* * * Арчер переступает порог, Кэл тоже. Детектив быстро закрывает дверь. Прихожая наполняется другой энергией – воздух потрескивает от напряжения и страха. – Как рейд? – спрашиваю я и вздрагиваю, когда Морган молча подходит ко мне. Я беру ее за руку. На этот раз, прежде чем заговорить, Кэл вопросительно смотрит на детектива Арчера, и тот коротко кивает. Когда бывший коллега по «Котлу» поворачивается к нам, на лице у парня – боль и шок. – Рейд оказался ловушкой. Мы потеряли весь отряд. – Что значит «потеряли»? Где ребята? – Они погибли, Ханна. – У Кэла срывается голос, глаза блестят, но он не позволяет себе проронить ни слезинки. Арчер кладет напарнику руку на плечо, и Кэл судорожно выдыхает. – Это еще не все, – говорит Арчер. – Твоя мать дома? – Что? Как это может быть не все? – В голове не укладывается, что бостонские агенты погибли от рук Охотников на ведьм. Как их звали? Кто из родных у них остался? – Она дома, – отвечает Морган и тащит меня по коридору. На кухне пол сверкает от битого стекла. Одной рукой мама прижимает к уху телефон, другой стискивает папину обручалку, которую носит на шее как подвеску. Когда она поднимает на нас глаза, в них читается ужас. – Все? – Теперь голос срывается и у нее. – Как такое возможно? – Еще Охотники напали на городок, где выросла твоя мать, – шепчет Арчер. – Целый ковен потерял магическую силу. – Что? Как? – Я дрожу и не падаю лишь потому, что Морган крепко держит меня за руку. Я знаю тех ведьм и ведьмаков, это наши родственники. Мамины родители. И друзья. Тетя Камилла, кузина Зои. Ее младшие братья. – Магическая сила к ним вернется. К нам с Вероникой она возвратилась. Арчер вопросительно смотрит на меня. «Но не полностью, – шепчет внутренний голосок. – Скажи ему, что сила работает лишь с помощью извне». Арчер качает головой. – Нет, не вернется. – Он проходит на кухню, хрустя подошвами по осколкам стакана, и протягивает руку маме, чтобы ее подбодрить. – Охотники усовершенствовали препарат. Теперь зелье дает постоянный эффект. 4 Тик-тик-тикают часы над раковиной, отсчитывая каждую секунду новой, жуткой реальности. «Охотники усовершенствовали препарат. Теперь зелье дает постоянный эффект». Я неподвижно стою на кухне, хотя мысли кружатся в бешеном круговороте, и пытаюсь уяснить услышанное. Охотники способны лишать нас магической силы. Навсегда. Я представляю, как во время зимнего солнцестояния у бабушки с дедушкой не получается зажечь свечу в честь Средней Сестры-Богини. Я уже вижу разочарование на их лицах. А вот Зои на соревнованиях по плаванию. Не бросит ли кузина спорт теперь, когда особая связь с водой исчезла? Никому из нас воздух больше не нашепчет свои секреты. Кэл убирает битое стекло, а мама с Арчером перешептываются так тихо, что я не слышу. В голове роится тысяча вопросов. Как Охотники усовершенствовали пойло за считанные недели? Зачем они убили агентов, если могли просто лишить их магической энергии? Бентон говорил, что готовый препарат позволит им «спасать» нас, а не убивать. Морган сжимает мои пальцы и задает вопросы, которые я не способна озвучить. – Как это случилось? Откуда вы знаете, что эффект постоянный? Арчер переводит взгляд на нас, и на миг я вижу тяжкое бремя, которое взвалил на себя детектив. Его плечи сутулятся, в глазах блестит бездонный колодец боли. Но потом он хлопает ресницами, облокачивается на разделочный стол, чтобы наблюдать за всеми нами сразу, проводит рукой по лицу и, прежде чем ответить, делает глубокий вдох. – Через несколько недель после случившегося с тобой, Ханна, один из наших агентов выслеживал Холлов. – Арчер делает паузу, и я чувствую, что напрягаюсь. Я в курсе, что Совет разыскивает родителей Бентона, но подробности слышу впервые. – В агента выстрелили, – продолжает Арчер. – Охотники успешно используют модифицированные ружья-транквилизаторы, начинив препаратом дротики. Парню посчастливилось остаться в живых, но инцидент случился больше месяца назад, а никаких признаков возвращения магической силы нет. – Но она еще может проявиться, – настаиваю я, отчаянно желая, чтобы мой лепет оказался правдой. Мне бы хоть как-то подорвать пугающую уверенность Арчера! – Она не вернется. – Арчер смотрит на меня с сочувствием и тщательно подбирает слова. – Мы сделали анализ крови пострадавшего. Маркеров магии в образце нет. Мы считаем, что тем же препаратом Охотники лишили силы вашингтонский ковен. Я качаю головой. Боль и страх мутируют в злость. Я набрасываюсь на Кэла. – Ты видел меня накануне! Почему ничего не сказал?! Кэл переступает с ноги на ногу. – Мне не следовало. К тому же после рейда это бы