– Брат? Он кивнул: – Все ведет к нему… Он легко может завладеть «N-Tech» и добавить туда или убрать все, что захочет. Не знаю… Пока сестра отвлеклась. Или, как вы уже намекнули, она настолько ему доверяет, что принимает все его слова за чистую монету. – Тюрен скрестил руки на груди и добавил: – Автор послания на стене охотничьей хижины осведомлен о прошлом Манон, знает ее детские привычки… К тому же из показаний Фредерика Муане неясно, где он находился между полуднем и четырнадцатью часами, в тот самый момент, когда была убита старуха… Время обеда, согласен. Но он слишком долго отсутствовал. Люси неуверенно согласилась. – И все же это как-то чересчур… В чем мы его, по сути, подозреваем? В убийстве Дюбрей? В том, что он и Профессор – одно лицо? Это совершенно невозможно. – Не в том, что он убил Дюбрей, не в том, что он – Профессор, а в том, что он тем или иным образом замешан в этом дерьме. Манон была похищена прямо из дома… Не сопротивлялась… Потом ее освободили всего несколько часов спустя… Ею манипулировали… Возможно, «заставив» ее посещать курсы стрельбы, самообороны, а потом все удалили из ее органайзера. На сей раз они говорили на одном языке. Люси продолжила мысль Тюрена: – Может быть, Фредерик предвидел, что, едва начнется рекламная кампания «N-Tech» и «MemoryNode» и Манон появится в средствах массовой информации, Профессор, возможно, снова отреагирует. И поэтому он обеспечил ее оружием – чтобы она могла защищаться… Люси умолкла, а потом возразила сама себе: – По правде говоря, это мог бы быть и Ванденбюш, и любой другой. На самом деле – все, с кем она встречалась с тех пор, как использует этот прибор. Пациенты «MemoryNode», торговые представители «N-Tech»… Да хотя бы вы сами… Достаточно только завоевать ее доверие… Парижский лейтенант не обратил внимания на последнюю колкость. Ссутулившись, он присел на стол в гостиной. – Опять начинается эта чертова тягомотина… Всего один день расследования, и вот мы уже снова буксуем, как четыре года назад… Манон – центральная точка нашего дела, и всегда ею была. Именно по этой причине ее пытаются убить. – И защитить. – И защитить… Позади них послышался какой-то шум. В дверях стояла Манон. Ее била сильная дрожь. Она приподняла махровое полотенце. Новая рана, кровавые буквы. Девушка кончиком пальца указала на знаки, вырезанные на ее коже рядом со старым шрамом. Снова написаны зеркально. Буквы БЕРНУЛЛИ. «Найти могилу Бернулли». – Когда? Скажите, когда я это написала? – воскликнула Манон. – Ну скажите! – Пока я преследовала того, кто на вас напал, – ответила озадаченная Люси. – Когда… Когда я вошла в квартиру, вы держались руками за гор… Она внезапно умолкла: ее пронзило воспоминание. По словам Фредерика, Манон написала «Найти могилу…» во время приступа в ванной, когда она сама душила себя… В точности как сегодня. Приманкой, о которой говорил Ванденбюш, жестом или словом, способными воздействовать на память тела, был этот акт удушения. Несколько часов назад, когда Люси говорила с Фредериком, она попала в цель. Снова став жертвой аналогичного нападения, Манон только что заново пережила день грабежа. Обстановка, запахи, звуки, запечатленные где-то в глубинах ее долгосрочной памяти… Тогда, три года назад, душитель, должно быть, прошептал ей послание на ухо, быть может, лишая Манон воздуха, сдавливая ей горло, он дал ей ключ к загадке. – Что-то не так? – спросил Тюрен. – Нет-нет, все в порядке, простите, – ответила Люси и обратилась к Манон: – Вы стискивали руками шею и шептали это имя, Бернулли… Манон промокала ватой алые полоски на