Аня, что ты делаешь? Твердит подсознание. Но я все равно делаю: бросаюсь к шкафу, переодеваюсь в джинсы, спортивный топ. Надеваю футболку и теплую худи сверху. Благо чистые кроссовки сестры в шкафу стоят. Хорошо, когда с сестрой у вас один размер ноги. Обуваюсь и закидываю телефон в карман. Открываю окно и прыгаю прямиком в руки к Сомову. 11 Не хочу, чтобы нас кто-то видел вместе. Кирилл Сомов Я на эмоциях врываюсь в клуб. Тренировка с Пауком проходит не менее агрессивно, чем сами бои. На эмоциях гашу своего оппонента. Там, за канатами, мы можем свободно пересечься и даже выпить кофе. Но тут, в пределах поля боя, каждый за себя. Бои без правил. Та часть моей жизни, в которую я вписался самонадеянно, на ебейших эмоциях. Шесть лет эта кабала длится, начиная с восемнадцати лет. – Так вы встречаетесь? – выдаю Ане первое, когда вижу их вместе около школьной парадной. – Да… – приглушенным голосом выдает Аня, когда идем по коридору в класс. – Ты его любишь? – иду напролом своим вопросом. – Наверное… – неоднозначно отвечает Аня. – Не знаю. Но он хороший и родителям нравится. – Так ты с ним из-за родителей или есть чувства? – вывожу на правду, чтобы для себя понять. Если там ничего нет, то у меня есть шанс. – Какая разница, Кир? Даже если из-за родителей, это что, плохо? Он хороший, добрый и в отличие от некоторых, не обижает меня. – в упор на меня смотрит. – А, так всё дело во мне? – взрываюсь. – Кир… – Желаю счастья. – последнее, что произношу. После помню, что на эмоциях нахаживаю знатные такие километры по городу. Зависаю на баскетбольной площадке. …В отличие от некоторых, не обижает меня… Заезженной пластинкой крутится в голове. Яростно набиваю мяч и отправляю в корзинку. Раз за разом отрабатываю броски. Корзина со скрипом их принимает, норовя вылететь из деревянного щитка старой площадки где-то в конце городка. – Ох, ебать, ты далеко забрался! – тарахтит Ник. – Вы что тут забыли? – выдвигаю парням. – Тебя приехали поддержать. Ты ж, блять, у нас Ромео страдающий. Только в твоем случае отвергнутый, – подьебывает Рус. – Заткнись, Рус. – задвигает Ник. – Бросай, давай! – со своей позиции горланит Рус. И одиночные броски переходят в командную. Отражаю бросок с трехсекундной линии прямиком в щиток. – Командир, бля! – ржет Ник, оборачиваясь ко мне. – Кажется, у нас гости. – резко выдаю парням, и те оборачиваются к началу игровой площадки. – Какие люди и без охраны. – ловит наш мяч с ухмылкой Пашкевич с команды соперников вместе с дружками, которых мы разъебали неделю назад. – Сыграем? – вкидывает в нашу толпу мяч. Сходу ловлю. – Или трусишь? – Это по твоей части. – огрызаюсь и отвечаю ответным броском. Расходимся по зонам и начинаем. Агрессивно напираем друг на друга. Игра перерастает в нечто большее, чем обычный интерес. Тут словно химический эксперимент происходит. Одна секунда и взорвётся все к чертовой матери. И одна секунда проходит. Игра перерастает в драку. Разнимает нас отряд полиции и, блять, мы все находимся там. Костяшки сбиты, нос и футболка в крови. Заебательно поиграли. Единственное, что меня, сука, успокаивает, это спущенный пар. Но как только я вижу своих предков, сразу становится, сука, стыдно. Никогда ни перед кем не тушуюсь, но вот перед родителями, которые являются авторитетом, не хочется облажаться. С парнями нас освобождают быстро. Благо отец решает все так, что не привлекает родню моих друзей. – Валер, я не желаю ничего плохого своему крестнику, ты же знаешь, но… – обращается друг моего отца. – Но парню нужно спускать пар куда-то. Иначе одна из таких драк, как сегодня, может закончиться либо тюрьмой, либо могилой, – говорит крестный моему отцу. – Божечки... – слышу всхлипывания мамы. – Леш, ты бы не пугал мою жену, – слышу голос отца за стеной обезьянника, в котором мы находимся. – Я с ним поговорю. – У меня есть друг, хороший человек, тренер. Занимается боксом. Тренирует таких же, как твой сын, парней в бои без правил. Они еще и деньги за это получают. – Нет, даже не предлагай. Мой сын не будет в этом участвовать, – отрезает отец. – Подумай об этом, – обращается к нему крестный. И