Не понимаю, как можно так делать за моей спиной. Говорить обо мне жуткие гадости. Через две недели начинается эта чертова школа, и сперва я хотел прогуливать, но сейчас передумал. Наконец-то я решился. Сколько раз думал, и теперь первый раз почувствовал уверенность. Терять мне нечего. Мне наплевать на то, как все будет. Хуже быть не может. Спокойной ночи. PS: На Рождество не купил Лабану подарок. Ему, похоже, все равно. В нескольких местах у него слезает шерсть. Может, это из-за мочи? Ведь он столько ее пьет. Он тупой, уродливый и противный. До чего же я его ненавижу. 33 Астрид Тувессон собрала в совещательной комнате Лилью, Муландера и Утеса и поставила на стол поднос с ароматным латте и круассанами. Опущенные уголки губ сразу поползли вверх, и Утес стал шутить, что сильно располнеет, если они в скором времени не раскроют дела. — Для начала хочу сказать, что с этого момента Фабиан Риск отстранен от следствия, — произнесла Тувессон, раздавая кружки. — Жаль. На меня он произвел хорошее впечатление, — отозвался Утес. — На меня тоже, и больше всего я бы хотела, чтобы он остался. Но не получилось. — Все говорит само за себя, — сказала Лилья. — Он учился в этом классе, и мы не можем делать разницу между ним и всеми остальными. — Значит, ты его подозреваешь? — спросил Муландер. — Ну, что значит подозреваю… Но если посмотреть на эту ситуацию внимательно, то… — Давайте больше не будем об этом, — вмешалась Тувессон, встретившись с Лильей глазами. — О’кей? Лилья и остальные кивнули, и они начали обсуждать текущее положение дел. Лилья рассказала, что связывалась со всеми авиакомпаниями, но за последние дни пассажира по имени Руне Шмекель или Клаес Мельвик они не регистрировали. — Но информации о том, что он просто выехал из Дании на другой машине и уже давно проехал Германию, тоже нет, — заметил Утес, взяв еще один круассан. — Мы объявили его в международный розыск, но пока отрабатываем версию, что он все еще в Швеции. Кстати, как идет сбор сведений о его одноклассниках? — Более или менее все готово. Что скажешь, Ирен? — спросил Утес. — Почти готово, — ответила Лилья. — Больше всего мне бы хотелось еще раз проверить по официальному списку класса, но, похоже, его невозможно достать. — Интересно. А в Городском архиве его тоже нет? — спросила Тувессон, повернувшись к Утесу. — У них наверняка есть. Но электронная архивная опись, скорее всего, полетела. — Что значит «полетела»? — Помните ту кибератаку на мэрию Хельсингборга, о которой так много писали в мае? — Да, это когда их завалили мейлами? — уточнила Лилья. — Да. Тогда к ним точно проникла масса вирусов и троянов. Во всяком случае, серверы, где хранилась опись Городского архива, приказали долго жить. — Нашли время, — вздохнула Тувессон. — Еще как нашли, если хотите знать мое мнение. — Но я не понимаю. Если списки классов все равно есть в обычном архиве, то ничего не стоит их заполучить, — сказала Лилья. — Да, но без архивной описи ты не узнаешь архивного номера, а без него рыться в архиве — все равно что искать иголку в стоге сена, даже труднее. Они обещали помочь, но это займет недели. Если повезет. Тувессон сначала сидела молча, а потом покачала головой. — В этом нет никакого смысла, — она обернулась к Лилье. — Из тех, кого мы знаем, сколько по-прежнему живет в Сконе? — На самом деле, большинство. Только один человек из класса живет в Осло. — Но как раз сейчас многие находятся в отпуске за границей, — заметил Утес. — Составим приоритетный список, в каком порядке мы будем с ними связываться. Важно как можно быстрее выяснить, нависла ли еще над кем-то опасность. — Я уже начала и связалась с несколькими, — сказала Лилья. — И? Лилья покачала головой: — Ничего, пока что все отзываются друг о друге как о маленьких мерцающих лучиках, которые только и делали, что дарили окружающему миру тепло и любовь. Утес засмеялся и покачал головой. — Давайте надеяться, что под угрозой находились только Йорген и Гленн, — подытожила Тувессон и перевела взгляд на Муландера. — Ты закончил осмотр дома Шмекеля? — Более или менее. Кстати, кроме небольшого количества отпечатков пальцев и прочей мелочи, я не нашел ничего по-настоящему интересного. Я надеялся найти хотя бы запасной ключ к его машине, но, похоже, нет даже этого. — Может быть, у него есть дача? — спросил Утес. — На него ничего не зарегистрировано, — ответила Лилья. — Кстати, о даче, — взял слово Муландер и раздал всем копии черно-белых ландшафтных фотографий в рамках из дома Руне Шмекеля. — Может быть, у него есть дом в этих краях? Если это за границей, совсем необязательно, что собственность зарегистрирована в Швеции. Его коллеги стали рассматривать фото, на которых была изображена пересеченная местность с плотно застроенным городом. — Ты не знаешь, что это? — спросил Утес. Муландер просиял: — Сначала я подумал, что это Каркассон. Я всегда хотел туда поехать, это одна из моих самых любимых игр. Остальные посмотрели на него, совершенно ничего не понимая. — Вы никогда не играли в «Каркассон»? Они покачали головами. — Это что, игра? — спросил Утес. — О боже. Как мало вы знаете, — Муландер покачал головой. — Во всяком случае, это не Каркассон, — заключила Тувессон. — Точно, не Каркассон. Это Грасс, тоже на юге Франции, только немного восточнее. Я там был. Возможно, кто-нибудь из вас слышал о «Парфюмере»? — Погоди, — начал Утес. — Это там, где… Ну, вы знаете… — Да-да, но давайте обсудим это в другой раз, — вмешалась Тувессон. — Попытайся выяснить, есть ли у него там дача. А еще у нас есть вот что, — она показала ключ, полученный от Фабиана. — Мне дал его Риск, который говорит, что он подходит к сейфу на кухне Гленна. — Я уже осмотрел эту кухню. Нет там никакого сейфа, — отозвался Муландер. — И все же я хочу, чтобы вы с Ирен посмотрели еще раз. На всякий случай, — Тувессон передала через стол ключ Лилье и обернулась к Утесу. — А как у нас со следом из «Макдональдса»? — Я обращался во все рестораны, но пока никто его не узнает. — Пока? — Они работают по сменам, и я еще не успел встретиться со всеми. — О’кей. Что у нас еще? А, вот что: после объявления в розыск от общественности не поступало ничего интересного? — Практически нет, — ответил Утес. — Что это значит? — Коротко говоря, мы не получили ничего такого, что стоит рассказать нашим внукам, — уточнил Утес. — О’кей, но сейчас я бы предпочла развернутый ответ.