— Как? — Попробуй узнать, почему Горман Ярд пытался подобраться к Уайти Тассу. — Попытаюсь, Морган. Эти люди не больно-то разговорчивы, даже со своими. Но я попробую. У меня… дела с одним из них, вот уже полгода. — Она очень серьезно посмотрела на меня. — Но не за деньги, Морган. Я сделаю это. но не за деньги. — Я не люблю быть в долгу, детка. Ты можешь привязаться ко мне по-доброму? Ведь по-настоящему никто не любил меня. Тебя любили, дорогая. Нет, мне не любовь нужна, а сердечное отношение. Чтобы у меня был настоящий смелый друг. — Да я сам все время трясусь. Но не боишься. Вот почему в любой драке ты оказываешься наверху. Я невольно улыбнулся и подмигнул ей. — Котенок, ты мне нравишься. Честное слово. — Знаешь, ты останешься у меня. Только я не хочу, чтобы это было так… как с другими. Я хочу, чтобы ты обнял и приласкал меня, чтобы мы говорили о разных пустяках, слушали музыку, держали друг друга за руки. А потом я, может быть, усну у тебя на плече до самого восхода. Ты понимаешь меня. Морган? Я встал, подошел к ней, погладил ее шелковистые волосы, заглянул в нежные, добрые глаза и кивнул: — Понимаю. 4 Я вышел из такси перед своим отелем и посмотрел на безлюдные, еще не проснувшиеся улицы, окутанные легким туманом. Над крышами низко висели мрачные облака. Я проспал в своем номере до двух часов дня, а затем позвонил Арту Киферу и изложил ему мою программу бегства из страны. Он сказал, что надо быть не в своем уме, чтобы выбрать то место, которое я назвал. Достаточно суток лёта в южном направлении, чтобы оказаться в местах, где можно укрыться на всю оставшуюся жизнь, если ты, конечно, не Эйхман и у тебя есть бабки, чтобы сунуть в лапу кому надо. Я настоял на своем, он, как всегда, согласился, и мы договорились о встрече. Потом я позвонил малышу Малоне и попросил его положить кое-что для меня в камеру хранения на автобусной станции, а ключ оставить в холле отеля у дежурного портье. В половине пятого я забрал ключ, оплатил счет и отправился на такси в центр города, там раздобыл кольт 45-го калибра, коробку патронов к нему и два маленьких напильника, которые резали не хуже ацетиленовой горелки. Еще через полчаса я стучал в дверь Ким Стейси. Послышались ее шаги, и дверь открылась. — Привет, моя возлюбленная. — Давай-ка не будем увлекаться этой игрой, Морган. — Вся жизнь — игра, Ким. Только ставки меняются. Она закрыла дверь, мы прошли в комнату, она подождала, пока я устроился в кресле, сама села в кресло напротив, рядом с письменным столом. — Ты не ночевал в отеле. — Это важно? — Нашим это не понравилось. — Видал я ваших в гробу. — Ты в этом деле по своей воле. — Ну я и вернулся. Ким согласно кивнула, но в ее глазах был укор. — Тебе, конечно, все равно. Но я дала письменное поручительство за тебя и, пока я не передам тебя с рук на руки другому агенту, я отвечаю за тебя карьерой и головой. Я не напрашивалась на это задание. Я не хотела. Но мне предложили, и я согласилась. Поскольку ты дал добровольное согласие, я надеялась, что мы найдем взаимопонимание. Не стоит вредить друг другу. — Успокойся, дорогая. Если бы я задумал продемонстрировать свои таланты, я бы отыгрался на всем твоем вшивом управлении, а не на тебе одной. Забудем об этом, идет? Она нехотя и сдержанно улыбнулась. — Идет, Морган. Останемся спокойными и свободными. — Именно. Узнала что-нибудь о Гормане Ярде? — Он мертв, Морган. — Как это? — Несчастный случай в тюремной мастерской. Виновных нет. Но поскольку ты сделал запрос, они назначили