они вместе заходят в комнату. – Лейтенант, выпускай. – показывает на нашу клетку. – Сыночек, – всхлипывая, обнимает мама. – Всё хорошо, – обнимаю её и переглядываюсь с отцом. Понимаем оба, что я все слышал. Но тот лишь качает головой. Домой едем в тишине. Никто не отчитывает. Предки знают, что просто так я не пойду напролом. Значит, есть веские причины. Утром я сам оказываюсь в кабинете крестного и выбиваю с трудом номер его знакомого. Иду, договариваюсь и подписываю шестилетний контракт. Поначалу фартило и кайфовал. Драки, бои, кровь, боль мышц. Это отвлекало от Ани и всего происходящего вокруг. Пропадал часами в тренажерном зале и на ринге. Стал лучшим. Родители относились к этому с беспокойством. Конечно, не пропускал и игры в баскетбол. Полностью отключил все чувства. Заглушал все чисто механическими движениями. Можно сказать, все бои я выигрывал на лютом адреналине. Гонял в мыслях без конца последний разговор и на этих эмоциях выигрывал бои. Изнурял себя физически. На тренировках такой темп брал, что не все успевали. Иногда отрывался даже на парнях. Только они мои загоны понимали и принимали. Из года в год, где бы ни был, и на день, два приезжал домой, участвовал в боях и возвращался обратно в кампус на учебу. Там реально попустил свои пары и решительно выбил Аню из своих мыслей. Кажется, и из сердца тоже. Только вот, созвонившись с Тиной, все, блять, закрутилось по новой. Когда вскользь она сказала:… с Аней только что виделись. Наконец-то она бросила этого идиота… И всё. Эта фраза, как щелчок к действию. Только тогда понял – нихуя не получилось. Обманывал, сука, сам себя. Она прочно сидит так внутри. Под кожей. Под, сука, всеми, блять, органами. Везде. В любой точке моего тела. Она – моё наваждение. Мой амфетамин. А потом и новость о Крис дала сигнал к действию. Билет. Самолет. Дом. Не хочу, чтобы нас кто-то видел вместе… – прокручиваю это в голове. Несколько раз прокручиваю каждое слово через мясорубку. Вдумываюсь. Блять, она не хочет, чтоб нас видели… Это больно бьет. Прям под дых. Туда же и пропускаю удар. – Руками работай… Левой, блять, левой! – орет Денис. Черт. Второй по брови приходится. – Не тормози, блять, Кирилл! Понимаю, что ослабеваю хватку. Возвращаю себе ту ярость и бью оппонента. Видимый рефери присуждает победу мне и расходимся. Пожимаем руки, и каждый уходит к себе. – Да что с тобой происходит? – спрашивает Денис в раздевалке. – Еще немного и вместо него бы там валялся. – Выиграл же, не вопи! – сдергиваю боксерские перчатки и отправляю в сумку. Умываюсь. – Соберись! У нас шесть боев осталось, – сообщает Ден, прежде чем свалить. Выдыхаю и включаю телефон. На экране пол первого ночи. Смахиваю блокировку и захожу в мессенжер. Анна Бурцева: Поля оставила у тебя свой купальник. Сможешь завтра вернуть? Заезжаю домой, нахожу тот самый купальник и кидаю в пакет. Еду прямиком к её дому. Похуй, можно или нет. Увидят или нет. Но сейчас я жадно хочу её увидеть. Хоть и под большим сомнением, что она выйдет. Кирилл Сомов: Выйдешь? Анна Бурцева: Куда? Анна Бурцева: Зачем? Кирилл Сомов: Я стою около твоего дома… в тени. Набиваю по клавишам. А затем вижу, как открывается окно на первом этаже. Аня по пояс в сорочке с длинными рукавами, стоит, обнимая себя руками, крутит головой по сторонам, а затем вглядывается в мою сторону. Быстро обдаю светом фар свою геопозицию. И даже за эти доли секунд я замечаю её прекрасное тело. Даже в таком балахоне. И как он, сука, её не портит. Сам себя топлю. Понимаю, что под ней она без лифчика. Блять… Хорошо, телефон вибрирует, отводит от мыслей. Анна Бурцева: Пять минут. Все, что читаю в сообщении и офигеваю. Неужели выйдет. Меня, блять, распирает от счастья. Я, сука, радуюсь тому, что девчонка идет ко мне. Пиздец, блять. Считаю секунды… минуты. Три… два… один… И я уже впору подумываю, что она передумала. Как вижу её фигуру и открывающееся окно снова. Как она становится на подоконник. Не думая, подлетаю и ловлю к себе в объятия. Зарываюсь носом в её волосы и растворяюсь в этом лавандовом раю. Успокаиваюсь. Становлюсь счастливым. 12 Мы же друзья. Кирилл Сомов