30. Роу Коридор пуст. Большинство комнат заперты, студенты разъехались на каникулы. Мама позвонила моему куратору и смогла договориться о перенесении моих экзаменов на два последних дня. Профессора примут их в своих кабинетах. Мне придется нелегко, но я хорошо подготовилась, прежде чем мои планы изменились прямо посреди праздников. Одному профессору мне нужно всего лишь сдать проект, так что я особо не переживаю. Кэсс еще не уехала. Я позвонила ей сказать о своем приезде. Оказалось, что она тоже только сдала последний экзамен, поэтому пока здесь. Меня это обрадовало. Не хотелось остаться в общежитии одной. А вот в комнате Нейта света нет. Я отправила ему всего одно сообщение. Не знаю, что писать. То, как я покинула дом его родителей… Мне стыдно. Да и злость не прошла до конца. Стоит только подумать о том, сколько времени мы провели вместе, и он знал правду, но молчал… И я снова бешусь. – Ура! – Кэсс прыгает на своей кровати, когда я отпираю дверь и вхожу в комнату с небольшой сумкой в руке. – Эм… ага. Ура. – Кидаю ключи на постель, сумку – на пол. – Я видела тебя в окно, так что не скачу тут как придурошная сутки, – объясняет Кэсс, спрыгивая на пол. В комнате пахнет лаком для ногтей, и между пальцев ног подруги торчат разделители. – Педикюр? – указываю на ее стопы. – О. – Кэсс выгибает вверх пальцы ног. – Да, забыла. Нравится? Она подходит ко мне и шевелит пальцами. На ее ногтях изображены снежинки. Это вызывает у меня улыбку. – Мило. – Могу и тебе такой сделать. Хочешь? – Кэсс показывает флакон с темно-синим лаком. Я отрицательно качаю головой, и она ставит его на свою тумбочку. – Есть хочешь? Я не ела, тебя ждала. В животе бурчит при одном упоминании еды. Пожав плечами, лезу в дорожную сумку за кошельком. Кэсс запирает за нами дверь, и мы направляемся к лифту. По пути мой взгляд не отлипает от двери комнаты Нейта и Тая. – Они уехали вчера. Пришлось вернуться домой. – Кэсс сует свою руку в мою. – Но он хотел остаться. Я подумала, что ты должна это знать. Он хотел остаться. С улыбкой киваю. Не хочу говорить о Нейте. Не с Кэсс. Но также хочу знать, как он, что говорил обо мне, что думает о моих словах и поступках. Мы спускаемся на лифте и идем в столовую. Кампус смахивает на город призраков. На территории университета осталось человек пять. – Все разъехались? – спрашиваю я, оглядывая пустующие столы и стулья. Когда я ела здесь в последний раз, тут была тьма народу. – Да. Многие сдали экзамены два дня назад и времени не теряли. Пейдж тоже уже свалила. Сучка. Я смеюсь, и Кэсс улыбается. Мы берем подносы и передвигаем их по стойке. Я выбираю сэндвич и яблоко, затем наливаю в стакан молоко. Ничего из этого не вызывает аппетита, но есть-то нужно. В желудке шаром покати. Если я не хочу провалить экзамены, нужно нормально питаться. Поднос Кэсс загружен горой фастфуда, и меня смешит контраст наших ужинов. – Запасаешься жирком на зиму? – выгибаю я брови. Мы идем к угловому столику. Кэсс даже не спрашивает, куда мы сядем – она знает, где я предпочитаю есть. – Эй, я была паинькой целый год! Экзамен по языку жестов вогнал меня в стресс. А при стрессе у меня рот не закрывается. – Кэсс ставит поднос на стол, вставляет соломинку в шоколадное молоко и разрывает зубами упаковку маленьких пончиков. – Ты изучаешь язык жестов? – ошалело моргаю я. Потаращившись на меня молча несколько секунд, подруга раздраженно фыркает. – Ага, и знаешь что? Оказалось, он сложный. Ужасно сложный. Такое положение пальцев и вот такое означают совершенно разные вещи, – показывает она мне абсолютно незнакомые жесты, после чего запихивает в рот целый пончик. На ее подбородок сыплются крошки. – А это что значит? – интересуюсь я, показывая ей средний палец и изо всех сил сдерживая усмешку, которая все равно прорывается секунду спустя. – И тебя туда же, – отвечает Кэсс, кидая на мою тарелку пончик. Я съедаю его, и она смеется. Быстро расправившись с едой, мы возвращаемся в свою комнату. Я принимаю душ и надеваю пижаму. Выйдя из душевой, задерживаюсь в коридоре, вспоминая нашу с Нейтом первую встречу. Сердце ноет: сегодня я не в футболке Нейта и сплю не в его комнате. Кэсс смотрит MTV, и, забравшись под одеяло, я пытаюсь разобраться в происходящем на экране. Большую часть передачи какая-то девушка орет на своего парня за то, что он встречался с кем-то другим. Все это настолько затянуто, что кажется уже смехотворным, поэтому я беру мобильный и отсылаю родителям сообщение с пожеланием доброй ночи. Потом читаю подряд все сообщения от Нейта. – Ты с ним так и не поговорила? Я вздрагиваю от