16 Эса сидел в своем большом кресле перед стеной мониторов, словно король, у которого отняли королевство. Эса не имел возможности ни на что влиять – его работа заключалась в том, чтобы просто наблюдать за происходящим в Парке. Воздух в его комнате был таким спертым, что его можно было резать ножом. Густой, с отчетливыми серными парами, происхождение которых я не хотел идентифицировать. Не в последнюю очередь из соображений самосохранения. Аппаратная производила впечатление едва освещенной студии жертвы клаустрофобии, потому что Эса выключил все лампы и светились только мониторы. Все вместе напоминало нечто среднее между декорацией научно-фантастического фильма и моими воспоминаниями об армейской казарме. Я видел, что мой визит его удивил. Еще больше его удивила моя просьба. – Что-то случилось? – спросил он. – У нас есть все видео, но я их не смотрел. Я же не знал, что что-то не в порядке. Эса явно не понимал, что происходит. Неудивительно. Я сказал ему, что все в порядке, но я просто хочу кое-что проверить. Я назвал ему дату, примерное время и указал место за пределами Парка приключений, по идее попадающее в зону обзора камеры. Пальцы Эсы запорхали по клавиатуре. На экране монитора мгновенно появился знакомый мне внедорожник. Я посмотрел на время и запомнил его с точностью до секунды. После этого я поспешил попрощаться с Эсой. В едкой атмосфере его берлоги я едва не потерял сознание. Мне впервые в жизни пришла в голову мысль, что иногда имеет смысл дать человеку совет поменять диету. Но я сдержался. Поблагодарил его и сделал шаг назад. – Я что-то упустил? – спросил он и развернулся на 180 градусов. На нем была та же самая футболка с принтом морской пехоты США. Возможно, подумал я, ты питаешься исключительно гороховым супом и квашеной капустой. Вслух я этого не сказал, потому что заметил на лице Эсы выражение, похожее на панику. Он продолжал сыпать вопросами: – На территорию Парка кто-то проник? Надеюсь, никто ничего не украл? – Нет, ничего подобного, – ответил я. Мне требовалось несколько секунд чтобы подумать. В любом случае Эса будет строить предположения, зачем мне понадобилось посмотреть записи с камеры. И в его распоряжении – все пленки, на которых зафиксированы тысячи и тысячи всевозможных событий. Я принял решение. – Мне просто нужно было проверить время, – сказал я. На лице Эсы отразилось непонимание, которое вскоре превратилось в кивок, а тот, в свою очередь, в дружелюбие. Если раньше он вел себя сдержанно, почти холодно, то теперь смотрел на меня с симпатией. – Личные дела, – сказал он. – Да. Очень. – Хочешь найти владельца определенной машины? Я могу поискать. – Нет, спасибо. Я уже знаю. Мы оба посмотрели на изображение на экране. Внедорожник увеличился в размерах. Я почти ощутил себя внутри, почувствовал холодное дыхание кондиционера у себя в ногах. Почти. Вряд ли на протяжении последних лет в этой комнате дул хотя бы самый слабый ветерок. – Я думаю, что оставил в этой машине свой проездной. Проездной – не главная причина моего интереса к этой машине, но, безусловно, одна из причин. Об этом мне напоминала штрафная квитанция в кармане куртки. Три остановки на электричке обошлись мне в восемьдесят евро. Это слишком много, с какой стороны ни посмотри. Эса все еще размышлял над моими последними словами и правой рукой поглаживал свою геометрически безупречную бородку. – Если я могу чем-то помочь… – наконец сказал он. – Я работаю на Парк приключений и готов оказать любое содействие. Я ничего не ответил. Он разговаривал одновременно и как солдат, и как плюшевый мишка. – Благодарю за службу, – сказал я. – Если что-то возникнет, обязательно обращусь к тебе. Внезапно мне стало совестно за свои мысли о его пищеварении. Эти странные эмоциональные качели сопровождали меня уже какое-то время. Сильнее всего они проявлялись в обществе Лауры Хеланто. Естественно. Все выходные я ощущал след поцелуя, который она оставила у меня на щеке. А теперь – без всякой провокации – я думал, что все мы люди, никто из нас не совершенен, и что такого, если у одного из нас проблемы с газами. Покидая тело, они остаются витать в воздухе, но это не делает испускающего их человека парией, от которого надо бежать сломя голову. – И взаимно, – добавил я. – Если я чем-то могу помочь, то обязательно помогу. Через минуту я уже сидел в своем кабинете. Инстинктивно распахнул окно и вдохнул