Беру у него стопку одежды, включаю в шкафу свет и прикрываю за собой дверь. Нейт дал мне серую бейсбольную футболку с длинными рукавами и эмблемой Макконнелла. Натянув ее на голову, сбрасываю под ней с плеч лямки платья. Думала, оно соскользнет на пояс, но его крепко удерживают на месте две застежки. И я не могу достать до них, как бы ни тянулась и ни изгибалась. – У тебя там порядок? Я торчу в шкафу уже несколько минут. Сердце бешено колотится, на лбу выступила испарина. – Уф-ф, – утыкаюсь лбом в дверь. «Дыши, Роу, просто дыши». – Запуталась в штанинах? – шутит Нейт. Меня бьет дрожь. Онемевшими пальцами поворачиваю дверную ручку, приоткрываю дверь и выглядываю. Нейт сидит на краю постели, но, увидев меня, тут же подскакивает и приближается, прикрыв ладонью глаза – на этот раз плотно, без обмана. – Мое платье. Не могу его расстегнуть. – Оу. – Нейт на мгновение застывает, не отводя от лица руки. Приятно, что он не пытается воспользоваться преимуществом. Нейт круглый отличник на поприще джентльменства. – Все нормально. На мне твоя футболка. Сможешь… поднять ее на спине и расстегнуть платье? Нейт слышимо сглатывает, после чего медленно опускает руку, стараясь смотреть мне только в лицо. – Смогу. Я поворачиваюсь к нему спиной и перекидываю хвост на одно плечо. Секунды спустя чувствую, как рука Нейта неспешно и осторожно поднимает подол футболки. Дойдя до застежек, останавливается, не задирая ее выше. Расстегивая платье, задевает пальцами мою обнаженную кожу, и от этого легкого и нежного касания мое сердце взволнованно трепещет. Платье спадает. Я пытаюсь подхватить его, но не успеваю – ткань соскальзывает вниз по ногам. Опустив руки, Нейт отходит назад. Я поворачиваюсь к нему лицом, натягивая на бедра край его длинной футболки. Теперь Нейт смотрит не в лицо. – Спасибо. – Я пинком закидываю платье в шкаф и захлопываю за собой дверь. – Сейчас выйду. Поспешно натягиваю спортивные штаны, хватаю платье Пейдж и быстро сворачиваю. Кажется, что все нужно сделать срочно. Срочно убраться из этого шкафа. Срочно убраться из этой комнаты. Срочно закрыть глаза и… Черт! У меня нет с собой таблеток. Открыв дверь, изо всех сил изображаю на лице благодарность. Мне предстоит провести часы на диване в общей комнате, в которой ночью свободно шастают студенты, без какой-либо надежды на сон, поскольку без лекарств я не спала вот уже как больше семи сотен дней. Я беру с кресла свернутое одеяло и подушечку в форме сердца, сую их под одну руку, платье Пейдж – под другую. – Спасибо. Я… верну вещи утром? – Как тебе удобно. Не знаю, как засну без Барби, но… как-нибудь справлюсь, – усмехается Нейт, показывая ямочку на правой щеке. Выйдя из его комнаты, сосредоточенно переставляю ноги: одну за другой, одну за другой. Я злюсь на себя за то, что оказалась в такой ситуации. Дверь в комнату отдыха закрыта, но не заперта. Проскользнув внутрь, снова ее закрываю. Вся противоположная стена в окнах, но один из диванчиков стоит в углу, не прямо напротив окна. Глубоко вздохнув, иду к нему. Кладу подушку с платьем на стол для занятий и расстилаю на диване одеяло, чтобы завернуться в него подобно тако. Диван жесткий, и даже одеяло не смягчает его. На стене висит телевизор, но пульта нигде не видно, поэтому, махнув на него, я заворачиваюсь в одеяло, для пущей защиты прижав к груди пурпурную подушку. Лежу, таращась в темноту и чувствуя себя несчастной. Обычно я чувствую себя так, вспоминая Джоша: то, как он выглядел перед выпускным балом, или выбегая ко мне с бейсбольного поля, или ожидая меня у моего школьного шкафчика. Но сейчас я думаю о Нейте и его легком, как перышко, прикосновении, от которого все тело обожгло огнем. – Идем, – говорит Нейт от открытой двери. – О нет, все нормально, – лгу я. – Я в порядке. – Неправда. Ты просто упрямишься. Бери давай Барби и дуй за мной, Тридцать-Три. Комната Нейта кажется немного другой. В ней темно, лишь полоска света падает из приоткрытой двери стенного шкафа. Одеяло Тая теперь лежит на кровати Нейта. Нейт собирался просто лечь спать или специально сделал так, чтобы я ждала, когда он за мной придет? – Можешь спать на постели Тая. Я забрал его одеяло, так что не бойся завшиветь. – И снова ямочки на щеках. – Спасибо. – Я с улыбкой вешаю платье Пейдж на кресло Нейта и расстилаю одеяло на постели Тая. – Можно, я оставлю себе Сердечко? – Боже мой! Ты дала имя моей подушке? Да, конечно, ты можешь оставить себе Сердечко, – закатывает глаза Нейт, но его смех выдает, что он меня дразнит. – Сказал парень, называющий свое одеяло Барби. – Будете потешаться над Барби и останетесь без одеяла, дамочка. Нейт привстает, делая вид, что собирается сорвать одеяло с кровати Тая. Прыгнув на нее, вцепляюсь в Барби. – Нет! Нет. Я пошутила. Обожаю Барби. Мы с ней лучшие подружки, – хихикаю я. С каких пор я хихикаю? – Хм-м… – Нейт откидывается на спину и натягивает по шею одеяло Тая. Длиннющие ноги торчат из-под него, поскольку