Роу с Кэсс больше походят на сестер, нежели Кэсс с Пейдж. Обе сделали высокие прически и, хотя нарядились в платья, выглядят так, будто только что вернулись с пляжа. – Выглядишь прекрасно, – наклоняюсь я к Роу, когда мы пересекаем вестибюль. Пользуясь близостью, переплетаю второй палец с ее пальчиком. – Не поверишь, но это платье Пейдж, – улыбается она, потянув за ткань на боку. – Да ладно! Я думал, в ее гардеробе сплошной гламур. – Удивительно, что тебе известно это слово. – Роу с усмешкой изгибает брови. – О, ты не видела, во что мы с Таем превратили нашу комнату. Загламурили по полной. Роу смеется. Обожаю, когда она смеется. У нее даже зубы офигенные. Уверен, она носила брекеты. – Загламурили по полной, говоришь? Я должна это видеть. Приходится затолкать возникшие в голове мысли в дальний уголок сознания. Не стоит забывать, что Роу хочет видеть не меня, а мою комнату. * * * Если не считать того, что тут учатся их сыновья, родители не имеют никакого отношения к университету Макконнелла, однако, глядя на кучу вещей рядом с ними и толпу собравшихся, можно подумать, что они – выпускники-суперзвезды, в честь которых здесь названы корпуса. – Что это? – спрашиваю я, приподняв складной макконнелловский стул, стоящий под макконнелловским тентом, возле макконнелловских тарелок и салфеток. – Мы решили оставить стулья и тент вам. Забавно же, – отвечает мама. Наклонившись, целует меня и, не таясь, разглядывает девушку за моей спиной. – Ваша мама просто любит ходить по магазинам. Мы даже не смогли запихнуть этот чертов тент в арендованную машину. Пришлось к крыше привязывать, – ворчит отец, пожимает мне руку и, как и мама, рассматривает стоящих позади меня Кэсс и Роу. – Мам, пап, это Роу и Кэсс, – представляю я девушек и снова беру за руку Роу – едва касаясь. Она сжимает мою ладонь. Значит, нервничает. – Кэсс, мы ни слова о тебе не слышали, – говорит отец, убирая солнечные очки в карман рубашки. Кэсс на миг меняется в лице. – Должно быть, ты особенная. Раньше мы слышали лишь истории о расставаниях. Каждую неделю. – Недавно мы тоже висели на волосок от этого, – отзывается Кэсс, и на лице Тая отражается паника. – Я выкрасила его комнату розовым. – И Тай снова сияет улыбкой. Рассмеявшись, отец пожимает ей руку. Мама позади него ждет своей очереди. – А, теперь понятно, почему они не захотели, чтобы мы к ним зашли. – Это была идея Роу, – переводит Кэсс внимание отца с себя на Роу, которая остервенело расстегивает и застегивает пуговицу на сумочке, безумно нервничая. – Надо не забыть обратиться к тебе за советом, когда эти двое опять устроят мне розыгрыш с короткой простыней в кровати, забьют мою машину сверху донизу пенопластом и, пока я сплю, выкрасят мои ногти красным маркером. Слегка расслабившись, Роу с тихим смехом пожимает руку моего отца: – Я напишу вам инструкцию, как с ними справляться. Не сдержавшись, придвигаюсь к ней и обнимаю за талию. Поначалу боюсь, что Роу стряхнет мою руку, но она, наоборот, накрывает кончики моих пальцев своей ладонью. – Очень приятно познакомиться с тобой, Роу. – Мама подмигивает мне, показывая свое одобрение. Ей тоже нравится мой тип девушек. – Спасибо за приглашение, мистер и миссис Притер, – пожимает ей руку Роу. Ее голос подрагивает. Я слышу по его звучанию, как участился у нее пульс. Мама удерживает ладонь Роу в своей, накрывает ее второй рукой и смотрит Роу прямо в глаза. – Пожалуйста, зови нас просто – Кэти и Дэйв. Нам будет приятно, – просит мама. Когда родители отворачиваются, Роу шепчет их имена, словно пытаясь запомнить. Это так умилительно, что я чуть не наклоняюсь и не чмокаю ее в щечку, но вовремя спохватываюсь. * * * Все-таки Макконнелл – бейсбольный университет. К последним пятнадцати минутам первого тайма «Быки Макконнелла» отстают от «Пиратов Миллера» на четыре тачдауна, и стадион заполнен лишь на треть. Мы с Таем сели рядом, а девушки – перед нами. Я наелся до отвала: одна из прелестей ложи – бесплатная и при этом вкусная еда. А не какая-то там гадость из университетской столовой. Кэсс с Роу из-за чего-то