Часть 20 из 39 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Звуки издаю. Хочется, чтобы еще провел. Просто провел и все. Это же нормально? Я же не лишусь невинности. Нет. Просто проведет рукой.
Боже.
И он будто чувствует. Снова проводит. Надавливает сильнее. Во мне будто лопается что-то. Внутри фейерверки заряжают. Такой красивый калейдоскоп взрывается. Выгибаюсь на встречу. Себе не принадлежу. Хорошо, что держит меня, иначе бы провалилась под воду. Кирилл такие эмоции вызывает, что мир скатывается в одну точку удовольствия.
Грешно, но сладко. Я как в сиропе тону. Тону в чувствах. В любви к нему. Связь с реальностью теряется. Вот что значит в омут с головой. Об этом говорила мама. Но я хочу. Хочу, чтобы этот омут окутывал дальше. Хочу, чтобы Кирилл не останавливался. А он и не думает этого делать. Только сильнее своим членом в меня упирается. Кажется, будто между нами и нет этой ткани, хотя она настолько тонкая, что её с легкостью можно порвать. Надеюсь, это не самый любимый купальник его сестры.
Мне хорошо. Так хорошо, что даже страшно. Тело становится каким-то невероятно податливым. Отвечает на все его действия. Я и сама реагирую. Особенно когда Кирилл опускается ниже. Отодвигает треугольничек лифа, оголяя правую грудь и засасывая его. Меня это поражает настолько, что охаю. Сама себя не узнаю. Хрипловатые звуки издаю. Ерзаю на Сомове. Дышу чаще обычного. Облизываю губы от сухости. А Сомов продолжает терзать мой сосок. Он его прикусывает. Лижет. Всасывает. Водит кончиком по ореолу, затем по самой горошине. Играется. Сминает руками. Пропускает через пальцы. Боже… Эта пытка самая сладкая, но и самая страшная. Я растворяюсь в зеркальном потолке. Там выглядит все порочно и красиво. Я другая. В его руках себя красивой ощущаю.
Боже, если есть на свете ад, то сейчас он открыл передо мной свои двери. Резко перехватывает дыхание, когда Кирилл спускается ниже. Я как будто из оцепенения вырываюсь. Цепляюсь в его руки со всей силой и выпускаю коготки. Поднимаюсь. Одной рукой прикрываю грудь, пытаясь натянуть верх купальника, но он не поддается, и я плачу. Отталкиваю Кира одной рукой, другой цепляюсь за бортик, но Кир перехватывает.
– Т-ш-ш-, – прижимает к себе, поглаживая по спине. Своей оголенной грудью его жар ощущаю. Сосками к его груди приклеиваюсь. – Всё хорошо, – успокаивающе говорит. А у меня слезы по щекам текут.
Вот зачем он зашел так далеко?
Неужели не видит, что наделал?
– Ничего не произошло. – обнимает. В макушку целует.
Это для него ничего. А мне душу перевернул. И вот как теперь? Что дальше? Я ведь люблю его. Очень.
– Посмотри на меня, – серьезно просит. Не смотрю. Боюсь. Стесняюсь. Хотя куда уже стесняться. И так все видел. А я позволяла видеть. Боже. Еще больше от этого накрывает. Что обо мне подумает? Что я как все? Доступная? Боже…
– Эй, прости, ладно? – вытирает соленые дорожки. – Больше не прикоснусь, серьезно. – взволнованно говорит. Усаживает на бортик попой, только ноги под водой удерживает, контролирует, чтобы не свалилась.
– Держишь равновесие? – спрашивает. Киваю. Только тогда отходит. Мне сразу холодно без него становится. По телу озноб идет. Мурашками покрываюсь, а соски как иголки становятся. Чувствительные и твердые.
– Я… Эм… Отвернусь. А ты сможешь надеть купальник. – судорожно втягивает воздух. И я о нем вспоминаю. Вспыхиваю и прикрываюсь руками, пока он отворачивается. Распрямляю тесемки и натягиваю сбившиеся треугольники обратно. Всхлипываю.
– Всё? – раздается эхом.
– Угу, – шмыгаю носом, а Кир поворачивается. Подходит вплотную к ногам. Пересекаемся взглядами. У обоих глаза горят.
– Не понравилось или испугалась? – киваю. – Лады, больше не прикоснусь. – говорит Кир, отодвигаясь, – пока сама меня не попросишь.
Боже, а я ведь попрошу. Сама понимаю. Он как наркотик, от которого не отказаться. Я подсела на него, как на самый лютый кайф. Как на самую дорогую в мире травку. Меня от него штырит. Вставляет не по-детски. Я хочу его прикосновений.
Мотаю головой.
– Я хочу… Хочу твоих прикосновений. – шепчу сдавленно. – Просто это всё новое, понимаешь?! – сбиваюсь с мыслей. Тяжело выдыхаю и, наконец, смотрю на него. – Я испугалась.
