Слова Роу о том, что я вряд ли когда-нибудь познакомлюсь с ее родителями, задели меня, полностью раздавили. Для нее они не значили ничего, для меня же – чертовски много. Я не тот парень, который может просто удовлетворять свои потребности, не вмешивая в это дело ни сердце, ни разум. Пытался быть таким несколько месяцев. Тошно. Я чувствовал себя мудаком. И был мудаком. Мое турне по миру мудачества было коротким. Нет, это не для меня. – Роу идет? – спрашивает Тай, протянув мне руку, чтобы я застегнул ему манжету рукава рубашки. На воскресные ужины с родителями мы всегда надеваем классику. Мама приучила нас к этому еще в детстве, на ужинах дома, так что это уже стало традицией. – Не знаю. Мне все равно, – отвечаю, не поднимая глаз и сосредоточив внимание на пуговице. За спиной раздается тихий стук в дверь, а за ним – голос Роу: – Можно войти? Уголки моих губ помимо воли дергаются вверх. – Все равно ему, как же, – шепчет Тай, наклоняясь вперед. – Роу, знаю, что так говорить не очень прилично, но, черт возьми, ты просто куколка! Ее тихий смех вызывает у меня уже открытую улыбку. Я не разворачиваюсь и не вижу ее пока, в глубине души понимая, что стоит это сделать, и я окончательно пропаду. Закончив застегивать пуговицы на своей рубашке – однотонной, белой, приталенной, которую я не заправляю в брюки, – поворачиваюсь к Роу. Правдивы ли слова брата? Вот так девушки и крадут сердца. Волосы Роу, лежащие на одном плече, струятся волнами и схвачены внизу тоненькой резинкой. Лицо с легким естественным макияжем словно создано для поцелуев. Она надела длинное черное платье с черными сандалиями на плоской подошве. Боковой разрез на юбке платья удлиняет ноги Роу и открывает мою самую любимую часть ее тела. Неосознанно подавшись вперед, касаюсь кончиками пальцев ее подбородка и разворачиваю, чтобы поцеловать в щеку. – Можно? Она лишь кивает, отведя взгляд. Ее лицо горит от смущения. Убрав волосы Роу за ухо, позволяю пальцам скользнуть по ее плечу и остановиться на шее. Губы касаются щеки Роу. Как же хочется ее поцеловать! Но я не сделаю этого без ее разрешения. – Тай прав, – улыбаюсь я. – Ты просто куколка. – На вас сказывается ваша новая одержимость Барби. Идеальные женщины и все такое, – шутит Роу. Видно, что наше внимание заставляет ее чувствовать себя неловко. – Ну, у Барби голова поворачивается на 360 градусов. Такое сложно переплюнуть, – отвечаю я. Мне хочется, чтобы Роу снова расслабилась. – О да, понимаю, – подмигивает она. Прощай, мое сердце. Родители встречают нас у единственного более-менее приличного ресторана, расположенного рядом с кампусом. Мама говорит, что ужин нельзя назвать изысканным, если к нему перед едой не подают хлеб, поэтому места для ужина она выбирает соответствующие. Сегодня мы ужинаем в стейк-хаусе «Моргана», и я рад уже потому, что счет оплачивают родители. – Роу, Кэсс, рада, что вы к нам присоединились. – Мама обнимает обеих девушек. Я выдвигаю рядом с собой стул для Роу, и она садится, сжав в пальцах платье. – Кэсс, Тай сказал нам, что ты изучаешь физическую культуру и спорт? Собираешься работать тренером? – спрашивает отец. Пока Кэсс отвечает на его вопрос, Роу нервно сжимает и расслабляет лежащие на коленях руки. Она ждет такого же вопроса к себе и волнуется, поскольку не знает, как на него ответить. А еще мы сидим в самом центре ресторана, и Роу искоса бросает взгляды по сторонам, осматривая окружение. Не задумываясь, накрываю ее пальцы своими. Она вздрагивает. Я еле заметно пожимаю плечами, надеясь, что так придам ей сил – хотя бы на сегодняшний вечер. Роу сдвигает руку ближе и вскоре уже крепко сжимает мою ладонь. – Мне бы хотелось работать в реабилитационном центре, – заканчивает Кэсс свои объяснения. Мама переводит взгляд на Тая, кивает и одобрительно улыбается. Брат закатывает глаза, но я-то знаю, как сильно ему нравится Кэсс. – А ты, Роу? Что изучаешь? – интересуется отец. Ее внутреннее напряжение проявляется лишь в судорожном сжатии моей ладони под столом. И, глядя на внешне спокойную Роу, никому в голову не придет, как ей сейчас нелегко. Если честно, я впечатлен. – Я пока еще окончательно не определилась. Но выбираю между философией и искусством. – Последняя фраза выходит почти вопросительной. Роу страстно желает получить одобрение моих родителей. Она даже не представляет, насколько ее ответ идеален. Но скоро об этом узнает. – А вы знаете, что Кэти – художник и скульптор? – спрашивает отец. Всегда первым хвастается мамой. – У меня небольшая художественная галерея, – скромно отзывается мама. Правда в том, что у нее их целых три: в Новом Орлеане и Калифорнии. Ее работы – скульптурные и металлические изделия – отлично продаются. Мне мало известно о мире искусства, но я точно знаю, что за ее работы платят бешеные