спорят. Не ругаются, нет, но Роу выглядит расстроенной. Пихаю Тая и киваю на них; он лишь пожимает плечами. Пытаюсь подслушать, но различаю только обрывки разговора. – И где мне ночевать? – шепчет Роу. Что отвечает Кэсс, мне не слышно. – Кэсс… пожа-а-а-алуйста! Может, ты туда пойдешь? Перешептывания, и Роу оглядывается на нас. Вздрогнув, поспешно делаю вид, что напряженно слежу за матчем с разгромным для команды Макконнелла счетом. Когда третья часть заканчивается, Кэсс встает, а Роу никнет на своем месте. Пристально наблюдаю за тем, как Кэсс подходит к Таю и шепчет ему что-то, после чего брат отъезжает на кресле назад, а Кэсс берет со стола сумочку. – Мы возвращаемся. Мам, пап, увидимся завтра за ужином. Мама, наклонившись, целует Тая в макушку, пожимает руку Кэсс и, проводив их до двери ложи, возвращается на свое место. Роу сидит одна прямо передо мной и, кажется, с каждой секундой становится меньше. – Тут не занято? – перелезаю я на освободившееся место Кэсс. Чувствую себя идиотом, но до смерти хочу сблизиться с Роу. Улыбнувшись, она устремляет взгляд на поле. – Нам не обязательно оставаться. Родители не обидятся, если мы уйдем. У отцовской фирмы тут филиал. Отсюда и билеты на VIP-места. Родители не платили за них. – Я хочу остаться до конца, – отвечает Роу с вымученной улыбкой. – Ладно. Я закидываю ногу на поручень перед нами. Руки держу при себе, на коленях, поскольку Роу снова себя обнимает. Я почти уверен, что знаю теперь, о чем она спорила с Кэсс, но пусть Роу сама об этом скажет. Не собираюсь быть ублюдком, заставляющим ее провести ночь в моей комнате, когда она столь явно этого не хочет. – Звонила Пейдж. На выходные она остается в доме «Дельта». Возможно, через неделю-две вообще туда переедет. Она им нравится. Говоря это, Роу не сводит глаз с поля. Я тоже пытаюсь удержать там взгляд, но он постоянно соскальзывает на ее нервно двигающиеся пальцы и подергивающуюся ногу. – Оу. Ну… здорово, что Пейдж нашла свой круг людей? – Я не знаю, что сказать, даже не в силах пошутить. – Тай переночует в нашей комнате. Это я уже понял и внутренне прыгаю от восторга при мысли о ночующей у меня Роу. Но мне нужно, чтобы она сама захотела остаться в моей комнате, а не пришла туда по принуждению. Ужасно неприятно ощущать исходящее от нее чувство безысходности. – Ну, в комнате отдыха стоит мой дружок-диван, – отвечаю я, наконец полностью повернувшись к Роу, чтобы посмотреть на ее реакцию. И теряюсь, не видя никакой: или я обидел Роу, не предложив переночевать у меня, или она не имеет ничего против ночевки на диване в комнате отдыха. – Можно одолжить у тебя одеяло? И какие-нибудь штаны? Мне не хочется без необходимости заглядывать в свою комнату. – Губы Роу кривятся, она больше не смотрит на поле, опустив взгляд. – Конечно. И одеяло есть, и переодеться во что найдем. Вот отстой. Роу Мы идем в комнату Нейта, и всю дорогу я веду внутреннюю борьбу, набираясь храбрости, чтобы спросить, нельзя ли мне переночевать у него. Тело хочет быть рядом с ним, и часть меня радостно взволновалась, когда Кэсс поставила меня в такое положение. Но другую часть меня беспокоит мысль: будет ли что-то означать моя ночевка у Нейта? Да и чего ожидает сам Нейт? – Заходи. Можешь взять мое новое одеяло. Нейт включает свет. Его комната действительно все еще розовая. Это вызывает у меня улыбку. Я направляюсь к его постели, на которой он складывает ярко-розовое блестящее одеяло. – А-а-а, гламур. Теперь понимаю, – впечатляюсь я. – Я говорил тебе: Притеров в неловкое положение не поставить. Мы и в нем будем чувствовать себя как рыба в воде. – Нейт вытаскивает из щели между стеной и кроватью пушистую пурпурную подушку в форме сердечка и с гордой улыбкой вручает мне. Я держу подушку, по-прежнему ожидая, когда Нейт проколется, сделает что-то, что оттолкнет меня от него. Но все его действия оказывают на меня противоположный эффект. – Держи, можешь надеть это. Переодеться можешь в стенном шкафу. Обещаю не подсматривать. – Нейт закрывает глаза ладонями, оставляя щелки между пальцами и смеша меня этим.