как на свою будущую королеву. И будут ждать, что ты будешь одета соответствующе. Я недовольно бурчу и наливаю себе еще одну чашку кофе. – Ты достаточно хорошо меня знаешь. Я не смогу даже притвориться леди. – Просто будь собой. Притворяться тебе придется только тогда, когда ты будешь говорить о своих отношениях с Финном. Хотя сомневаюсь, что и тут тебе придется много лгать. Я замираю с чашкой кофе в руках. – То есть? Прета фыркает и наклоняет голову набок. – Думаешь, мы не замечаем, как вы смотрите друг на друга? – Прета, не надо. Она вздыхает и закатывает глаза. – Как только мы поднимемся на вершину горы, мы устроимся в лагере, а затем отправимся на север к священному источнику. – Разве мы не торопимся к Жрице? Я думала, мы пойдем в ее храм. – Таков был план, но мы не сможем увидеть ее до завтра. Сегодня утром пришло известие, что в свете нападения на столицу она не встречается ни с кем, кто не сделал подношения Лугу. Я напрягаюсь, думая о трибутах – людях, которых Неблагие забрали в те годы, пока действовало проклятие. – Какого рода подношения? – Не смотри на меня так, словно сейчас я заставлю тебя вырвать сердце щенка. Мы поднесем Лугу кукурузу и пшеницу. Ничего такого, что бы ранило твои хрупкие чувства. – Не хрупкие они у меня. Она усмехается. – Как бы то ни было, мы вернемся к празднованию до наступления темноты. – А что будет вечером? – спрашиваю я. – Костер, танцы, напитки, церемония сватовства и веселье. – Тебе это нравится, – говорю я, внимательно глядя на нее. Даже если бы она не улыбалась, ее бы выдали искорки в ее глазах. Она пожимает плечами. – У меня много хороших воспоминаний об этом времени года. Мой муж вырос здесь, и Лунастал был одним из его любимых праздников. – Она погружается в воспоминания. – Он был сильным и атлетичным, и ему нравилось красоваться во время соревнований, а еще… – Она сглатывает и поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Он любил общество, людей. Ему нравилось знать, что здесь у него всегда будет дом. Эти люди относятся к нам с теплотой, которой не найти в столице. Вексиус это ценил. – Финн здесь встретил Изабель? – спрашиваю я. Вчера Финн говорил, что когда Мордеус захватил власть в Неблагом дворе, ему была важнее его жизнь здесь. Прета кивает: – Да. И думаю, что именно поэтому возвращение вызывает у него одновременно теплые воспоминания и горечь. – Как они встретились? – спрашиваю я. – Она была человеком, да? Служанкой? – У тебя сегодня столько вопросов. Давай ты сначала оденешься. – Она обходит кровать, расстегивает молнию на красном платье, ждет, пока я сниму ночную рубашку, и помогает мне надеть его. – Да, Изабель была человеком, – говорит она, застегивая молнию. – Технически она была подменышем. Я оглядываюсь через плечо. – Что такое подменыш? – Некоторые фейри проявляют особый интерес к больным детям людей. Они не могут смотреть на их страдания и считают своим долгом использовать магию Фейри, чтобы исцелить их. Я поворачиваюсь к ней. – Они просто выкрадывают их у родителей? Ее лицо становится серьезным, когда она изучает меня. – Я не жду, что ты поймешь эти традиции, но прошу тебя поверить мне. Любой ребенок, которого приносят сюда, обречен на смерть. Это нелегко. Чтобы дитя людей могло жить в Фейри, нужно многое принести в жертву. – Значит, Изабель – подменыш, – говорю я. – А что это значит? Она умела изменять свою внешность? – Нет, – фыркает Прета. – Боги, нет. Она была просто человеком, который вырос в Фейри. Я делаю еще один глоток кофе и вспоминаю женщину в белом платье, которую видела в катакомбах Финна. – И она была очень красивой, – шепчу я. – Да, – говорит Прета. – У нее была особая красота, не кричащая. И она заботилась о тех, кому повезло меньше, чем ей, и всегда ставила на первое место других. Меня охватывает чувство стыда. Я спрашивала не об этой красоте, но знаю Финна достаточно хорошо, чтобы понимать, что то, что у нее внутри, было важнее всего остального. – Она была и физически красива, – говорит Прета. Она достает из шкафа пару шелковых чулок и бросает их на кровать. – Достаточно, чтобы многие поверили, что ее приемный отец точно знал, что делал, когда подстраивал ее встречу с Финном. – Но Финн не должен был влюбляться в человека. – Нет. – Она фыркает и качает головой. – Беру свои слова назад. Никого не волновало, в кого он влюбится. Он просто не должен был провести свою жизнь с человеком, не должен был сажать его на трон рядом с собой. Но он решил поступить именно так. Жениться на ней, сделать её своей королевой. Подарив ему нескольких наследников, она приняла бы Зелье жизни и стала фейри.