деньги. – Загляни на мамин сайт, – привлекаю я внимание Роу. – Она делает металлические скульптуры. Уверен, тебе понравится. Роу улыбается, закусив губу. С каждой проходящей минутой ее пальцы на моей руке расслабляются все больше и больше. – У меня есть визитка с адресом. – Мама достает ее из своей сумочки и вручает Роу. – Спасибо, обязательно посмотрю, – отвечает Роу, внимательно изучив карточку. Ее улыбка передает и облегчение, и восхищение. Она наклоняется убрать визитку в сумочку. А когда подходит официантка, еще больше расслабляется – та обрывает ее интервью с моими родителями. Минуты спустя мы, позабыв о разговорах, увлеченно уминаем поданный к столу хлеб с чесночным маслом и поджаренной корочкой. Я отпускаю руку Роу, но лишь на то время, пока мы делаем заказ и разбираем свои напитки. Как только официантка отходит, я снова тянусь к ладони Роу и обнаруживаю, что она меня ждет. – О, мы тут столкнулись с Максвеллами, – начинает мама, и ее слова заставляют меня замереть. С чего она решила, что это подходящая тема для разговора за ужином? Я пытаюсь привлечь внимание Тая в надежде, что он поможет мне повернуть беседу в другом направлении. Но нет, он лишь все ухудшает. – Да? Проститутка Сэди была с ними? Вот ляпнет же, а? Теперь Кэсс и Роу напряглись в ожидании дальнейших слов мамы. – Тай, следи за языком, – хмурится она. – Ах да, прости. Не так выразился. Правильнее было сказать «шлюха». Поприличнее название для бывшей девушки моего брата, которая ему изменила? Я пинаю под столом его кресло, и он наконец вскидывает взгляд. – Что? Я ж правду говорю! Глазами показываю на сидящую рядом Роу. До Тая наконец доходит. Беззвучно буркнув «прости», он возвращается к стоящему перед ним салату. – Так вот… – продолжает мама. – Мы видели только родителей Сэди, ее с ними не было. Но они сказали, что она учится в Государственном университете Оклахомы. Получает там стипендию. Ну отлично. Моя бывшая, единственная девушка, которой я когда-либо признавался в любви, играет в баскетбольной команде университета, который находится меньше чем в сотни миль от меня. И я слушаю об этом, отчаянно вцепившись в пальцы сидящей рядом девушки. Желанной девушки. О которой только и думаю с первой нашей встречи почти месяц назад. Девушки, сказавшей, что, возможно, я никогда не познакомлюсь с ее родителями, поскольку между нами никогда не будет чего-то большего, чем сейчас. И все, что я могу сделать, – принять это, ведь ее проблемы гораздо серьезнее моих. – Ха! Зуб даю, столкнулись вы именно с ней, – фыркает Тай, и я, как ребенок, кидаю в него салатным листом. Когда мама отворачивается, брат показывает мне средний палец. А Роу отпускает мою ладонь. Роу Все изменилось после того, как родители Нейта упомянули Сэди. Изменились поза Нейта, его дыхание, прикосновение его ладони. Мама Нейта поведала нам несколько историй: о том, как Нейт с Сэди стали королем и королевой школьного бала, как Нейт в одиннадцатом классе тайно вздыхал по Сэди, присутствовал на всех ее играх и уходил в конце четвертого периода, боясь с ней заговорить. Мне сложно представить уверенного Нейта нерешительным и застенчивым. Насколько же он другой со мной? Как я поняла, Сэди много для него значила. Во всяком случае, пока не предала его: Тай без стеснений рассказал о том, как Нейт застукал Сэди со своим лучшим другом на вечеринке в честь окончания школы. Зная теперь обо всем произошедшем, я чувствую себя… странно. И не могу не думать о том, что услышанное о Сэди всколыхнуло былые чувства Нейта. – Хочешь посидеть у меня? – спрашивает Нейт, возвращая меня в реальность. Тай с Кэсс идут впереди, направляясь к моей комнате. Когда дверь за ними закрывается, я осознаю: мне некуда идти. По крайней мере, какое-то время. – Спасибо. – Я ощущаю себя обузой. Пару часов назад у меня не было подобного чувства. Нейт включает на телевизоре спортивный канал. Наверное, хочет заполнить чем-то тишину в комнате. Сидя на краешке постели Тая с сумочкой на коленях, я смотрю нарезку из блестящих бейсбольных матчей. – Этот парень – феномен. Играет за клуб Колорадо, – говорит Нейт, ложась на свою постель и устраивая голову на подушке. Неловкость между нами никуда не делась. – Уверена, однажды я и тебя увижу в этом клубе, – отвечаю я. Как глупая и несдержанная фанатка. – Придешь на турнир в следующие выходные? – Нейт все еще не смотрит на меня. Он избегает моего взгляда после разговора о Сэди. – О… Эм… Не смогу. Я лечу домой. Это привлекает внимание Нейта, и его взгляд мигом впивается в меня. Я выдерживаю его сколько хватает сил, но потом не выношу напряжения и опускаю глаза в пол. – Почему мне нельзя познакомиться с твоими родителями? – спрашивает Нейт. Озадаченная его вопросом, не нахожу ничего лучше, чем задать свой: – Ты все еще любишь Сэди?