оно слишком короткое. – Даже не знаю, как относиться к тому, что вы с Барби подружились. Наступает тишина, и я рада, что комната погружена в темноту. Но открытые глаза Нейта видны. Он наблюдает за мной. А я – за ним. Он лег спать в футболке без рукавов и черных баскетбольных шортах. Меня влечет к Нейту, и я хочу его прикосновений. Я борюсь с этим желанием, пытаюсь игнорировать его, но впустую. Мы лежим в молчании с четверть часа, по очереди прикрывая веки и притворяясь спящими, и пару раз тихо смеемся, подловив друг друга. – Ты мечтаешь о чем-нибудь? – ни с того ни с сего спрашивает Нейт, разрушая густую тишину. В груди подпрыгивает сердце. Не от неожиданности, а от его голоса. – Постоянно, – отвечаю я. О том, чтобы те пули попали в меня, а не в Джоша и Бетси. – А ты? – Не-а, – говорит Нейт, и я фыркаю от смеха, но тут осознаю, что он не смеется. – Но сегодня, впервые за многие годы, стал. «Дыши, Роу». – Правда? Мечтаешь заполучить свою Барби обратно? – Нет, – улыбается он. – Я мечтал, чтобы ты была здесь, а не там. Оу. Проходят секунды, потом они перетекают в минуты, а я все еще не могу отвести взгляд от глаз Нейта. Он не просил. Не выдумывал прозрачных предлогов. Он был честен – потрясающе, совершенно, ужасающе честен. Мы лежим еще четверть часа, глядя друг на друга, целиком поглощенные тем, что ощущаем в это мгновение, пока Нейт не отворачивается от меня, ложась на другой бок. Снова проходят секунды. Потом минуты. Грудь Нейта приподнимается от ровного и непрерывного дыхания, но я знаю: он не спит. Дружба с Кэсс, дружба с Пейдж, даже дружба с Таем ведет меня к исцелению. Но то, что я собираюсь сделать сейчас, не имеет никакого отношения к моему личностному развитию и преодолению психологической травмы. Возможность дружбы с Нейтом пошла прахом в первые же секунды нашего с ним знакомства. И сейчас главное – не исцеление, а я сама и мое взволнованно бьющееся сердце, и голос в голове, требующий получить желаемое. – Нейт? – заговариваю я, крепко зажмурившись. – Да? – Можно к тебе? – спрашиваю и распахиваю глаза, изумленная тем, что слова все-таки сорвались с губ. Нейт поворачивается ко мне лицом и откидывает одеяло. На цыпочках пересекаю разделяющее нас пространство и ложусь к нему. Удивительно, но рядом с ним я ощущаю себя в безопасности. Он не спешит. Медленно накрывает меня одеялом и рукой притягивает к себе. Другую руку он кладет мне под голову наподобие подушки. Я стягиваю с волос резинку и кидаю на пол. Ладонь Нейта скользит вверх по моей руке и шее, зарывается в распущенные волосы, а потом пальцы начинают нежно поглаживать кожу за ухом, вдоль линии волос. Эта ласка подобна омывающим тело волнам, и мои веки тяжелеют. – Нейт? – почти шепчу я. – М-м-м, – отзывается он, уткнувшись носом в мой затылок, не прекращая поглаживаний и пропуская волосы сквозь пальцы. – Мечтай почаще. – Уже успел много чего намечтать. Но не волнуйся, я терпеливый. От предвкушения в моем теле звенит каждый нерв. То, что происходит между нами, уже не флирт. Далеко не флирт. И впервые за долгие месяцы меня клонит в сон без всяких лекарств. 14. Роу Даже самая любимая песня в мире надоедает, если ты ставишь ее рингтон на звонок мамы и та названивает снова и снова. Первый звонок я отрубила, на второй просто не ответила, глядя на спящее лицо Нейта в ожидании, когда он проснется. Третьим звонком мама его разбудила, а значит, придется ответить. – Привет, мам, – цежу я сквозь сжатые губы, вспыхивая всем телом от осознания того, что говорю с мамой, лежа в объятиях парня. И чуть не хихикаю, ведь подобное в моем возрасте совершенно обыденно и нормально. Однако я не думала, что со мной это произойдет. Как и многое другое. – У тебя все хорошо? Ты не сразу ответила. – В мамином тоне так и слышится: «Я беспокоюсь за тебя. Ты ешь? Записать тебя на прием к Россу?» – Я в порядке, мам. Телефон далеко лежал. – Я разворачиваюсь на руке Нейта, чтобы взглянуть ему в лицо. – Врушка, – шепчет он и тычет мне пальцем в грудную клетку, отвлекая и сбивая серьезный настрой. – Хотела обсудить детали твоего приезда на следующих выходных, – говорит мама. Каким-то образом пролетело три недели. Первые ночи я была зациклена на дате прилета домой, видела в ней награду за достижение определенного рубежа и возможность отказаться от дальнейшего обучения в университете, если мне это не по силам. И вот теперь не хочу никуда ехать. – Папа встретит тебя по прилете. Я постараюсь не ложиться, чтобы увидеться с тобой, хорошо? – Да, конечно. Чудесные и удивительные ощущения, испытываемые мною секунды назад, сменились напряжением, неловкостью и печалью. Следующие несколько минут разговора с мамой я усиленно стараюсь казаться радостной, и мне удается закончить его без лишних вопросов о моем самочувствии. – Подумал, что, если хочу произвести на твою маму при знакомстве хорошее впечатление, наверное, не стоит отпускать на заднем фоне шуточки про секс, – улыбается Нейт.