– От фейри рожают столько женщин. Почему так мало получают зелье? – говорю я, хватая чулки и садясь на край кровати, чтобы надеть их. Было бы проще сделать это до того, как надеть платье, но Прета, должно быть, понимала, что я слишком скромна, чтобы так долго оставаться без одежды. – Это зелье используется не часто. Оно очень ценное и редкое. Ингредиенты добываются в пещерах под Гоблинскими горами, из магических драгоценных камней. Надев оба чулка, я встаю и разглаживаю юбки. – Миша рассказал мне о камнях огня. – Хорошо. Тогда ты понимаешь, почему это зелье не варят на каждом углу и оно не находится всегда под рукой. – В Фейрскейпе об этом зелье говорят так, словно у фейри есть его бесконечные запасы. Прета качает головой: – Из всех, кого я знаю, обращена была только ты. Я слышала о других, но за всю свою жизнь видела только тебя. – А как же суженая Финна? Она бы приняла зелье? – Финн пытался раздобыть необходимые ингредиенты, когда они планировали свои клятвы, но из-за бушующей войны за контроль над горами не мог собрать все необходимое. Он надеялся получить зелье к тому моменту, когда родятся их дети. – Она роется в сумке с косметикой. – Его отец так рассердился, когда Финн рассказал ему о свадьбе. Оберон планировал, что Финн женится… на другой. На той, кто укрепил бы власть их рода. Но Финн отказался. Это было очень драматично, но Финн был влюблен и отказывался ставить политику выше своих чувств. Меня охватывает ревность. Нет, не ревность. Как можно ревновать к мертвой женщине? Женщине, которая увидела самого худшего представителя вида Финна – самого Финна. – А ты, кажется, отнеслась бы к этому с пониманием, – говорю я. – Конечно. – Кивнув, она достает из сумки палетку теней и маленькую кисточку. – Закрой глаза. Я повинуюсь и позволяю ей провести крошечной кисточкой по моим векам. – Ты завидовала, что у них был выбор, а у тебя его не было? Она вздыхает. – К тому времени я была влюблена в Вексиуса. Я верила, что боги подарили мне две возможности испытать огромную любовь. Я не жалею ни о своем браке, ни о решении заключить узы со своим мужем – и тогда тоже не жалела. Вексиус действительно сделал меня счастливой, и если бы я отказалась выйти за него замуж, я бы никогда не узнала, каково это – быть любимой им. У меня не было бы Ларк. – Правда. – И это очень зрелое отношение. Уверена, ее чувства далеко не так просты. – Можешь открыть, – говорит она, взмахнув кисточкой в последний раз. Я открываю глаза и вижу, как она достает ожерелье из крошечных жемчужин. Она надевает его мне на шею, и я прикасаюсь пальцами к драгоценному камню, который подарил мне Себастьян. – Может быть, снять его? Прета качает головой. – Все мы носим камни огня. Этого от нас даже ждут. Но как бы Финн отнесся к тому, что я ношу его, если бы знал, что его подарил Себастьян? Наверное, лучше не спрашивать. – Когда Оберон и Финн ссорились из-за будущего Финна, я очень переживала за него. Я знала, каково это, когда твои личные желания и потребности отставлены на второй план из-за политических амбиций твоих родителей, и знала, как это больно. Я поднимаю руку и касаюсь ожерелья. Жемчужины гладкие как шелк. – Ты была ему хорошим другом. – Его легко любить. – Она пожимает плечами и застегивает ожерелье. – Теперь займемся волосами. Я тяну за прядь за своим ухом и отпускаю ее. Волосы скручиваются в завитки. – Боюсь, с этим мало что можно сделать. – Наверное, было бы неплохо их заплести. Чтобы вставить в них цветы, – говорит она, и я вижу в ее глазах озорной блеск. Цветы для церемонии, о которой я все еще ничего не знаю, но вместо того, чтобы задавать еще вопросы, я киваю и снова тянусь за своей кружкой. – Ты пойдешь со мной? Прета качает головой: – Нет. Это путешествие скорее церемония для тех, кто недавно заключил узы. Я кашляю и чуть не выплевываю свой кофе. – Правда? Я знала, что в эти выходные мне нужно было вести себя как суженая Финна. Но, кажется, мне нужно было больше интересоваться почему. – Многие из тех, у кого нет партнеров, тоже поднимаются на гору, – говорит она, – но ритуал считается лучшим временем для сватовства, а я… – Она качает головой. – Хотя прошло уже много времени и от меня ждут, что я буду двигаться дальше, я не готова. Да и как можно? Она любила своего мужа и потеряла