Глава 19 Дмитрий Элина отпрянула от меня. И мы одновременно обернулись. Из дома вышла Ритка, озирающаяся по сторонам. Когда девушка нас заметила, то расплылась в улыбке и тут же заспешила в нашу сторону. — Ди-им, — приторно сладко протянуло она, — ты что пропал. Вышел и не вернулся? Я уже переживать начала… Девушка подошла ко мне впритык и, обвив мое предплечье руками, прижалась к нему щекой. Я не удосужился ей ответить. Боялся выдать свои чувства неровным голосом. Внутри до сих пор все тряслось, как после землетрясения. А Ритка тем временем продолжала: — Элина, вы тоже так быстро покинули вечер, что мы толком не успели познакомиться… Предлагаю наверстать упущенное. Я скользнул по Элине взглядом. Она стояла чуть в стороне, смотря куда-то вдаль и обнимая себя руками. Ее тело было напряженно и немного дрожало. Казалось, что она замерзла. Но я-то знал истинную причину ее волнения. Когда Ритка к ней обратилась, девушка еле заметно вздрогнула и, обернувшись в нашу сторону, грустно улыбнулась. — Да, конечно. Вечер длинный, думаю, у нас еще будет возможность. Элина не смотрела на меня. А я, наоборот, пользуясь тем, что Ритка не видит моих глаз, разглядывал девушку, пытаясь прочесть ее мысли. Элина продолжала сжимать свои плечи руками, чувствуя холод не столько от прохладного ветерка, сколько от волнения. Кажется, я всем телом чувствовал ее нервное напряжение, которое передавалось мне через воздух, сковывая своими щупальцами. — Очень на это надеюсь. — Как-то немного загадочно протянула Ритка, а потом резко подняла свой взгляд на меня, — Коть, пошли потанцуем. Гости все по парам, а я одна. Мне скучно… Я молниеносно оторвал взгляд от Элины и отвернулся в противоположную от нее сторону, очень надеясь на то, что Ритка этого не заметила. Не смотря на созданный ею кукольный образ дуры, она не была так глупа, как пыталась казаться. Я понимал, что сопоставив все факты, Ритка могла спокойно догадываться о том, что здесь только что было. Но не это меня волновало больше всего. Я больше переживал за Элину, в глазах которой поселилась такая невыносимая грусть, что мне самому стало трудно дышать. — Да, идем. Нас, наверное, потеряли. Обняв Ритку за талию, я подтолкнул ее вперед, а сам снова посмотрел на Элину, поймав ее обреченный взгляд. Видит дьявол, скольких усилий мне стоило оставить ее здесь одну, а самому уйти в зал с другой. Я спиною чувствовал, как она нас провожает. Чувствовал, как внутри нее рушится целый мир, ощущая то же самое. *** Элина За столько дней мне впервые захотелось кричать. Не просто плакать, а именно кричать, живьем вырывая боль, которая, как серная кислота, разъедала душу. Я смотрела им вслед. Видела, как по-хозяйски его рука обнимает блондинку за талию и медленно сползала на колени, обнимая себя руками и беззвучно утопая в собственных слезах. Всего пять минут назад он также прижимал к себе меня. А я, отвечая на его объятия, снова чувствовала себя живой. Рядом с ним я поняла, почему столько недель жила жизнью затворницы и ощущала себя опустошенной и разбитой. Просто рядом не было его. Я отгоняла от себя любую мысль о нем. Не разрешала вспоминать его глаза, руки, губы. И делала все, чтобы забыть те чувства, которые он во мне разбудил. А сейчас, опускаясь на холодный пол и сжимая сердце руками, я осознала, как сильно ошибалась. На самом деле, все эти дни — я только им и жила. Только о нем и думала. И только благодаря нашим воспоминаниям — не сломалась. Именно он стал тем барьером внутри меня, который не давал переступить черту в общении с Павлом. Будучи заключенной в объятия мужа, я ловила себя на мысли, что это неправильно. Так не должно быть. И чувствовала себя не на своем месте. А все мои уговоры о том, что это временно и скоро пройдет, были сплошным самообманом, который заканчивался каждый раз одинаково: очередным нервным срывом. Мне не хватало его. Мне не хватало тех чувств, которые он во мне пробудил. *** После улицы я поднялась в спальню, чтобы привести себя в порядок. И только потом вернулась в гостиную, где играла тихая музыка. Не успела я спуститься с последней ступеньки, как была подхвачена Павлом, который тут же притянул меня к себе и закружил в вихре медленного танца. От резких движений у меня немного закружилась голова, отчего я была вынуждена прижаться к Павлу плотнее, чтобы не упасть. — Я люблю тебя… — Его тихий шепот, прозвучавший в самое ухо, ударил меня словно пощечина. Отшатнувшись немного назад, я подняла голову и тут же утонула в водовороте синих глубин. В пяти шагах от нас, прижимая к себе Риту, танцевал Дмитрий, который смотрел на меня так, словно выворачивал душу наизнанку. Его потемневший взгляд не выражал больше нежности и тепла. Он был словно разыгравшийся в океане шторм — недоступен и взволнован. Невозможно было понять, о чем он думает. Но одно было ясно точно: представшая