прохладный свежий воздух, словно, измученный жаждой, пил свежую воду. Затем сел за стол и принялся за вычисления, используя калькулятор, ручку и карты Гугл. Конкретно – опцию изображения со спутника. Когда я сидел в том внедорожнике, мы соблюдали скоростной режим, и я мог точно вспомнить все основные повороты, которые мы делали по пути. В то же самое время я примерно помнил участки пути, когда мы никуда не сворачивали и не сбавляли скорость. Я мог приблизительно прикинуть протяженность каждого такого участка пути. Повязка у меня на глазах позволяла мне смотреть вниз, и я мог проследить, как автомобиль ведет себя на дороге. Но, что еще более важно, теперь у меня были конкретное время отбытия и прибытия. Я рассчитывал параметры и расстояния, читал карту, десятки раз приближал и отдалял изображение, пока не свел число вариантов к трем. Я был относительно уверен насчет направления, с определенной степенью уверенности знал общее расстояние и с абсолютной – какого типа здание ищу. Сорок минут спустя у меня было два сарая на выбор. 17 Парк приключений приносил неплохую прибыль. Разумеется, в отличие от банка – пока что. Со дня выдачи первого кредита продажа билетов выросла почти на 20 процентов. Многообещающий показатель. Я смогу заплатить зарплату сотрудникам, налоги и погасить часть долгов компании. Если эта тенденция сохранится, а банк постепенно – сначала в минимальном объеме, а затем с экспоненциальным ростом – станет прибыльным предприятием, то я начну разбираться с неофициальными долгами Юхани. А вот чего я сделать не мог, так это найти дополнительные пятьдесят тысяч евро для Игуаны. И это была только часть проблемы. Пожалуй, я даже в мыслях ни на секунду не допускал, что заплачу ему хоть цент. Нет уж. Я принял решение в тот момент, когда он сунул себе в карман мой проездной. Я понимал, что такое решение могло прийти и гораздо раньше, но проездной стал последней каплей. Даже если не брать в расчет требование пятидесяти тысяч евро – так не поступают. Нельзя ездить по чужому проездному. Я просмотрел два банковских счета. Я ничего не подделывал, но экстраполировал данные одного на другой с тем, чтобы со временем оба счета слились в один. Эта операция требует пристального внимания к деталям. Я так погрузился в вычисления, что не сразу сообразил, что сам просил Лауру зайти ко мне, и вспомнил об этом, только когда она очутилась прямо перед моим столом. Свои буйные кудри она собрала в пучок, а очки подняла на лоб. Я впервые увидел все ее лицо целиком. Никогда его таким не видел. Я не мог бы сказать, что конкретно меня в нем поразило, а времени на раздумья не было – она о чем-то меня спросила. Точнее говоря, повторила мои собственные слова, сказанные ранее, и попросила следовать за ней. Первый мурал был почти готов. Лаура провела все выходные, расписывая стену. Она начала с фрагмента холла, наименее заметного посетителям. Вполне логично. Я на ее месте поступил бы точно так же. Этим же объяснялось, почему я не заметил этой росписи сегодня утром, когда приехал на работу или когда, покинув аппаратную Эсы, шел к себе в кабинет. При мысли об Эсе я с надеждой подумал: хорошо бы, чтобы тропические ароматы аппаратной не впитались в мою одежду. Я едва сдерживался, чтобы не понюхать свой рукав. Вместо этого я слушал Лауру. – Я сделала, как ты посоветовал. Начала с самой легкой части – с того, что лучше всего себе представляла. По-моему, получилось неплохо. Теперь… Я смотрел на Лауру и видел ее профиль. Одновременно я видел то, о существовании чего раньше только догадывался. В ее лице была твердость. Я не имею в виду, что оно было угловатым, или резким, или жестким. Возможно, впечатление, которое производило это лицо, описывалось словом «опыт», подразумевая знания и навыки, которые его обладательница не желала публично демонстрировать. То, что обычно скрывали и смягчали ее очки и копна непослушных волос. – Вот, – сказала она, поворачивая направо от тира Яростная рогатка. Моим глазам предстала стена. У меня перехватило дыхание. Вид стены проник внутрь меня, ухнув куда-то между сердцем и желудком. Узоры, постоянно меняя форму, переплетались в причудливом водовороте. Изображения появлялись, чтобы тут же исчезнуть и создать новые. Я чувствовал, что обратился в соляной столб. – Франкенталер, – объяснила Лаура. – Разумеется, это адаптация. Моя версия. Моя интерпретация. Я бы