вопроса Кэсс, поспешно выключаю и убираю телефон. – Нет, – отвечаю, глядя в пол и положив голову на руки. – Я не знаю, что сказать. Все… как-то запуталось. – Я вскидываю на подругу взгляд, и мы долгое мгновение смотрим в уставшие глаза друг друга. – Да, но… – Кэсс умолкает, сжав губы. – Но что? Она ложится на спину, поднимает в воздух руки и ноги, сгибает колени, подтягивает их к груди и, крепко обняв, перекатывается на бок, ко мне лицом. – Он ведь не хотел причинить тебе боль. Знаю, ты, наверное, чувствуешь себя преданной. – Еще бы! – Понимаю, – продолжает Кэсс. – Но его поставили в ужасное положение. Он сам страдал. Меня не должно это радовать. Но радует. Не то, что Нейт страдал, а то, что переживал из-за меня. Он снился мне прошлой ночью. Снилось, что он заявился прямо на мой экзамен, вытащил из профессорского кабинета и подхватил на руки. Мне было грустно, когда я проснулась и поняла, что это лишь сон. Я хочу простить Нейта. Но также хочу накричать на него. И перед глазами до сих пор стоит лицо Джоша, сбивая с толку. – Знаешь что? – неожиданно бодрым голосом спрашивает Кэсс. – Что? – Я сдвигаюсь на край постели и, свесив руку, вывожу пальцами круги на ковре. – Я собираюсь признаться Таю в любви. Моя рука замирает, губы расплываются в широченной улыбке. Слова Кэсс, особенно после того, как я гостила у Тая и узнала его с новых сторон, наполняют меня надеждой по многим причинам. – Да? – поднимаю я на нее взгляд. Кэсс закусывает губу, а потом прячет лицо в подушке и начинает энергично брыкаться ногами. – Да. Можешь себе представить? – Она все еще прячет лицо, но поглядывает на меня, приподняв голову над подушкой так, что мне видны ее глаза. Улыбаясь, я опрокидываюсь на спину, устремляю взгляд в потолок и медленно киваю. – Могу. Я вспоминаю наш с Таем разговор: как сказала ему, что он не пригласил Кэсс и она расстроилась. Вспоминаю, какое у него при этом было выражение лица. Тай любит Кэсс. Надеюсь, он готов это признать. – Я счастлива за тебя, – говорю подруге, глядя в потолок, чтобы Кэсс не видела, как улыбка сходит с моего лица. Я действительно счастлива за нее. Но скучаю по Нейту. И завидую тому, что у Кэсс сейчас прекрасный конфетно-букетный период. Мой был коротким, как и все самые важные моменты в моей дурацкой жизни. Проблема в том, что по своей коробке с воспоминаниями о Джоше я скучаю так же сильно, как и по Нейту. Не уверена, что в сердце хватит места для обоих. * * * Экзамены заняли большую часть следующего дня и все утро последующего. К моему возвращению Кэсс упаковала свои вещи и была уже одной ногой за дверью, чтобы ехать в аэропорт. – Вот и все, да? – спрашиваю я. Мне хочется похитить Кэсс, засунуть в свой чемодан и увезти к себе домой. – Перестань. Не вздумай разводить сырость. Мы не плаксы! Кэсс стискивает меня в объятиях, и я тихо смеюсь, маскируя готовые пролиться слезы. На самом деле мы с Кэсс те еще плаксы. Просто скрываем это от других. – Счастливого Рождества! – желаю я подруге, садясь на постель. – И тебе. – Она закидывает сумки на плечи. – Увидимся… через месяц? Ты ведь вернешься? Киваю, выдавив улыбку, но внутри все скручивается в тугой узел. Я не уверена в своем возвращении. Отсюда я полечу домой к дедушке с бабушкой, где до переезда в Сан-Диего живут мои родители. Я подумываю о переводе в другой университет, чтобы жить с ними дома. Хотя это не настоящий дом. – У меня для тебя кое-что есть. – Кэсс достает из кармана сложенный конверт и кидает на постель рядом со мной. – Я ухожу, поэтому можешь злиться на меня сколько влезет за то, что я не отдала его тебе сразу. Но мне дали четкие указания. И… ну… я люблю брата Нейта и чувствовала себя обязанной помочь. Сама понимаешь. Ладно, это не важно. Прочитай. Я прочла. Опять же, злись на меня сколько влезет, я ухожу. Люблю тебя. Пока! Кэсс выходит за дверь, и ее уход сопровождается шумом и грохотом: она задевает сумками обо все стены в коридоре. Звенит пришедший на этаж лифт. Когда наступает тишина, я поворачиваю голову и смотрю на конверт. Сердце колотится с такой силой, что, кажется, опусти я взгляд вниз, увижу его биение сквозь кофту. Судорожно сглотнув, беру разорванный конверт и с усмешкой качаю головой. Ну, Кэсс! Я без промедления вытаскиваю из конверта сложенные листки бумаги, страстно желая прочитать послание. Оно написано карандашом, и часть строчек смазана – вероятно, по вине моей любопытной соседки, – но знакомый почерк заставляет улыбнуться. Я скучаю по Нейту. Скучаю. Скучаю. Скучаю. Разворачиваю листы, разглаживаю их на коленях, сажусь по-турецки и начинаю читать.