М. Х. Прости! Я только что вернулась домой из танцевальной студии. М. Х. Как прошла беседа с прокурором? Х. У. Нормально. Три точки появляются и исчезают несколько раз, мама уже сворачивает на нашу подъездную дорожку, когда прилетает ответ. М. Х. Скоро буду. Я усвоила, что у Морган «скоро» варьируется от пяти минут до часа, поэтому лихорадочно прибираюсь в комнате: запихиваю раскиданные вещи в шкаф, заправляю постель. Собираюсь положить грязную одежду в стиралку, когда в дверь звонят. Я выскальзываю в коридор: от нервов мурашки по всему телу бегают. – Можете занять гостиную! – кричит из кухни мама. – Двери не закрывать! – Почему ты не предупредила, когда я в панике комнату вылизывала? – ору в ответ я. – Уборка тебе на пользу! Не сдержав стон, я смотрюсь в коридорное зеркало. Спрашивается, зачем? Выгляжу ужасно. Морган стучит снова, и я открываю дверь. От одного взгляда на девушку дух захватывает аж до головокружения. На ней низкие джинсы в обтяжку и свободный серый свитер. Рыжие волосы, еще влажные после душа, собраны в нетугой пучок на макушке. Она буквально источает уют, так необходимый мне сейчас. Взглянув на меня, Морган заливается нежным румянцем. Единственная ступенька делает меня на несколько дюймов[4] выше, и Морган смотрит на меня сквозь ресницы. – У тебя пульс зашкаливает, – мягко говорит она. – Правда? – До сих пор я этого не замечала, а сейчас чувствую, как он ускоряется еще сильнее. От смущения краснею, думаю, по густоте румянца теперь не уступаю Морган. – Ну и что тут скажешь? – шепчу я, пытаюсь изобразить небрежность, но позорно проваливаюсь. – При виде тебя мое сердце не выдерживает. – Едва слова срываются с губ, морщусь. В отношениях с Морган я куда развязнее, чем с Вероникой, но моя нынешняя девушка, похоже, не возражает. Правый уголок ее рта изгибается вверх, и Морган поднимает пакетик: его содержимое шуршит. – Я подумала, самое время устроить спа-процедуры. – Ты умница. – Быстро целую ее в щеку и веду в гостиную. Начинаем мы с косметических масок, которые принесла Морган. Когда они высыхают, я делаю селфи, чтобы определить, кто скорчит самую придурковатую рожицу, скованную глиной. Лучшие фотки выкладываю в «Инстаграм[5]». – Жаль, нельзя тег поставить, – сетую я. Родители заставили Морган удалить все аккаунты после инцидента с Райли, ее бывшим бойфрендом, который оказался Охотником на ведьм. Из-за него они и переехали из Миннесоты в Салем. Морган встает и протягивает мне руку. – Давай смоем маски, пока лица не окаменели. Остаток дня мы смотрим кино и красим друг другу ногти. Я рисую Морган мелкие цветочки и рассказываю про встречу с Натали Флорес. Девушка спрашивает, привлекут ли в свидетельницы Веронику, а я говорю, что точно не знаю. По-моему, выбора у нее нет, значит, окружной прокурор проводит с ней видеоконференции: ведь в августе Вероника уехала в Итака-колледж в Нью-Йорке – крутое заведение, специализирующееся в области средств массовой коммуникации. Пока Морган покрывает мне ногти переливающимся голубым лаком, я рассказываю ей о рейде, который должен был состояться накануне вечером. О том, что препарат Охотников, способный временно лишать нас магической силы, уже должен быть уничтожен. Я отправляю Кэлу эсэмэску: спрашиваю, как прошел рейд, но к окончанию фильма он так и не отвечает. Мама проверяет в другой комнате студенческие работы, и я включаю новости. Морган усадила меня на пол перед собой, чтобы заплести косу. Пока она возится с моими волосами, Кровавая магия растекается по венам. Сила Морган снимает напряжение, оставшееся после встречи с окружным прокурором Флорес, но этим не ограничивается. Она успокаивает меня. Приводит в равновесие. Воздух ласкает кожу. Мы с Морган – наедине в гостиной, и я бездумно поднимаю руку, взывая к своей магической энергии. Воздух скользит по пальцам, не требует усилий, не причиняет боль, и я чуть не плачу от облегчения. – Можно вопрос? – спрашиваю я, когда Морган перехватывает конец косы резинкой. – Какой? – Коса готова, Морган откидывается на диванные подушки. – Как действует твоя магия? – Я усаживаюсь на краешек дивана и тщательно подбираю слова. Очень хочется узнать о Морган все, понять, почему ее магия действует на мою, но я боюсь обидеть девушку, ляпнув что-то лишнее. О Кровавых Ведьмах я очень многого не знаю. А из той информации, которой располагаю… Трудно определить, что здесь основано