– Понял, – кивает и протягивает ко мне руки. – Будем постепенно изучать друг друга.
– Как? – интересуюсь, пока спускаюсь обратно к нему.
– Разработаем стратегию, как в игре. – прижимает к себе лицом. – Помнишь горячие клавиши? То же самое. – поясняет. – Где S* – продолжать, Е* – стоп, А* – действие. – Идет? – спрашивает. Я лишь киваю головой.
Больше мы не экспериментируем. Только целуемся и просто плаваем вместе. Вечером помогаем его маме с ужином и вместе смотрим какой-то фильм по телевизору. Только я сижу на его коленях. А ночью расходимся по комнатам.
S, А, Е*- клавиши на клавиатуре.
S-Shift
A- Alt
E-Esc.
21
Я тебя люблю. Анна Бурцева
– Ты прямо светишься вся! – радостно произносит Тина, присаживаясь рядом со мной за парту. – Чувствую, что эти три дня пошли вам на пользу.
– Да, – краснею, вспоминая эти выходные.
В последнюю ночь мы все же разошлись по своим комнатам. Я даже настроилась, что Кирилла рядом не будет. Я даже умылась, приняла душ и спокойно легла в кровать. Вот только планы меняются с появлением Кирилла молниеносно.
– Не могу заснуть без тебя, – произносит в полумраке Кир, продавливая матрас моей кровати и ныряя под одеяло. Притягивает к себе. Целует жадно, будто мы не целовались каких-то полчаса тому назад. Целует всю: подбородок, шею, ключицы, пупок. Доходит до линии трусиков и возвращается. Опаляет жарким дыханием маленькие горошины, ласкает их языком. Вбирает в себя, как самую дорогую священность. Кусает, лижет и вновь всасывает. Мои эндорфины подскакивают. Уровень гормонов в запредельной норме. Пульс взлетает до самой верхней точки, словно Эльбрус покорен. А бабочкам уже не хватает пространства. Сладко и потрясающе страшно одновременно. Гладит руками мое тело. Сжимает. Спускается к краям трусиков. Ласкает. Водит пальчиками из стороны в сторону. А я на грани. И вроде бы вот черта, он её держится, и я её в голове держу, но мысли плавятся рядом с ним, что плыву в его руках. Но когда все же теряю эту грань и просто отдаюсь чувствам, я чувствую, как Кир отодвигает края и запускает ладонь в трусики. Ласкает лобок. Нежно поглаживает. Я помню про стоп сигналы, но не могу их произнести. Это не работает с нами. Со мной. Мы теряемся друг в друге.
– Боже… Кир, – все, что удается промямлить. Я плавлюсь как мороженое на солнце. Внизу так же мокро и влажно. Трусики тоже мокрые. Меня это уже не шокирует, но вот когда эту вязкость затрагивает Кирилл, я пребываю в шоке. Я краснею, хоть и этого точно не видно. Но я в диком смущении. Мне стыдно, что он это почувствовал. Увидел. Бог мой, это все у него на пальцах. Я дергаюсь.
– Тш-ш-шш. Всё хорошо, – прикасаясь к моему лбу, говорит. Припечатывает поцелуем туда же. – Помнишь стоп сигналы? Ответить не могу, только киваю. Я настолько растворяюсь в чувствах и его ласках, что вымолвить и слово не могу.
– Если что-то тебя не устроит, ты можешь их использовать, – повторяет, как мантру. Он прав. Только вот я не в силах ими воспользоваться. Мне слишком… Слишком хорошо. – Входить не буду, просто хочу показать тебе то, чего ты боишься, – шепчет Кир, опускаясь пальчиками ниже. Затрагивает стеночки влагалища. А по мне мурашки табуном бегут. Мысли путаются. Остаются ощущения.
Боже…
Чувствую, как растягивает стеночки. Размазывает по ним мои соки. Внутри все сжимается в комочек. Я как натянутая струна, что если надавить сильнее, она выскользнет из рук. Но когда Кир проникает внутрь пальцами и ласкает клитор, надавливает, растирает, меня уносит. Я теряюсь. Я стону. Мне уже не стыдно. Это будет потом. Эмоции вперемешку. Чувства тоже. Кир опускается ниже, целует соски, живот. Переходит к лобку. Оставляет на нем влажную дорожку поцелуев. А я впиваюсь пятками в матрас. Выгибаюсь ему навстречу. Ногти запускаю ему в волосы. Перебираю пальчиками, пока не ощущаю язык Кира в себе. Он широко расставляет мои ноги и касается разгоряченной плоти языком. Меня током будто пронизывает. Я срываюсь в бездну удовольствия. Я чувствую эту пульсацию. Боже… Это прекрасное чувство. Оно ошеломляет.
– Ты сладкая… – говорит Кир, в перерывах меняя язык на пальчики, и целует меня. Делится мной же со мной. Боже… Сама ощущаю этот вкус. Свой же.
