– Угрожали? – вновь спросил он. – Идём в дом Демпси, – сказал я. – А то распугаем всех соседей вокруг. – Все же знают, что ты полицейский! – удивлялся Карл. – Они ещё помнят кем я был раньше, – ответил я. Мы зашли в дом. Сальма и Лейла горячо обсуждали рецепты яблочного штруделя. – Малыш, ты зачем взял оружие?! – возмутилась Лейла, когда посмотрела на Карла. Сальма нахмурилась и строго посмотрела на меня. – Я просто хвастался своей новой Береттой, извините, не удержался, – вступился я, забрав у Карла дробовик. – Брайан, чтобы я больше этого не видела! – сказала Сальма погрозив пальцем. – Это что такое?! Вы в своём уме? – Вроде взрослые мужчины, офицеры, а всё как дети! – добавила Лейла писклявым голоском. Мы многозначительно переглянулись с Карлом, и я спрятал своё оружие под замок. Карл тут же принялся играть с детьми. Он бегал по дому, стучал себя в грудь и изображал злобного Кинг Конга. Я решил растопить камин. Взяв несколько поленьев сухой лиственницы, я бросил их в растопку из мелких сучков и клочьев белоснежной бумаги, что вся была исписана цифрами, фамилиями и должностями. Перевернув кочергой разгорающуюся черную папку, я увидел последний лист, на котором было написано: «Выдать денежный оклад с премией Брайану Ривзу, как поощрение за убийство…»– дальше всё исчезло в огне. Часть третья. По следам прошлого. – Брайан, я устала повторять, клади грязное полотенце в стирку! – кричала вне себя Сальма. – Где второй носок? – Здесь…Был… – лепетал я нерешительно. – Может за шкаф упал? Или Пончик утащил? – Ты меня с ума сведешь! Никакого уважения к моему труду! Мне и так тяжело, а я должна нагибаться и выискивать твои вещи по всей квартире перед каждой стиркой! Сколько это будет продолжаться?! К моему дому подъехал Карл и коротко просигналил. Пончик залаял. – Извини, я вчера поздно приехал и не положил грязные вещи в корзину. – оправдывался я. – Мне нужно ехать. – Поедешь, когда найдешь второй носок! – кричала Сальма. – Слышишь?! Куда намылился?! Брайан! Я прыгал на одной ноге и спешно натягивал второй ботинок. Схватив фуражку, я открыл дверь и выскочил на террасу. – Брайан, вернись! – визжала Сальма. – Вернись сейчас же, подлец! Я бежал к машине, застегивая поясной ремень на ходу. На террасу выскочила Сальма с носком в руке: – Вернешься домой, ужина не жди! Я что тебе нянька?! Этот носок будет ждать тебя на твоей подушке, Ривз! – Доброе утро Сальмочка! – решил проявить вежливость Карл и улыбнулся во весь рот идеальными белоснежными зубами. – Чудная погодка, неправда ли? Я оббежал вокруг машины и нырнул на переднее сиденье. – Двигай, двигай! – протараторил я. – Карл, быстрее! Она бежит сюда! – Я вам сейчас такую погоду устрою, засранцы, мало не покажется! Стоять! Стоять Карл, не смей уезжать! – Ну, нам пора на службу, – отвечал Карл как ни в чем не бывало. – Всего вам наилучшего! От Лейлы привет! Карл нажал на газ и помчал по дороге к выезду. Я сидел, вжавшись в сиденье по плечи. Демпси захохотал, вслед за ним прыснул и я. – Брайан – это просто чудо! Держись братишка! – проговорил он. – Чудо, что я до сих пор терплю это, – отвечал я. – Господи, когда она уже родит! Слышал что-нибудь про двойное проникновение? Знаешь, что это значит для меня? Это когда тебя имеет не только работа, но и любимая жена! – Крепись брат, – ухмыльнулся Карл. – Когда она родит легче не станет, поверь! – Ещё отцом не стал, а уже устал, – сокрушался я. – Как можно быть такой токсичной! Живу на вулкане! – Усталость брат, – говорил Демпси. – Она у тебя очень чувствительная, тревожится, переживает, вот и несёт её. Главное, что она сделает тебя счастливым папочкой, помни об этом и всё прощай. – Да уж, – отвечал я. – Мелочи жизни. – Это и есть жизнь, – сказал Карл. – Любовь она всегда вопреки. – Ладно, я верю, что это когда-нибудь кончится, – махнул я рукой. – Кончится, когда тебе в роддоме дадут маленький, теплый сверток с новой жизнью. Ты только посмотришь в глаза своей девочке и всё… – Что, всё? – спросил я с нескрываемым любопытством. – Начнёшь любить вновь, – ответил Карл и многозначительно на меня посмотрел. Я усмехнулся и уставился в окно с дебильной улыбкой. – Экипаж 0-22, связь! – внезапно захрипела полицейская рация. – Слушаю, Ривз, – ответил я. – Обнаружен труп в двадцать втором районе, улица тупиковая, подозрение на убийство. – Понял вас, выдвигаемся, по приезду доложим, – ответил я и включил мигалки. Карл развернулся через сплошную полосу и ускорился в сторону двадцать второго. – Тупиковая это где? – спросил меня Карл. – Это фабрика, – отвечал я, грызя ноготь. Карл нахмурился. Я тяжело выдохнул. Мы напряглись. – Детективы там? – вновь спросил Карл. – Пока мы не осмотримся, они не приедут, – сообразил я. – Понял, – кивнул Карл. Мы приехали в двадцать второй. Карл выключил сирену и медленно катился по кварталу, плавно подъезжая к тупиковой улице. Я взглянул в окно и увидел свой бывший магазин. Дверь помещения была оторвана, внутри явно кто-то побывал. Стены магазина были разрисованы простейшими геометрическими фигурами, изображающими детородные органы. Кусок крыши гулял по ветру и в ближайшее время собирался отправится в свободный полёт. На окне я прочитал надпись: «Брайан – крыса, сдохни!» Карл тоже её заметил и усмехнулся: – А ты обрёл здесь свою славу, братишка. – Да, поклонники прохода не дают, – ответил я. – Тут налево. Мы свернули на тупиковую и остановились в начале улицы. Впереди нас стоял фургон, рядом с ним лежал человек без движения, вокруг него толпились люди. Вдалеке, в самом конце улицы, что кончалась воротами фабрики, топтались наёмники с оружием в руках и наблюдали за всем происходящим. Карл вышел из машины и спросил меня, надевая фуражку: – Это и есть фабрика? – Она самая, – ответил я. – И эти хмыри её охраняют? – Ага. – Страшный ты человек, Бривзи, – сказал Карл и взял с полки дробовик. – Пойдём малыш Демпси, посмотрим, что там к чему, – бодро произнес я и закрыл патрульный автомобиль на ключ. Мы подошли к фургону и стоящим рядом зевакам. Толпа расступилась. На асфальте лежал труп молодого парня, с пулевым отверстием во лбу. Я присел на корточки и узнал Себастьяна Паркера, журналиста, что копал материал для Холла. Карл присел рядом. – Знакомый? – спросил он.