коже и вдруг взволнованно произнесла: – Ответ таится в Базеле, в Швейцарии. – В Швейцарии? – На могильной плите Бернулли! Тюрен и Люси переглянулись: – Кто такой Бернулли? Манон направилась к шкафу, чтобы взять одежду. – Бернулли! Бернулли! Так вот оно что! – Но кто это? – Бернулли – знаменитейший математик семнадцатого века, современник Лейбница, Бойля и Хука. Он интересовался дифференциальным исчислением, теорией вероятности, без… – Да плевать нам! – перебил ее Тюрен. – Давай к делу! При чем тут Бернулли? Ответ прозвучал неожиданно: – Он половину жизни потратил на то, чтобы проникнуть в тайну, вокруг которой крутится это дело. В тайну спиралей! Манон указала на наутилуса, вытатуированного у нее на плече, и добавила: – Черт побери. Она здесь, на моем теле, и уже давно. И это главное доказательство. 29 – Да поймите же, капитан, я должна была поехать туда вместе с ней! В глубине тупика Кашмарек курил, стоя возле машины «скорой помощи». Засунув сжатые в кулаки руки глубоко в карманы куртки, Люси в бешенстве пнула камень носком ботинка. – Ты слышала, что сказал наш доктор? – проворчал Кашмарек. – У тебя наверняка воспаление сухожилия! – Нет-нет, я буду растягиваться, я уверена, что… – Послушай, Энебель! Тюрен и Муане прежде уже работали вместе, он знает свое дело, и к тому же право принимать такого рода решения не за тобой, а за ним. Так что тебе придется заняться другим… Напоминаю, что ты еще должна написать рапорт о том, что произошло. В знак несогласия Люси возвела руки к небу: – Но Манон почти отказывалась ехать с ним! Вы знаете, что записано в ее органайзере? «Никогда больше не работать с этим извращенцем!» Этим извращенцем! Кашмарек посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не слышит: – Я запрещаю тебе наговаривать на коллегу, ясно? Муане уехала по собственной воле, ее никто не принуждал! Но Люси не хотела отступать и продолжала настаивать: – Ванденбюш отчетливо дал понять, что для Манон опасно покидать привычную обстановку! Она может выдать неожиданные реакции! – Люси приложила палец к зашитой брови. – Помните, как она вмазала мне палкой у Дюбрей? Как она отреагирует, если окажется вдали от дома, рядом с человеком, которого ненавидит? Можете представить себе, какая это будет травма? – Не вижу никакой особенной травмы, потому что она через минуту все забывает. – Вы не… Кашмарек застонал, прикрыв глаза. Лейтенант Энебель начинала всерьез раздражать его. Он не дал ей закончить: – Хоть она и страдает потерей памяти, это не снимает с нее ответственности, а их сердечные дела меня не интересуют, понятно? Тюрен – мужик что надо. Он шесть лет проработал в полиции нравов и уже восемь лет распутывает в уголовке серьезные дела. Он пришел с улицы и постоянно живет на участке… С ним, вдали отсюда, она в безопасности. И хватит об этом, о’кей? Люси цинично хмыкнула: – Шесть лет бок о бок с проститутками. Когда я вижу, как он смотрит на женщин, мне все ясно. Этот парень непрост, уж вы мне поверьте. Что он, по-вашему, здесь делал так поздно? – А ты? – Мне было необходимо поговорить с Манон. А вот он… Капитан молчал, глядя, как двоих полицейских укладывают на носилки. И наконец сказал: – Часов через шесть или семь они приедут в Базель. В любом случае ты ничего не потеряла, подобными трюками наши дела не решаются… Старый шрам, которому уже много лет… Не понимаю, что можно найти на могиле где-то в Швейцарии… – Может быть… – Хватит, перейдем к фактам! Расскажи-ка мне про душителя! Задетая отношением начальника, Люси пожала плечами: – Что тут скажешь? Я преследовала тень. – А?