не имело значения. Препарат должны были уничтожить. – Ага, конечно! Вы облажались! – Ханна! – Мамин голос разом крушит злость, которая у меня и за щит, и за меч. – Довольно! Нельзя так. – Да. – Слезы жгут глаза, и я на миг прикрываю сомкнутые веки ладонями. – Простите! Я просто… – Умолкаю и открываю глаза. – Почему бы нам не присесть? – Мама поворачивается и, не дожидаясь ответа, ведет нас в столовую. Не представляю, как она держится и не разваливается от ужасных новостей, но ее голос звучит ровно. – Райан, что с рейдом? Арчер кратко пересказывает то, что мне уже говорил Кэл. Мол, Совет выяснил, где Охотники производят препарат. А вчера вечером отряд бостонских агентов должен был ворваться на объект и все уничтожить. – Но, похоже, Охотники располагали сведениями о рейде. Через считанные секунды после проникновения на объект двух Заклинателей ранили дротиками с препаратом. Их окружили, а без магической силы защитные снадобья, которые агенты взяли с собой, оказались бесполезными, – заключает Арчер. – Но зачем Охотники убили наших? Я думала, их цель – превратить нас в «людей», лишив магической энергии. Сидящий напротив меня Кэл заметно напрягается, по щекам парня беззвучно катятся слезы, и я чувствую себя последней сучкой на свете. Кэл и Арчер – из того же клана, что и погибшие агенты, которые работали на Совет. Я краснею от стыда, потому что дело не только в этом. Мой бывший коллега по «Котлу» – бостонец. У Заклинателей нет ковенов, как у Стихийников, но парень наверняка общался с погибшими. Возможно, рос вместе с ними. – Мы точно не знаем, – отвечает Арчер, не давая мне возможности извиниться. – Кэл добыл футаж – короткий видеоролик с камер наблюдения. Агенты отбивались. Полагаю, Охотники сочли это достаточным предлогом. Воцаряется тишина. Под столом ладонь Морган тянется ко мне. Пальцы девушки дрожат от страха, и я беру их обеими руками. – А что случилось с родным маминым ковеном? – спрашиваю я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал предельно мягко. Никакого прокурорского тона – одно любопытство. – Как его члены потеряли магическую силу? Их подкараулили на собрании? – Вот что самое неприятное, – признается Арчер. – Мы понятия не имеем. В дверь звонят, а я даже не успеваю осознать, какая бомба только что разорвалась между нами. Арчер выпрямляется во весь рост и поворачивается. – Старейшина Китинг. Я открою. – Арчер выскальзывает из-за стола, не дав мне полностью осмыслить тот факт, что в дом вот-вот войдет Старейшина. Сидящая рядом Морган напрягается. Я крепко сжимаю ей руку, но не уверена, чувствует ли она мою близость. Не знаю, чувствует ли она, что я тоже в панике. Когда захлопывается дверь, я вздрагиваю и сразу понимаю, что Китинг не из Стихийников. Моя магическая энергия подорвана, но в других я ее ощущаю, а сила Старейшины должна была заполнить дом до отказа. Я же чувствую только силу мамы. – Это ваша Старейшина? – шепчу я Морган. Не успевает та ответить, как Кэл качает головой. – Старейшина Китинг – Заклинательница. – Он вытирает остатки слез и садится прямо. Я нервничаю пуще прежнего. Секунду спустя Арчер приводит женщину, на вид слишком молодую, чтобы быть Старейшиной. Да, в белокурых волосах, собранных в низкий пучок, мелькают серебристые пряди, но на лице – ни морщинки. Белые льняные брюки, высокие каблуки и шелковая синяя блузка больше подходят для кабинета руководителя, чем для пригородного домишки вроде нашего. Такой царственной осанки я прежде не видела. В штанах для йоги и в безразмерной футболке «Государственный университет Уинстон-Салем» я чувствую себя зеленой девчонкой. Возраст Старейшины выдает лишь взгляд. Она поочередно смотрит на каждого из нас, и в блестящих голубых глазах я практически вижу десятилетия мудрости, добытой тяжким трудом. Магическую силу Китинг я, увы, не чувствую, но невозмутимая уверенность, с которой она держится, не оставляет сомнений: передо мной самая могущественная Заклинательница современности. – Спасибо, что уделяете мне время, – говорит Китинг, словно мы могли ее не впустить. Но когда она улыбается нам с мамой, ее благодарность кажется искренней. – А вот о вашей подруге я не наслышана. – Взор Старейшины падает на Морган. – Еще одна Заклинательница?.. Морган вскакивает. – Простите, мне пора! Такой испуганной я Морган раньше не видела. Хочется ее успокоить, но девушка уже задвигает стул и пятится к выходу. – Могу я рассказать родителям? – Вопрос адресован Арчеру и, едва дождавшись его кивка, Морган исчезает за дверью. Все происходит настолько быстро, что я не успеваю ни возразить, ни попросить ее остаться.