сказала, граффити-версия. Я смотрел на стену и не мог вымолвить ни слова. Мной владели непонятные чувства. Я вообще перестал что-либо понимать. Прошло несколько секунд. Я заметил, что все это время молчал. Я реагировал на творение Лауры всем своим телом и ничего не мог с собой поделать. Фреска как будто обволакивала мне ноги, хотя я точно знал, что с точки зрения логики это невозможно. – Франкенталер или нет, – сказал я, – но это лучшее, что я видел в своей жизни. Я говорил чистую правду. Я повернулся к Лауре. Она распустила пучок на затылке, позволив волосам рассыпаться по плечам, и приобрела более знакомый вид. Но я не забыл про твердость ее лица и уже знал, что она существует. Хотя больше я об этом не думал. Меня охватило непреодолимое желание обнять Лауру и прижать ее к себе, но я решил, что это неуместно. Потом что-то произошло. Возможно, я, сам того не желая, сделал шаг ей навстречу, потому что секундой позже Лаура протянула руки и обвилась вокруг меня. – Спасибо, – сказала она. – Франкенталер или нет, – повторил я. Лаура Хеланто обнимала меня; я стоял и смотрел на фреску, испытывая чувства, каких раньше никогда не испытывал. Я – это я. Мысли сплетались с чувствами, чувства – с мыслями; они сливались в одно, пронзая мой разум с такой капитальной глубиной, что их хватило бы для фундамента целого небоскреба или основания нового континента. Лаура отступила на шаг назад. Я все еще ощущал тепло ее руки и касание ее волос у себя на щеке. Я не знал, что произошло, но точно знал: что-то произошло. – Значит, тебе нравится? – спросила она. – Я в восторге. 18 Одно упоминание слова «свидание» всегда вызывало у меня чувство дискомфорта. Не говоря уже о том, что оно означало в реальности: что я по доброй воле соглашусь на встречу с кем-то, кого или совсем не знаю, или знаю недостаточно. Подобное поведение никогда не представлялось мне разумным. Существует множество рациональных аргументов против него, не последнее место в ряду которых занимает следующий: вероятность того, что встреча окажется стоящей затраченных на нее усилий, исчезающе мала. Нетрудно подсчитать число знакомых нам интересных людей и сравнить его с общим числом наших знакомых; это позволяет понять, насколько невысоки шансы выиграть в этой лотерее. Как актуарий, я, разумеется, никогда не покупал лотерейных билетов. И решил, что, даже если когда-нибудь пойду на свидание, вначале постараюсь оценить все факторы, чтобы убедиться, что не потрачу время впустую. Я пригласил Лауру на свидание. Не проделав и малой части расчетов и полностью отмахнувшись от элементарного вероятностного прогноза. Похоже, все произошло независимо от моей воли. Мы стояли перед расписанной стеной, и я услышал свой голос, произносивший, что я хочу увидеться с ней. Как можно скорее. Наверное, она поняла, что я имею в виду, потому что сразу назвала эту грядущую встречу свиданием. В этот миг я утратил всякий контроль над своим математическим даром. Я на практике убедился в справедливости дурацкой метафоры про бабочек в животе, которые трепещут крылышками, когда с тобой происходит что-то волнующее. Пока я ждал ее перед рестораном, у меня было то же странное, головокружительное ощущение, какое всегда охватывало меня при мыслях о Лауре и встрече с ней. В этот вечер конца сентября центральный район Хельсинки выглядел как мокрая театральная декорация. Мерцали сквозь черно-серую пелену дождя фонари; здания напоминали плоские фасады, несмотря на освещенные окна; пешеходные переходы отсвечивали ледяным блеском. Повсюду посверкивали лужи. Свидание, думал я, вздыхая и прячась под козырьком входа в ресторан. Полная бессмыслица. Особенно сейчас, когда мне нужно искать сарай, где должники или вешаются, или решают основать собственный банк. В реальности я представления не имел, что будет, если я все-таки найду этот сарай. К чему это приведет. У меня не было плана. Даже если я разыщу это место, будет слишком… – Поздно! – сказала Лаура. – Так я и знала. Извини. Она нырнула под навес, приблизившись ко мне со спины. Я ждал ее со стороны автобусной остановки Камппи, потому что именно туда приходил ее автобус – при условии, что она ехала из дома и выбрала самый короткий маршрут до места нашей встречи. Я не понимал, как кому-нибудь взбрело бы в голову поступить иначе. – Надеюсь, ты не очень долго ждешь? – Я даже не знаю, который теперь час, – сказал я, удивляясь сам себе.