его, но при этом никогда не переставала любить Амиру. Я не могу винить ее за то, что она не навлекла на себя еще больше душевной боли. – Ну ладно, – говорит она, вставляя шпильки в мои волосы, – Кейн поднимется вместе с Джулианой, а Миша, Тайнан и я поедем верхом немного позади официального шествия. Я киваю, хотя мои мысли не хотят задерживаться на деталях этого дня. – Когда отношения Финна и Изабель изменились? – спрашиваю я, хотя Прета, кажется, уже закончила обсуждать эту тему. – Что ты имеешь в виду? – осторожно спрашивает она. – Как он перешел от бунта против своего отца к решению, что стоит принести ее в жертву? – Я так стараюсь не смотреть ей в глаза, что замечаю, что она притихла, только несколько секунд спустя. Подняв голову, я вижу, что она смотрит на меня и хмурится, а во взгляде ее сквозит что-то похожее на разочарование. Мне становится стыдно, но я не отказываюсь от своего вопроса. – Кое-что тебе должен рассказать сам Финн, – говорит она. – Но я могу сказать тебе одно. Ты не должна отказываться от своих чувств к нему из-за того, что, как ты думаешь, ты знаешь. Поговори с ним. Я с трудом сглатываю. Мои щеки пылают от стыда. – Неважно, что я чувствую или какие ответы он мог бы мне дать, – тихо говорю я. – Мне не стоит никому доверять. Больше не стоит. Она молчит до тех пор, пока не заканчивает заплетать мои волосы, – но даже тогда ждет, когда я посмотрю ей в глаза. – Ты никогда не задумывалась, почему Финн не попытался заключить с тобой узы в ту ночь, когда тебя опоили? При воспоминании о той ночи мои щеки начинают гореть не от стыда, а от унижения. Я вспоминаю душ и свои мольбы. – Потому что он знал, что я откажу ему, – говорю я. Прета одаривает меня грустной улыбкой, которая, кажется, говорит, что она понимает меня лучше, чем я сама себя понимаю. – Не уверена, что это правда. – Я бы так и сделала. Мне нужен был Себастьян. – Но я хотела, чтобы Себастьян был тем мужчиной, которым я его считала. Мужчиной, чьим главным приоритетом было защищать меня, а не обманом лишить короны. – Ну, ты его получила. – Ее лицо кривится от раздражения. – Не веди себя так, будто причины, по которым Финн хотел меня, были более благородными, чем у Себастьяна, – рычу я. – Они хотели одного и того же по одним и тем же причинам. И до сих пор хотят. – Сначала это было правдой. Сначала ты была просто хорошенькой девушкой, у которой было то, что было ему нужно. – Вздохнув, она отступает назад и оглядывает меня, оценивая свою работу. – Но потом все изменилось. – И что же? – Ты стала моей подругой, помимо всего прочего, – говорит она. – И я, по-дружески, кое-чем с тобой поделюсь. Когда мои родители узнали обо мне и Амире и отослали меня, я была зла и сломлена. Я готовилась всю жизнь жить с нелюбимым мужем в браке по расчету, к тому, что мое сердце всегда будет принадлежать кому-то другому. Я не была готова к Вексиусу. Я не знала, что можно любить их обоих вот так – нежно, полностью, одновременно. Мои чувства к одному всегда казались предательством по отношению к другому, но одно никогда не умаляло другого. Я думаю о том, как каким-то образом влюбилась в двух принцев фейри – нежно, полностью, одновременно. Но в отличие от Преты я не могу доверять ни одному, ни другому. * * * Когда мы спускаемся вниз, за окном ритмично стучат капли дождя. Выглянув наружу, я вижу Финна, Кейна, Джулиану и группу незнакомых мне фейри, разговаривающих под дождем. Никого из них, кажется, совершенно не беспокоят ни мокрая от дождя одежда, ни стекающие по лицу капли. Прета открывает дверь и подталкивает меня на крыльцо. – А потом он сказал, что будет… – Финн останавливается на середине предложения, когда замечает меня. Он осматривает меня с головы до ног, его взгляд скользит от коротких рыжих локонов, которые Прета убрала с моего лица, до подола красного платья, который волочится по влажному каменному крыльцу. Его лицо становится серьезным. – Доброе утро, принцесса. Выглядишь сногсшибательно, как и всегда. От этих слов мой живот скручивает в тугой узел – пусть даже они предназначены больше для окружающей нас толпы, чем для меня. Тем не менее в глубине души мне отчаянно хочется в них поверить. Финн делает шаг вперед и берет меня за руку, вытаскивая из-под навеса под дождь. – Готова подниматься на гору?