– Мы насквозь промокнем, – говорю я, поднимая лицо к небу. Я не возражаю, но неожиданно при мысли о том, что мы вместе пойдем под дождем и будем притворяться парой, я чувствую себя очень уязвимой. Как будто когда дело касается Финна, дождь может смыть остатки моей силы воли. Возможно, после произошедшего вчера ночью это смешно, но тогда, по крайней мере, никто не наблюдал за нами и не пытался проанализировать, что мы чувствуем друг к другу. Джулиана делает шаг вперед. Она одета в сияющее желто-золотое платье, которое напоминает мне о солнечном свете. В ее локоны, собранные на затылке, вплетены ноготки. Я со стыдливой вспышкой удовлетворения отмечаю, что одна из прядей ее волос намного короче остальных. – Небольшой дождь во время Лунастала считается благословением Луга, – говорит она, вручая Финну корзину с цветами. Он молча забирает ее. Он берет из корзины несколько цветов, ставит ее на крыльцо и поворачивается ко мне. – Можно? – спрашивает он, заправляя мне за ухо выбившийся из прически локон. – Это традиция, – говорит Прета позади меня. – Позволить партнеру вплести тебе в волосы цветы. Ты отнесешь их на вершину горы и закопаешь у входа в свою палатку. – Считается, – объясняет рогатый самец, которого я никогда раньше не встречала, – что, закапывая цветы там, где вы будете делить постель, вы просите богов благословить вас плодородием и здоровой беременностью. Мои глаза расширяются, а щеки начинают пылать от смущения. Но в глазах Финна пляшут веселые искорки. Я не выхватываю цветы прямо у него из рук и не спрашиваю, что он о себе возомнил, только потому, что на нас смотрят все эти фейри. – Можно? – снова спрашивает Финн, подходя еще ближе. Я киваю, не зная, что еще можно ответить. Этот ритуал в любом случае не приведет к беременности, поэтому я киваю, и Финн один за другим вплетает цветы в мои волосы. Под дождем холодно, но от тела Финна исходит тепло и он так нежно, почти успокаивающе заплетает миниатюрные бутоны роз и хризантем в корону на моей голове. – Очень красиво, – говорит Прета, когда Финн делает шаг назад. – И правда очень мило, – соглашается Джулиана. Интересно, заметил ли кто-нибудь еще неодобрение в ее голосе. Кейн хмыкает и кивает: – Кажется, наш принц наконец-то нашел то, что хорошо ему дается. Финн на мгновение сжимает мою челюсть. – С ней это легко, – хрипло говорит он, прежде чем отступить. Когда он убирает руку, я страстно желаю, чтобы он вернул ее обратно. Глава 19 Наше «праздничное» восхождение на вершину горы больше походило на бесконечную пробежку по грязи и лужам. Добрые люди Стараэлии не позволяют ненастной погоде испортить празднование Лунастала, поэтому мы шагаем вперед, даже несмотря на то что идет сильный дождь, а в кожу словно впиваются тысячи ледяных иголок. Во время подъема Финн вел себя тише, чем обычно. Он всегда был рядом, но прикасался ко мне только для того, чтобы предложить помощь на особенно крутых склонах. Время от времени я замечала на себе его пристальный взгляд, как будто он пытался что-то понять. Мне нравится считать, что я способна перенести многие лишения, но к тому времени, когда мы дошли до вершины горы, я чуть не заскулила от облегчения. За недели, проведенные в Диких Землях фейри, я не занималась физическими нагрузками и едва могла угнаться за этими счастливыми загорелыми фейри из Стараэлии. Возможно, вместо того чтобы помогать в лазарете и школе, мне следовало работать в поле. Кто-то протягивает мне флягу с холодной водой, и я выпиваю ее залпом, осматривая пункт нашего назначения. Мы находимся не столько на вершине горы, сколько на скалистом плато недалеко от вершины. Там уже установлены десятки палаток, а слуги снуют туда-сюда с едой и дровами. – Ваши палатки готовы, – объявляет мужчина, стоящий перед ревущим костром. – Можете уходить, когда пожелаете. – Которая из них наша? – спрашиваю я Финна, пытаясь скрыть усталость в голосе. – Не терпится поскорее с ним уединиться? – спрашивает незнакомый мужчина. Его низкий смешок заставляет меня пожалеть, что я не могу повернуть время вспять и не задавать свой вопрос. Хотя, я полагаю, лучше, чтобы все они поверили, что мы с Финном безумно любим друг друга. Чтобы они не понимали, что мое желание найти нашу палатку больше связано с тем, что после подъема я с трудом могу устоять на ногах, а не мечтаю поскорее остаться с ним наедине. – Обещаю, скоро я тебе покажу. Но сначала сядь, – говорит Финн, беря меня за руку. Идея посидеть звучит так восхитительно, что я с радостью позволяю ему отвести меня к скамье у костра. У меня едва есть шанс насладиться жаром пламени, прежде чем я понимаю, что все фейри, которые поднимались с нами на холм, собираются позади Финна и улыбаются, наблюдая за нами. Финн подмигивает мне. – Не двигайся, – говорит он. Как будто я могу. Теперь, когда я сижу, усталость сильнее давит на мои плечи – из-за физической нагрузки, но и из-за того, что ночью я не могла заснуть. Нет, теперь, когда я сижу, я, возможно, вообще не смогу встать. Финн достает из-под скамьи две большие миски, поворачивается к огню и наполняет их водой из черного металлического котелка. Подмигнув мне, он высыпает измельченные сухие цветы в одну миску и капает несколько капель масла в другую. Его движения настолько точны, что я понимаю: это ритуал, такая же часть этой