— Не хочу. — Врёшь! Сага изумлённо вскинула брови: — Вот это самомнение! — Это не самомнение, это неоспоримый факт, — пожал плечами Хидден. — Ты постоянно смотришь на мои губы. — Потому что я их тебе разбила, и теперь мне за это стыдно! — возмутилась Сага. — О, я знаю отличный способ извиниться! Она склонила голову на бок, по-птичьи рассматривая Хиддена, как будто взвешивала какие-то варианты. Потом шагнула ближе, прикоснулась ладонью к его небритой щеке, медленно провела большим пальцем по запёкшейся крови в уголке рта, и тот приподнялся в полуулыбке. — Не-до-ждёшь-ся! — прошептала Сага Хиддену в самые губы и, легонько потрепав его по щеке, вышла из комнаты. …Сага не пошла к себе — не хотелось. Она не особенно любила бродить по Городу, но сейчас, с гудящей после выпитого головой и с неприятно тянущим ощущением в области сердца, хотелось пройтись. Она дошла до границы силового поля, до черноты огромных елей и золотого свечения купальницы, свернула на тропинку, ведущую к кладбищу, и побрела по ней, глядя под ноги. Здесь частенько попадались птичьи трупики: мелких животных силовое поле не испепеляло, как людей, но травмировало так, что те не выживали. Тэлли их хоронила. Сага просто откидывала мыском сапога обратно за силовое поле, и оно, как ни странно, их пропускало. Вот и сейчас она уже хотела пнуть чью-то тушку, но помедлила: это оказалась не птица. Сага присела на корточки. На тропинке, вся в крови, лежала белка. От её передней до задней лапы шёл глубокий разрез, будто она напоролась в прыжке на что-то острое. Белка всё ещё дышала, хоть уже и из последних сил. — Бедолага! Сага осторожно взяла белку и переложила её в траву. Ещё мгновение поразмыслила. — Пожалуй, гуманнее свернуть тебе шею, чем оставлять вот так… Она пропустила между двух пальцев рыжую кисточку беличьего уха, поднялась на ноги. — Эй ты, гадючья Плесень! — воззвала она в пустоту клубящегося туманом неба. — Прикончи её сам, доведи дело до конца, раз уж начал! Имей совесть, мразь, белка тебе ничего не сделала! …И Сага, не оборачиваясь, зашагала к кладбищу. — …А ведь я смогла бы её зашить, — шёпотом сказала она могиле Варвара, засунув руки в карманы джинсов. — После обработки соком benedicat acutifolia шанс затянуться есть даже у ран, которым уже несколько часов. Небольшой, но есть… Сага качнулась с носков на пятки. Закрыв глаза, запрокинула лицо к небу. — Я ведь могла хотя бы попробовать её спасти… Эту клятую белку! Она вернулась домой и долго стояла под горячим душем. После завернулась в плед, села на кровать, привалившись спиной к стене, и долго сидела так, в тревожной полудрёме. Потом резко подскочила, натянула джинсы и майку. — Сраная белка! — ругнулась сквозь зубы и, прихватив старую футболку Инвара, которую использовала вместо ночной сорочки, вышла из дома. Белка лежала там, где Сага её оставила, и — о чудо! — всё ещё дышала. Сага осторожно завернула её в футболку и быстрым шагом, бережно прижимая к себе едва тёплую, невесомую ношу, пошла домой. Вернувшись, вымыла руки, вытряхнула на письменный стол содержимое своей аптечки, выбрала необходимое, переложила белку с кресла в центр стола. — Мне нужен свет! — крикнула она в потолок, и тусклый жёлтый над её головой разгорелся до слепящего белого. — Только попробуй мне теперь сдохнуть, сраная белка! — раздражённо пробормотала она, дезинфицируя иглу. — Только попробуй теперь сдохнуть! Ещё не хватало мне из-за тебя переживать… Глава 19 — Вы уверены, что это сработает? — спросил Профессор, уступая Хиддену его рабочее место за компьютером. Пока Профессор изучал свеженаписанный код, Хидден внимательно следил за его реакцией и убедился: тот не понял, не догадался,чтоХидден наворотил в хитросплетениях допрошивки. Он специально сделал её максимально сложной, чтобы проще было спрятать в ней, как в троянском коне, маленький «сюрприз» — пока только демо-версию, но если всё пойдёт по плану, он напишет и полную. — Вы же понимаете, Профессор, невозможно поручиться, что сработает, а что — нет, всё нужно проверять, — невозмутимо ответил Хидден. — Я провёл