Только и сказала я, когда брови женщины с великой стремительностью поползли вверх. — Что это значит? Где Павел? Да, что вообще происходит? — Павел в своем кабинете. Я, думаю, будет лучше, если он сам вам все расскажет. — Что расскажет? Почему ты говоришь загадками? Марина Андреевна не стала дожидаться моего ответа. Развернувшись на своих сантиметровых каблуках, она быстрым шагом направилась в сторону кабинета, намереваясь поговорить с сыном о том, что происходит в их доме. *** Дмитрий Вернувшись вчера с вечера, я осушил бутылку вискаря и только после этого смог заснуть. Эта ночь на удивление была спокойной. Не было ни мыслей, ни сновидений. Ничего. Я просто спал, давая возможность организму отдохнуть от напряженного дня. Проснувшись утром, я почувствовал, как затекла вся правая сторона груди. Опустив взгляд, увидел Ритку. Она спала безмятежным сном младенца, тихо постанывая во сне. Не трудно было догадаться, что ей снится. Тихонько переложив девушку на кровать, я выбрался из постели и вышел на кухню, покурить, а заодно утолить мучившую меня жажду. Настенные часы показывали восемь утра. Выпив холодной воды из-под крана, открыл окно и закурил. В городе уже вовсю кипела жизнь. Живописный панорамный вид, открывающийся с высоты Риткиной квартиры, завораживал своей красотой. Он был, как на ладони. Обведя взглядом горизонт, я остановился на золотых куполах величественной церкви и вспомнил слова бабушки о том, что браки заключаются на небесах. Тогда я не придал значения смыслу этой фразы, а сейчас, вспоминая вчерашний вечер, понимал, что сгорю в аду за то, что вчера случилось. Какое право я имел пользоваться тем, что мне не принадлежало? Я хотел утолить голод. И я его утолил. Вот только проблема заключалась в том, что чувство сытости так и не пришло. Наоборот, казалось, что теперь, я еще больше нуждаюсь в Элине, в ее податливом теле, в ее, ломающей все преграды, любви. Эта девочка стала моим навязчивым желанием. Стоило ей появиться в моей жизни, как весь привычный уклад полетел к чертям. Она изменила меня. Изменила мои принципы. Мое мировоззрение. Она настолько сильно въелась под кожу, что в какой-то момент стало не важным, что между нами пропасть. И слишком много «нельзя». Вопреки здравому смыслу, вопреки дозволенному мы переступили черту замкнутого круга и уже готовы были разжечь войну, когда на горизонте появился отец. В миг меня отрезвивший. И приведший в чувства. Вчера в его глазах, я увидел столько боли, сколько не видел за все двадцать пять лет своей жизни. Он любил Элину. Она была его свежим глотком кислорода. А я мог стать петлей, перекрывающей к нему доступ. Только, слава богам, нам удалось этого избежать. И как бы сейчас мне не хотелось все бросить и вернуться в отчий дом, чтобы сгрести в охапку маленького ангела с зелеными глазами, я всеми силами, которые во мне еще оставались, держал себя в руках, не давая себе права — рушить жизнь своего отца. Я готов был к этой жертве. Убеждал себя в том, что так для всех будет лучше. И продолжал верить, что это наваждение когда-нибудь пройдет. Ведь от любой зависимости можно излечиться… Вытерпеть ломки. Выстоять против чувств, чтобы однажды понять, что это все — отпустило. И можно начинать жизнь с нуля. Глава 23 Дмитрий — Знаешь, коть, а Марина Андреевна очень приятная женщина и кажется, я ей понравилась, — Ритка поставила передо мной кружку с кофе и расплылась в своей сияющей улыбке. Впервые в жизни, проснувшись, она не побежала в душ приводить себя в порядок, а вышла ко мне, в чем была, и с заспанным лицом. Ее домашний вид вызвал во мне желание к ней прикоснуться. К ее естественной красоте. Сейчас девушка не казалась вульгарной или броской. Наоборот, была очень нежной и совсем