традиции, как и цветы у меня в волосах. Толпа вокруг костра становится все больше – и мое смущение растет вместе с ней. Финн возвращается к скамье, ставит миски на землю и опускается на колени между ними. От воды идет пар, и мне не терпится погрузить в нее свои ноющие ноги, но я жду, слишком хорошо осознавая, что за мной наблюдает множество глаз и я не могу совершить какую-то ошибку. Финн засовывает руки под подол моего платья, и у меня перехватывает дыхание. Его руки обхватывают мою голень и скользят вверх. Я чувствую тепло его рук через кожу сапог. – Для меня большая честь омыть ноги моей будущей королеве, – мягко говорит он, начиная расшнуровывать сапоги под моей юбкой. – Показать свое почтение и доказать свое подчинение. Мои щеки снова пылают. Участвовать в этих ритуалах, когда на самом деле мы не пара, так неправильно. Я не стремлюсь занять трон, я хочу, чтобы трон принял нового короля. Более того, его прикосновение кажется слишком интимным. Он положил одну свою большую руку мне на колено, а другой снимает сначала один мой сапог, а потом второй. Это сбивает с толку и так похоже на соблазнение. Если бы за нами не следили пристальные взгляды нескольких десятков глаз, я бы наверняка попросила его остановиться. Или, наоборот, попросила бы его не останавливаться. Тот факт, что я не знаю, как поступить, заставляет мои щеки гореть еще жарче. Финн проводит своими мозолистыми пальцами по моей ноге. Дойдя до середины бедра, он поднимает голову и, не сводя с меня глаз, касается подушечкой пальца края шелка, как будто его завораживает контраст между кожей и тонкой тканью чулка. У меня перехватывает дыхание. – В чем проблема, Финниан? – раздается голос Джулианы откуда-то сбоку. Должно быть, я так отвлеклась на Финна, что не заметила ее. – Ты что, забыл, как раздевать женщину? При напоминании о том, что мы не одни, мои щеки пылают от смущения, но Финна, похоже, ее комментарий совсем не смутил. Даже не оглянувшись в ее сторону, он кладет ладонь на мою ногу и проводит большим пальцем по внутренней стороне бедра. – Все нормально? Нормально? Когда он проводит большим пальцем по моей коже? Его руки так глубоко у меня под платьем, что он может… – Все хорошо. Лгунья. «Хорошо» – не совсем подходящее слово. Я горю. У меня все болит. Я одновременно безумно хочу, чтобы мы остались одни, и радуюсь, что это не так. Он нежно запускает пальцы под верх шелка и медленно скатывает чулок с моей ноги. Затем быстро снимает и второй чулок, но когда он ищет край шелковой ткани на этот раз, его пальцы поднимаются намного выше, чем необходимо. Почувствовав, что я дрожу, он хмурится. – Как только выглянет солнце, станет теплее, – говорит он, аккуратно кладя второй чулок поверх первого. – Но я обещаю, что когда мы закончим здесь, нас ждет горячая ванна. Звучит великолепно, но где она? Мы будем мыться на глазах у всех этих людей? – Нужно ли готовиться к особой традиции принятия ванны? Я хочу, чтобы вопрос прозвучал легкомысленно, но вместо этого он звучит так, как будто я предлагаю что-то неприличное. Финн только подмигивает в ответ и опускает мочалку в одну из приготовленных мисок с горячей ароматной водой. Его руки проскальзывают обратно под мою юбку, и он моет мои ступни и лодыжки, проводя мочалкой по моей коже от пальцев ног до колена, а потом – по задней стороне ноги вниз по икре. И я не могу понять, специально ли его прикосновения такие чувственные или он просто выполняет ритуал. Моя кожа горит огнем, и, возможно, все дело в моих мыслях и моих желаниях. А может быть, все дело в словах, которые он сказал вчера в темноте. «Я хочу тебя всю». Но так ли это? Или на самом деле ему нужна только эта сила? Убедить себя в том, что ему больше ничего не нужно, становится все сложнее. Когда Финн стоит передо мной на коленях, а его мыльные руки скользят вверх и вниз по моей коже под юбкой, трудно рассуждать здраво, но правда заключается в том, что все оставшиеся подозрения в том, что его мотивы могут быть нечисты, развеялись прошлой ночью, когда он заснул, держа меня за руку. Если я сейчас пытаюсь придерживаться этой веры, то это всего лишь отчаянная попытка самосохранения. У меня уже есть чувства к Финну, и было бы слишком легко влюбиться в него чересчур сильно. Кто-то подает Финну сухое полотенце, и он проводит им по моим ногам и ступням, при этом не сводя с меня глаз. Я дрожу, но уже не от холода. Я представляю, что ждет нас в палатке – нашей палатке. Он обещал ванну. – А теперь, – говорит Финн, когда мои ноги полностью сухие, – цветы. Он встает и начинает вытаскивать бутоны из моих волос и опускает их в миску с водой с сухими травами, которой омывал мне ноги. Вытащив последний цветок, он передает миску рогатому фейри, который отпускал комментарии, и подхватывает меня на руки. Я взвизгиваю и обнимаю его за шею. Финн ухмыляется, и толпа ликует. – Это действительно необходимо? – шепчу я ему на ухо. – Расслабься и получай удовольствие, принцесса. Это традиция. – Он проносит меня вокруг костра, а затем к большой палатке, но когда он доходит до двери, он не заносит меня внутрь. Вместо этого он поворачивается к рогатому фейри, который ждет позади нас с миской с водой, травами и цветами. Он склоняет голову и бормочет несколько слов над водой, затем подает ее нам. – Принцесса? – тихо говорит Финн.