бета-тест на скане Варвара, он прошёл успешно. — Хидден лгал не моргнув глазом: никаких бета-тестов он не проводил. — Теперь допрошивка дописана почти до полной версии, остались детали, и, чтобы с ними закончить, нужно затестить этот вариант на одном из основных сканов и понять, куда двигаться дальше. — Верно, верно, — покивал Профессор, заложив руки за спину. — Что ж, давайте завтра с утра проведём тест сразу на работающем скане, возьмём Армм-Химеру-Оберона. Как полагаете, риски есть? До вашего здесь появления грифоны с активированными модулями памяти, бывало, вели себя крайне непредсказуемо и опасно. — Риски всегда есть, — пожал плечами Хидден. — Я нейрохакер, а не Господь Бог, у меня тоже может что-то не получиться. Тем более с такими «пациентами» я имею дело всего-то пару недель — материал для меня новый и пока не совсем понятный. — Хорошо, — Профессор опять кивнул. — Тогда задействуем в зале как можно меньше народу, только необходимых. И защиту, безусловно… — Он погрузился в какие-то свои размышления. — И наденьте, пожалуйста, халат, Хидден, здесь так принято. — Профессор указал взглядом на брошенный на спинку стула белый халат. Утром посреди Грифоньего зала вместо Унн-Харибды-Тин-Урана лежал Армм-Химера-Оберон, отличавшийся от своего собрата только гравировкой с именем на хвосте и сканом в модуле памяти. Учёные полагали, что сканы личности всё же могли в какой-то степени влиять на грифона, поэтому за каждым сканом закреплялся свой грифон, чтобы избежать ещё большей неразберихи в «уме» железных зверей. Когда Хидден вошёл в зал, вокруг Армм-Оберона суетились Тэлли и Корнет, подготавливая его к тесту. Поодаль, изучая документы новой допрошивки, стояла доктор Сталь, по разным сторонам зала скучали трое крепких ребят в защитных очках и рукавицах выше локтей. Профессор за главным компьютером занимался подготовкой к пуску модуля памяти с допрошитым сканом личности. — Опаздываете, Хидден, — не поднимая глаз от документов, сказала Сталь. — Все ждут только вас. — И вам здравствуйте, доктор! — улыбнулся Хидден. — Начнём? — Сейчас завершим последние приготовления и начнём тестирование, — отозвалась Сталь. — Ну вот, а говорите… — он осёкся, поймав пронзительный льдистый взгляд поверх узких очков. — Вы опять без халата, Хидден? — вздохнул Профессор. — Неправда: я с халатом, халат со мной! — Хидден потряс в воздухе перехваченным поперёк длины халатом. — Наденьте его, пожалуйста, — устало попросил Профессор, и Хидден, трагично закатив глаза, накинул халат на плечи, завязав рукава на груди. — Ну, хотя бы так… — нехотя уступил Профессор. Хидден поймал на себе взгляд Тэлли и поиграл бровями, изображая радость от своей маленькой победы над Профессором. Тэлли тихонько хихикнула, Корнет посмотрел на него прохладно, с нотками неодобрения. Когда всё было готово и перепроверено Сталью, крепкие ребята, стоявшие в стороне, выступили поближе к грифону, остальные надели такую же, как у них, защиту. Сталь и Тэлли отошли подальше. Профессору с Хидденом предстояло активировать модуль памяти в грифоне. Профессор вложил чёрный ящичек в паз на шее над грифоньей спиной. — Прошу! — Он сделал приглашающий жест. Хидден подошёл ближе, тремя пальцами толкнул модуль памяти, и тот мягко ушёл вглубь шеи, словно кассета в старинный видеомагнитофон. Зашелестели закрывшие паз железные перья. Профессор, не отводя напряжённого взгляда от грифоньей головы, жестом велел Хиддену отойти подальше. Армм-Оберон открыл глаза так резко, что даже веки щёлкнули. Зрачки несколько раз сузились и расширились, настраиваясь, словно объективы фотокамер. По жёлтой радужке пошли хороводами ветвистые молнии — белые, а не синие, как у Унн-Урана. Грифон мягко и стремительно, одним движением, поднялся на лапы, расправил плечи, полураскрыв крылья, окинул зал хищным жёлтым взором с высоты своего немалого роста. Тихонько вжикнули перья-«ушки», поднимаясь по обе стороны орлиной головы. Профессор и Хидден сделали ещё шаг назад. Грифон вскинул хвост, мелко потряс скорпионьим набалдашником-«кисточкой» и со всей силы треснул