юной. — Думаю, ба от тебя в восторге, — подтвердил я, скользнув рукой под свою рубашку, которую она накинула на обнаженное тело перед выходом из спальни. — Она любит хороших девочек не меньше моего. Моя ладонь обхватила Риткину упругую попку и потянула на себя. Усадив девушку на колени, я стал медленно расстёгивать пуговицы рубашки, следя за тем, как девушка облизывает свои пухлые губки. Её острые коготки скользили вдоль моей груди, а томный взгляд говорил о том, что девушка возбуждена не меньше моего. Раскинув полы рубашки в стороны, я взял в ладонь её аккуратную грудь и обвел языком ореол соска. Девушка, прогнувшись в спине, издала тихий стон. — Для тебя я готова быть хорошей девочкой. Ты только попроси… Но я знал, что мне и просить не надо. Она итак сделает все, чтобы мне угодить. И в подтверждение моим мыслям Ритка сползла с коленей на пол и, спустив с меня боксеры, обхватила губами восставший член. Откинувшись на спинку стула, я отбросил все переживания, решив насладиться тем, что у Ритки получалось лучше всего. Вобрав в себя весь член до основания, Ритка стала медленно скользить вдоль всей длинны, дразня меня и возбуждая все сильнее. Взяв девушку за волосы, я стал контролировать ритм ее движений, чувствуя, как с каждым новым толчком член внутри нее становился тверже, а мои ощущения острее. Тихие женские стоны стали приятным дополнением к тому, что творил Риткин язычок внутри разгоряченного ротика. И я с наслаждением принимал ее ласки, позволяя любить себя ртом. Тишину комнаты нарушила громкая мелодия, оповещающая о том, что звонит ба. Притянув девушку за волосы к своему лицу, я горячо выдохнул, обжигая ее губы своим дыханием: — Никуда не уходи. Я скоро вернусь. Ритка томно кивнула и, облизнув губки, добавила: — Я буду ждать. Встав, я направился в спальню, откуда доносилась музыка. — Да, — ответил я на звонок, и услышал в трубке бабулин взволнованный голос. — Дима, сынок, скорей приезжай домой. У нас тут творится что-то непонятное. Ты должен поговорить с отцом. Я напрягся. В голову полезли нехорошие мысли. И чтобы не мучить себя подозрениями, задал вопрос, на который где-то глубоко внутри уже знал ответ: — Что случилось? Мой голос не дрогнул. Он был, как сталь. Я очень надеялся, что сегодняшнее утро расставит все по местам, и мы наконец-то сможем вздохнуть. Но проблемы не желали отпускать. Настигая нас и руша наши жизни. — Паша сказал, что они с Элиной разводятся. Но этого просто не может быть. Мы должны повлиять на него, сынок. Он обязан одуматься. Приезжай, поговори с ним. Тебя он обязательно послушает. Я слушал ба, затаив дыхание. Мое сознание отказывалось верить в то, что это правда. Этого просто не могло быть. Я же ясно дал понять, что между мной и Элиной ничего не может быть. Тогда, какого черта, сейчас происходит? Неужели она решилась все рассказать отцу? И что скрывалось под этим «все»? Что эта глупая девчонка могла ему рассказать? — Сейчас буду, — сказал я и, сбросив звонок, стал на ходу натягивать джинсы. Я понимал, что не смогу повлиять на отца. Но мне было необходимо знать, что ему известно. И по какой причине они с Элиной решили развестись. Неизвестность убивала, поэтому я не мог сидеть на месте и ждать дальнейших новостей. Из спальни я выскочил уже полностью одетый. Схватив с комода связку ключей, собрался уже выбежать из квартиры, когда из кухни вышла обнаженная Ритка. Черт. Я совсем забыл о том, что оставил ее там одну, пообещав скоро вернуться. Пробежав по девушке глазами, я посмотрел на нее немного виновато, делая вид, что сожалею о том, что придется ее покинуть. На самом же деле мне, как всегда, было плевать на ее чувства. Не стесняясь своей наготы, девушка прошествовала по коридору и, подойдя ко мне ближе, спросила: — И куда ты собрался? — Скоро буду. Надо съездить домой, — хотел притянуть ее к себе, чтобы на прощание небрежно чмокнуть в губы, но Ритка уперлась в мою грудь руками, давая понять, что поцелуя не будет. — Ты идешь к ней? — поставила она вопрос ребром, и я не сразу нашелся, что ей ответить. Было ясно, о ком она. Вот только говорить с ней об этом, убеждая ее в обратном, не было ни времени, ни желания. — Скоро вернусь, тогда и поговорим. — отвернувшись к двери, собрался ее открыть, но девушка перехватила мою ладонь, крепко сжав ее в своей. — Не отпущу… — Ее запальчивый голос дрогнул, но Ритка выдержала мой сверлящий ее взгляд, продолжив, — Почему именно она? Чем она лучше меня? Что в этой святой невинности есть такого, чего нет во мне? Стараясь держать себя в руках, я выдернул ладонь из ее руки, и выставив указательный палец пере ее лицу, непроницаемым голосом отчеканил: — Я не понимаю, о ком ты. И не хочу понимать. Так что уволь меня от этих дешевых приступов ревности. И больше никогда не смей меня останавливать. — Раскрыв дверь, я вышел в подъезд и быстрым шагом направился в сторону лифта. — Да, катись к черту. Все равно у вас ничего не получится. Ритка выплюнула эти слова мне вслед, после чего дверь ее квартиры захлопнулась с такой силой, что зазвенело в ушах. Но я не вздрогнул. Ритка была из тех, кто быстро отходил, предпочитая проглатывать обиды, только бы «любовь всей их жизни» была рядом. *** Дома меня встретила ба, которая уже с порога начала рассказывать о том, как с утра застала Элину, упаковывающую свои вещи. Она сразу направилась к отцу, ища ответы на свои вопросы. Вот только то, что она услышала, ей совсем не понравилось. — Поговори с ним, сынок. Он в своем кабинете. — Встревожено просила она, провожая меня взглядом. Минуя отцовский кабинет, я влетел в его спальню, заранее зная, что Элина там одна. Девушка, явно не ожидавшая меня увидеть, еле уловимо ахнула и попятилась назад. Подлетев к ней, я схватил ее за локоть и, притянув к себе, обжег своим дыханием. Мой голос, прозвучавший у самых ее губ, разорвал тишину в клочья. — Какого черта, ты творишь? — Не сдерживая гнев, процедил сквозь зубы я, сверля ее бушующим взглядом. На что девушка резко дернулась. — Не твое дело, — ответила она, поняв, что все ее попытки вырваться тщетны. — Я ухожу. Ведь ты этого хотел? Что ж теперь пляши. Больше ты меня никогда не увидишь… Пальцы второй руки грубо схватили ее за подбородок и притянули к моим губам. Из глаз девушки летели молнии, пронизывающие меня насквозь. Ее губы были сжаты в тонкую линию. А ноздри бесконечно раздувались от тяжелого дыхания. Всем своим видом Элина давала понять, что сегодня она не сдастся. И чтобы я не сказал, все будет воспринято в штыки. — Слушай сюда. Я не знаю, что ты наговорила отцу, но если это причинит ему боль… Не успел я договорить, как Элина с обезумевшей силой оттолкнула меня от себя и, отскочив на три шага назад, закричала: — То, что? Что ты тогда сделаешь? Еще раз воспользуешься моими чувствами, чтобы растоптать меня окончательно? Тяжело дыша, девушка отвернулась к окну и, облокотившись на подоконник руками, прижалась лбом к стеклу. Я молчал. Ее признание, прозвучавшее в тишине комнаты, как приговор, отозвалось болью в сердце. Сейчас, в эту самую гребаную минуту, я наконец-то понял, что допустил ошибку, сблизившись с ней вчера. Я не должен был этого делать. Я сам дал ей чертову надежду на то, что между нами может быть что-то большее. А потом жестоко ее отнял. — Зачем ты пришел? — Уже более спокойно заговорила девушка, когда мое самобичевание достигло своего пика, — Тебе не нужно было приходить. Я бы просто ушла, оставив вас всех в покое. Уже завтра ты бы забыл обо мне. К чему весь этот цирк?