перед ним картина не вызывала в нем радости и восторга. Ответив на Димин взгляд своим, я почувствовала, как быстро забилось сердце. На долю секунды мне показалось, что кроме нас в этой комнате никого нет. Только мы и наш интимный диалог взглядов. Захотелось соскочить с места и кинуться в его горячие объятия. Целовать каждый миллиметр мужественного лица, чувствовать под подушечками пальцев тепло его тела и шептать на ушко слова, которые так и рвались наружу: ты нужен мне, я твоя, только твоя… В этот момент все потеряло значение. Главным остался его взгляд, который заставлял мое тело плавиться и изнывать от желания к нему прикоснуться. Оно было напряжено подобно натянутой стреле, готовой в любой момент сорваться с тетивы и впиться в тело мужчины страстным крышесносным поцелуем. Мое воображение рисовало перед глазами картинки, от которых голова шла кругом. И я не представляю, откуда во мне нашлись силы отвести взгляд в сторону, чтобы посмотреть на Павла, все еще продолжающего что-то мне нашептывать. Я не слушала мужа. Но, взглянув на него и увидев на дне его потемневших зрачков безграничную нежность, любовь и веру, испытала такой взрыв испепеляющей все на своем пути вины, что сердце, которое еще секунду назад билось для Димы, ради Димы, сейчас просто ухнуло вниз и спряталось где-то в районе паха. Ему было больно. Больно настолько, что захотелось упасть на колени и закричать на весь мир: "Прости… Просто меня прости…" Понимание того, что Павел не заслужил всего того, что произошло за его спиной, больно сжало сердце в тиски. Он был для меня, как открытая книга. Каждая эмоция на родном лице говорила о том, что он счастлив. Счастлив не смотря ни на что. Он готов был прощать мне все: отсутствие настроения, невнимание, даже не желание засыпать подле, только бы видеть меня рядом. Здесь. В своих объятиях. Я видела, что он ждал. Ждал моего ответа на свое откровенное признание. Но, что я могла ответить? Рассказать ему правду? Испортив тем самым его день? Нет, я не могла так с ним поступить. Он был последним на земле человеком, кому хотелось сделать больно. Он не заслужил этой боли. Предательства. Разбитых надежд. Так же, как не заслужил того, чтобы быть обманутым. Я понимала, что рано или поздно мы обязаны, будем ему все рассказать. И чем раньше это случится, тем лучше. Лучше для всех нас. Не дождавшись моего ответа, Павел запустил руку в мои волосы и, притянув к себе, прижался щекой к щеке. Я снова встретилась взглядом с Димиными глубинами. Парень по-прежнему смотрел на меня так, что воздух между нами готов был взорваться. По телу бегали мурашки, а колени предательски дрожали. Я еле стояла на ногах. А Павел, словно чувствуя мое состояние, плотнее прижимал меня к себе, заставляя тем самым ненавидеть себя еще больше. Как же невыносимо мучительно было, находясь в объятиях супруга, мечтать о другом. Тонуть в его океанах, которые накрывали меня с головой. Захлебываться в собственном отчаянии. Хотелось сбежать с праздника. Подальше от шума. От посторонних глаз. Чтобы побыть наедине с собой и привести мысли в порядок. Понять наконец-то, что творится у меня внутри. И к чему все это может привести. Я попыталась взглядом сказать Диме, что нам нужно поговорить. Наш разговор нельзя было переносить на завтра. Мы должны были понять, что делать дальше. Как быть с чувствами, которые в нас проснулись? Как рассказать обо всем Павлу? Я прекрасно знала, что, если мы не поговорим, то этой ночью я изведу себя мыслями и чувством вины. Поэтому, указав одними глазами на лестницу, я стала надеяться, что Дима поймет меня без слов и, была рада, когда по завершению песни, парень действительно заспешил наверх, оставив Риту среди гостей. Выждав немного времени, я тоже стала пробираться к лестнице, ведущей на второй этаж, но мне навстречу, преграждая путь, вышла Рита. — Элина, Дима снова меня покинул. Вы не могли бы составить мне компанию и показать этот замечательный дом? — Девушка смотрела на меня так, как ребенок смотрит на мать, выпрашивая новую игрушку. Ее огромные кукольные глаза ждали от меня ответа. Она не сомневалась, что я соглашусь. Поэтому, протянув мне бокал шампанского, обвела взглядом гостевую и, снова остановившись на мне, добавила, — Итак, с чего начнем? Сначала мне хотелось оттолкнуть ее в сторону, освободив себе путь. Но это была лишь первая реакция на ее наглость, на смену которой пришло понимание того, что придется подыгрывать ее спектаклю, чтобы не выдать себя и кипящих внутри эмоций. — Думаю, стоит начать с дальнего крыла и постепенно вернуться обратно. — Я была подавлена тем, что разговор с Димой пришлось отложить. Но, стараясь не выдать своих чувств, кивнула девушке в сторону противоположной лестницы, которая вела в покои Марины Андреевны. Я не представляла, о чем можно говорить с этой девушкой. Она казалась такой далекой от моего мира. Мы были, как лед и пламя. Она распыляла всех своей лицемерной открытостью, я же, наоборот, была сдержано холодна. Поэтому пока мы поднимались наверх, обе молчали. Каждая думала о своем. — Элин, а можно задам один не скромный вопрос? — Ее мягкий голос, прозвучавший в спину, заставил вздрогнуть. Я медленно развернулась и, недоверчиво взглянув в ее по-прежнему глупые глаза, ответила: — Конечно, спрашивай. Девушка расплылась в довольной улыбке и, нагнав меня, на одном дыхание выдала: — А как вы познакомились с Павлом? Я к тому, что не из-за большой же любви вы вместе. Может, есть что-то, что вас объединяет?.. Ну, или кто-то? Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Я была ошарашена вопросом. Девушка, в прямом смысле слова, открыто заявляла о том, что не верит в нашу с Павлом любовь. Просто не верит. — О чем ты говоришь, — стараясь держать себя в руках, как можно спокойнее ответила я. Я понимала, что прежде чем что-то сказать, надо хорошо все обдумать. Потому что слово — это оружие, которое может сыграть против тебя. — Мы любим друг друга. Поэтому мы вместе. И я не понимаю, к чему ты клонишь. — Ты молода и красива. Не думаю, что в твои двадцать-двадцать пять лет, девушка добровольно бы согласилась отдать свою молодость мужчине, который не сегодня-завтра отойдет от дел и, мягко говоря, не сможет предложить ничего кроме своей большой любви. Ее откровенная наглость не могла меня не задеть. Она говорила так, словно все, что она говорила — было само собой разумеющимся. Чистой правдой. Не подлежащей обсуждению. Я слушала ее с приподнятыми бровями, и на моем лице было написано все, о чем в тот момент я думала. — Элин, ну, если честно. Между нами девочками. Есть ведь что-то, из-за чего ты готова тратить лучшие годы своей жизни на… Не побоюсь этого слова, старика. Я резко остановилась. Последнее слово стало последней каплей моего спокойствия. Чтобы сейчас не творилось у меня на душе, какие бы чувства не испытывала — моя любовь к Павлу всегда была настоящей. И замуж я выходила по любви, а не по тем причинам, на которые намекала Рита. Поэтому я не была намерена мириться с ее несправедливыми словами. Не собиралась их выслушивать. — Рит, я не знаю, на что ты намекаешь. Но Павел не заслужил таких слов. Да, он старше. И что? Возраст — это всего лишь цифра, на которую совершенно не обращаешь внимания, когда по-настоящему влюблен. А я любила Павла. Именно поэтому я здесь… Вроде сказала все, что хотела. Должно было стать легче. Но легче не стало. Благодаря Рите, благодаря ее нескромному вопросу, я начала задаваться вопросами, которые прежде не возникали в моей голове. И которые поселили в моей душе сомнения, смятение и тревогу. — Любила?.. — Ее удивленный вопрос прозвучал, как пощечина, приводящая в чувство человека, теряющего сознание. Я посмотрела ей прямо в глаза и только сейчас поняла, что сказала слово «люблю» в прошедшем времени. — Ты переворачиваешь все с ног на голову. — Пытаясь уйти от прямого ответа, сказала я и отвернулась. Не было сил выносить ее настойчивый взгляд. Ее присутствие угнетало. Сейчас хотелось одного: уединения и тишины. Чтобы обдумать все, что произошло за последние недели. Чтобы ответить на вопросы, которые беспощадно крутилось в моей голове. — Любила, люблю… Какая разница. Мы вместе и это главное. Павел достойный мужчина. И он заслужил, чтобы его любили… — Последние слова прозвучали так, словно я саму себя пыталась убедить в их правоте. — Да-а… — Протянула Рита. И мне совсем не хотелось зацикливаться на той задумчивости, с которой она это произнесла. Устала. Морально устала, чтобы акцентировать на этом внимание. — Тогда остается пожелать вам счастья и любви на долгие-долгие годы. Взглянув на Риту еще раз, я плавно перевела разговор, начав рассказывать о том, зачем собственно мы сюда поднялись. Я показала девушке все левое крыло дома, попутно думая, как поскорее избавиться от ее общества. Рита же в свою очередь очень внимательно слушала, задавая интересующие ее вопросы и одновременно восхищаясь убранством и красотой комнат, которые по ее мнению, были похожи на королевские покои. Не думаю, что ей действительно так казалось. Эта девушка не была похожа на ту, которую можно было удивить подобным. Но я не обращала на это внимание, делая вид, что верю каждому ее лицемерному слову. Спустившись в зал, девушка тут же выхватила из толпы Дмитрия, и, вцепившись в него мертвой хваткой, начала о чем-то оживлено рассказывать. Парень кинул на меня взгляд, но я отвернулась. Не было сил на них смотреть. Вместо этого, пользуясь случаем, что никто не обращает на меня внимания, я решила удалиться с вечера. И только закрыв за собой дверь спальни, смогла выдохнуть скопившееся за день напряжение и, спустившись на пол, наконец-то подумать о том, что уже битый час не давало мне покоя. Глава 20 Элина