новое расследование. — Веселенькое дельце. Они далеко не уйдут в своем расследовании. А как на него вышла полиция? — Был анонимный звонок. Все прошло как по маслу. Ярд даже сделал признание и не очень-то оспаривал приговор. Было такое впечатление, что ему выгодно сесть. — Может, так оно и было. — Как? — Да так, ничего. Остальные деньги не всплыли? — Пока нет. За этим тщательно следят. Сработал ты отлично. Но беда в том, что это — горячее дело и похолодания не будет. Можешь передать это своим дружкам, которые тебе помогали. — Я работаю один, Ким. Тебе ли не знать? — На этот раз не один. Здесь нужен был не один ум. Нечто подобное ты дважды проделал во время войны, когда раздобыл план передвижения войск неприятеля и узнал расположение немецких заправочных баз для бронетехники, проник туда и сумел установить мины- сюрпризы, так что немцы взлетели, даже не сообразив, что произошло. На этот раз ты работал еще тоньше. В ее голосе зазвучало некоторое уважение. Я ответил с усмешкой: — Тогда нас было шестеро. — Я знаю. Мы тоже подумали, что они могли быть с тобой в последнем, крупном деле. Трое уже умерли. Один был довольно тяжело ранен во время войны, а затем затерялся в Австралии. А немецкий патриот, который тебе помогал, стал крупным бизнесменом и живет в Берлине. Остался ты один, и, пожалуй, ты единственный, кто мог продумать и осуществить такое дело. — Принимаю комплимент. — Жаль, что ты его не достоин. — Ерунда. — По крайней мере, ты сможешь как-то искупить свою вину. — И это ерунда. — Дело твое, Морган. — Поживем, увидим. — Я посмотрел на часы, было почти половина седьмого. — Ты собрала вещи? — Зачем? — Мы отправляемся в свадебное путешествие. Она замерла, поджав губы, потом сказала: — Ты… просил три дня. — Я больше не могу ждать. Если мне позволено работать самостоятельно, я начинаю. Собери чемоданы. Машина* ждет внизу. Выполняй приказ и не брыкайся. Будем спокойными и свободными, как ты выразилась. Худшее впереди. Мы зарегистрировали наш брак в небольшой конторе, которая так рекламировала свои услуги: «Брачное свидетельство, анализ крови, брачная церемония в течение часа». Это было в штате Джорджия, на границе с Флоридой. Церемония чуть пе прервалась, по тому что судья никак не мог взять в толк, почему у меня только одна фамилия «Морган», без имени и отчества. Наконец я сообразил достать бумаги, с которыми я демобилизовался, где в строках «имя», «отчество» были прочерки. Эго его успокоило. Я бы не сказал, что мы выглядели счастливой парой. Ким жутко нервничала, а я из кожи вон лез. чтобы выглядеть нормальным женихом. Когда по окончании процедуры я, как это положено, поцеловал ее, мы были больше похожи на двух боксеров, которые касаются перчатками перед первым раундом. А может, я преувеличил. Мы оплатили услуги, прибавили на чай, и получили в ответ широкие улыбки и пожелания счастья. Один из наших свидетелей пошел позвонить в местную газету, чтобы там дали сообщение о нашем бракосочетании. Когда мы сели в машину, Ким оказалась на большем расстоянии от меня, чем раньше. Не глядя на меня, она спросила: — Что дальше? — Надо, чтобы все выглядело натурально, ласточка. Мы пересечем границу штата, остановимся в мотеле и хорошенько выспимся. Я знаю, что она подумала, но она равнодушно кивнула головой, не говоря ни слова. Только плечи у нее слегка вздрогнули, и мне это было по душе. Любая баба должна побаиваться своего мужика. Я ухмыльнулся своему отражению в зеркале, включил зажигание и вырулил на шоссе.