на голых стереотипах. – Что конкретно ты хочешь узнать? – уточняет она, поскольку молчание затягивается. Лицо Морган делается невозмутимым. – Твоя магия… инстинктивна? Например, ты слышишь мой пульс всегда, когда я поблизости, или нужно вслушиваться? А сейчас? Ты целенаправленно меня успокаиваешь или… это происходит само собой? Морган опускает глаза и морщит лоб. Секунду спустя мерный гул ее магической силы гаснет у меня внутри. Между ребрами возникает тупая боль, и я торопливо выпускаю воздух из-под контроля. Уходит моя магия – исчезает и боль. – Наверное, тут и то, и другое, – наконец отвечает Морган, глядя на меня. – Иногда я «включаю» ее намеренно. В первый день учебы, когда тебя расстроила случайная встреча с Ноланом. Но я не думала, что моя магия воздействует и сейчас. Если тебе не нравится, я ее осажу. – Нет! – восклицаю я, пожалуй, слишком поспешно. – Не надо! Она… – «Она и только она запускает мою силу», – думаю я, а вслух говорю: – Она мне очень приятна. – Ты не считаешь ее жуткой? Я тянусь к руке Морган и переплетаю наши пальцы. – Конечно, нет. Мы устраиваемся на диване и смотрим новости. Метеоролог обещает дожди в начале следующей недели, а Морган придвигается ко мне и кладет голову на мое плечо. – Кстати, пульс твой я не слышу. Чувствую его параллельно с собственным. По большей части, в запястьях, и лишь когда ты близко. – Морган поворачивается, целует меня в шею, потом использует мое плечо в качестве подушки и хихикает. – Когда я так делаю, у тебя всегда сердце екает. – Эй, это нечестно! – Почему? В поцелуях с девушками ты опытнее меня. Я свое преимущество не упущу! Засмеявшись, я тянусь за поцелуем, но леденею, когда на телеэкране появляется изображение Бентона. Он улыбается с выпускного фотопортрета, а меня корежит от омерзения. Пора бы уже привыкнуть! Тюремное фото не показывают – по телевизору парень всегда опрятный и улыбающийся красавчик. Поэтому мама и пыталась запретить мне смотреть новости. – Сделаешь погромче? – Показываю на пульт, лежащий рядом с Морган. Она берет пульт и нажимает на кнопку. – Судебное разбирательство по делу Бентона Холла, выпускника Салемской средней школы, начнется тринадцатого сентября с отбора присяжных, – продолжает ведущая. – Холл обвиняется в похищении и покушении на убийство двух местных девушек-подростков, Вероники Мэттьюз, выпускницы той же школы, и еще одной старшеклассницы. По данным источников, близких к Холлу, молодой человек намерен признать себя невиновным по всем пунктам обвинения. Подробности у Дженни Чо. Вместо телестудии в кадре появляется здание суда, где будет слушаться дело Бентона. Потом картинка уезжает вправо, и мы с Морган видим журналистку с микрофоном. – Спасибо, Шеннон. Буквально через три недели под председательством окружного прокурора Натали Флорес в Салеме начнется, пожалуй, самое необычное слушание со времен судов над ведьмами в семнадцатом веке. И среди юристов, и среди обывателей бытует мнение, что Бентон Холл – современный любитель поохотиться на ведьм. Я цепенею, хотя слышу это не впервые. Поначалу версия была очень популярна в сети – десятки мемов о горящих ведьмах просочились в ленту, пока Джемма не заблокировала все синонимы ключевых слов. Пару недель назад теорию стали продвигать информационные источники посерьезнее. В другом конце дома дверь маминой комнаты со скрипом открывается и захлопывается. Я выключаю телевизор, чтобы родительница не застигла меня за просмотром новостей, но она не приходит нас проверить. На кухне гремят кастрюли и сковородки: мама принимается за ужин. Я собираюсь предложить Морган перебраться ко мне в комнату, когда что-то бьется. – Мам, у тебя все в порядке? – кричу я с дивана. В дверь звонят, и я поднимаюсь. – Я открою! Подбежав к парадной двери, я сперва смотрю в глазок, затем приоткрываю. – Что вы здесь делаете? На крыльце стоят детектив Арчер и Кэл. Детектив, как всегда, в элегантном костюме: о том, что агент Совета не при исполнении служебных обязанностей, говорит лишь отсутствие галстука. Кэл в джинсах и мятой футболке кажется измученным еще больше, чем вчера. – Нужно поговорить, – начинает Арчер сдавленным, напряженным голосом. – Поговорить? – повторяю я и смотрю то на бесстрастного Арчера, то на Кэла, с которого вот-вот слетит маска спокойствия. – Что случилось? – Рейд… – начинает Кэл. Арчер перебивает парня: – Нет! Ханна, можно войти?