– Блять, какая же сладкая… Охуенная… Красивая. – в перерывах говорит. Меня это заводит. Я летаю. Парю. Я словно подсела на наркотик. Такая эйфория. Такие запредельные чувства. Шок от проникновения пальцами, языком. Когда новая порция меня загоняет в краску, я кончаю. Я впервые испытываю оргазм. При этом я девочкой и осталась. Этот диссонанс меня лишает сознания. Думать откровенно не получается. Но то, что было, мне понравилось. Девочки не врали.
– Охуительная! – врывается в мои губы Кирилл, когда поддается обратно. Целует. Я сама его жадно пью, хоть и дыхания не хватает. Чувствую его упирающийся член между моих ног. Я протискиваю между нам руки и прикасаюсь к горячей головке.
– Я… я хочу помочь тебе. – все, что выдаю, при этом реально готова лишиться сознания. Но в одни ворота не играют. – Я не знаю всю теорию, но если ты мне поможешь, я могу научиться.
– Это необязательно. – все, что он выдает.
– Но я хочу, – настаиваю, сдергивая расторопно с него боксеры. Он выдыхает, но переворачивается на спину и стягивает полностью боксеры, оголяя свой член. Боже. Он красивый. Эстетичный и матерь Божья, огромный.
Кир сидит, облокачиваясь на спинку кровати.
– Хочешь потрогать? – спрашивает. Я киваю и сама тянусь к нему пальчиками. Обхватываю головку. Поглаживаю. Прохожусь по стволу. Дохожу до яичек и обвожу пальцами их. И так же в обратном направлении. Зависаю на головке. Не знаю, что дальше. Только вздыхаю. Пока Кир не накрывает мою руку своей. Аккуратно проводит от верха до основания и обратно. И так, пока я не запоминаю. Потом ускоряется вместе со мной. Часто дышит. И смотрит на меня. Обводит шею, грудь. Под его взглядом соски напрягаются. А внизу снова пульсировать начинает и жечь. Господи боже мой… Он словно на наркотик подсадил. Хочется его снова. Хочется его в себе ощущать.
Мысли пугающие лезут. Но я им не поддаюсь. Это мои пороки. Мои желания. Мои чувства. Я их не могу контролировать. Они накрывают и уносят с головой. Это запредельное чувство. Я не могу без него. Никак не могу. А главное – не хочу. Не хочу без него.
– Поняла? – спрашивает. Снова киваю и продолжаю сама. Это страшно и неопытно. Откровенно и, черт возьми, кайфово. Сама ловлю возбуждение от его полового органа. Когда более-менее понимаю принцип, уже сама двигаю рукой, как показывал Кир. От головки до основания и ускоряюсь. И зачем-то сжимаю его пенис. В этот момент Кир со стоном и подрагивающими ресницами извергает свое семя прямо на мою руку. Мне одуряюще хорошо. Мы вышли на новый уровень любви. Он более откровенный. Более смелее, чем был раньше. Я сама позволила с собой это делать. И не жалею. Мне было приятно и, черт возьми, хорошо.
Да, я испытываю стыд. Особенно когда понимаю, что в доме мы не одни и возможно, мои стоны слышал весь дом и его родители. Боже, что они подумали обо мне… Это вертится в голове, пока Кир не выводит меня из оцепенения.
– Я тебя люблю, – выдает на полном серьезе, заглядывая в глаза. Он их не отводит, смотрит на меня. На мои распухшие губы и вновь на глаза. – Скажешь что-нибудь?
– Я тебя тоже, Кирюш…
– Что тоже?
– Люблю... Очень люблю, Кирюш, – выдаю потоком и сама льну к его груди. Он обнимает, притискивает к себе. Целует в макушку.
– Маленькая моя… Охуенная девочка! – поглаживает вдоль позвоночника.
– А что нам с этим делать? Не спать же так. – поднимаю с его пениса свою руку в его семени.
– Только купаться, – выдает Кир и, поднимаясь, подает мне руку. – Пойдем. – сглатываю, краснею, но иду. Боже, в каком виде показываюсь перед ним. Полностью голая. Ночью, в темноте не так этот порок захватывает и не так стыдно. А сейчас, при свете ламп в ванной, уже не скроишь своих чувств. В кабинку он заходит первый. Настраивает воду. А я себя осматриваю. Распухшие губы, ярко горящие зрачки, вздернутая грудь и торчащие соски. Машинально рукой прохожусь по этим точкам. Другой себя вижу.
Охуенная… Моя...
Всплывают его слова. И я сама от себя кайфую. Трогаю живот, руки. Добираюсь до лобка. Сама. Боже. Сама бы этого никогда не сделала та Аня, которая была в начале этого семестра. Но новая Аня открыла в себе другие грани. Грани удовольствия и сексуальности. Своей красоты. И, боже, это не так порочно, как звучит.
– Иди ко мне, – протягивает с душевой кабины свои руки Кир, заманивая меня. И я иду. К нему. Всегда буду идти.
22