им об пол так, что в воздух взметнулась бетонная пыль. — Бересклет, вы меня слышите? — Голос Стали звучал чётко и металлически холодно, будто и сама она — одна из грифонов. Армм-Оберон бесшумно и резко развернулся в её сторону, хлопнул стеклянными глазами, сделал осторожные полшажочка навстречу, дёрнув шеей, словно голубь. — Бересклет, если вы меня понимаете, стукнете клювом об пол три раза, — велела Сталь. И вот тут начало твориться странное. Как будто некто Бересклет, чей скан активировали в Армм-Обероне, только сейчас сообразил, что у него есть какой-то клюв и что он вообще находится в постороннем, и даже нечеловеческом теле. Грифон словно рассинхронизировался: дёрнулся назад, запнулся за собственный хвост, неуклюже хлопнулся на железный зад. Распахнул во всю ширь заточенные крылья, вскинул клюв к потолку и яростно замотал головой из стороны в сторону — ни следа былой грации. — Деактивируем! — заорал Профессор, и крепкие ребята кинулись к Армм-Оберону, но не тут-то было! Он захлопал крыльями, не подпуская деактиваторов, острые кончики маховых перьев взрыли бетонный пол глубокими царапинами. Жёлтые глаза закатились под верхние веки, и грифона забила сильная, до железного лязга, дрожь. — Отключайте! — Профессор сам ломанулся к Армм-Оберону, рискуя быть нашинкованным в мелкую стружку беспорядочно бьющими крыльями. В последний момент его перехватил Корнет, и кончик заточенного пера мазнул не по Профессорскому горлу, а по руке Корнета пониже плеча, распоров и белый халат, и рубашку под ним, и плоть. Тонкий рукав мгновенно окрасился кровью, где-то сзади сдавленно закричала Тэлли. Грифон завалился на бок, царапая лапами бетонный пол, зацепил одного из троих парней, а второго сшиб хвостом, которым крутанул над собой, словно лассо. Хидден сам не понял, как умудрился зайти грифону сзади, проскочить под растопыренным крылом и увернуться от скорпионьего набалдашника на хвосте, едва не попавшего ему в висок. Наверное, помогли годы экстремальной езды на эндуро. Он ткнул кнопку деактивации модуля в тот момент, когда бьющийся в конвульсиях грифон решил крутануться на боку и мог бы как минимум задавить Хиддена, но резко затих в паре сантиметров от него. Чёрный ящичек выехал из паза на шее. Грифон, обнулённый до примитивного физиологического функционала, за который отвечала Плесень, приоткрыл потускневший глаз. — Все целы? — поинтересовался Профессор. — Хорошо. Уведите грифона в цоколь, — распорядился он, нервно одёргивая халат. — Хидден, над этой допрошивкой вам придётся поработать ещё, в ней явно какой-то баг. Корнет, благодарю вас. Тэлли, сможешь зашить порез Корнету? Прекрасно! Вы оба на сегодня свободны. Хидден, работайте! Доктор Сталь, хотите что-то добавить? — Нет, Профессор, у вас отлично получается руководить вместо меня, — не без сарказма ответила Сталь. — Но в данном случае я со всем согласна. Тэлли, хотите, я сама наложу швы? — Нет-нет! — спешно отказалась Тэлли. — Я справлюсь, я проходила медицинские курсы. — У-у, какой энтузиазм! Повезло тебе, парень, — Хидден лукаво подмигнул Корнету, тот нахмурился. — А вас, Хидден… — перевела на него строгий взгляд Сталь. — …вы попросите остаться? — невинно предположил Хидден, и Сталь глянула ещё строже. — Зайдите ко мне в конце дня, — безапелляционно припечатала она и, собрав документы, пошла в свой кабинет. *** По пояс раздетый Корнет сидел посреди кабинета первой помощи и в глубине души сожалел, что Тэлли, бережно зашивавшая сейчас его порез, не уступила эту работу Стали. Наедине с последней Корнет в таком вот виде чувствовал бы себя не так неловко, как с Тэлли. — Вот и всё! — Тэлли лучисто улыбнулась. — сейчас заклею, и можно одеваться. Пока она искала в белых шкафчиках со стеклянными дверцами пластыри, Корнет скосил глаза на пострадавшее плечо. Шовчик был идеально ровным — шрам после такой ювелирной работы вряд ли останется, Тэлли постаралась на славу. — Вот та-а-ак, — она склонилась над Корнетом, приклеивая послеоперационный пластырь, с тщательной нежностью пригладила его края, чтобы те лучше пристали к коже.