Белка вылезла из-за ворота футболки и защекотала усиками Саге ухо. — Брысь отсюда! Повернув голову, Сага дунула белке в мордочку. Та зажмурилась и умылась передними лапками, но с позиций не отступила. Сагу белка нисколько не боялась. Наоборот, очень быстро сообразила, что этот вечно сердитый человек добр и приносит в своей сумке вкусности, а после ужина приятно чешет от носа до хвоста маленькой щёточкой, если распластаться пузом у него на коленке, свесив все четыре лапы по обе стороны человеческой ноги. Сага специально для этой цели заказала зубную щётку. А потом пришлось заказать ещё три: две вместо своей и Гренкиной, которые белка сгрызла, пока Саги не было дома, и одну — на всякий случай. …Каждый вечер Сага думала о том, что Гренка уже достаточно оправился и пора его выпустить на волю, каждый вечер собиралась это сделать, но он вновь засыпал на её коленке, и она убеждала себя, что Гренка пока, возможно, ещё не настолько крепок, чтобы вернуться к самостоятельной жизни в лесу. Она выпустит его завтра. Или оставит, когда пойдёт на работу, дверь приоткрытой — как вчера — в надежде, что Гренка сбежит сам. Но вечером этот паршивец вновь свалится ей на голову — в прямом смысле слова — и юркнет в сумку (он очень быстро научился открывать молнию!) в поисках гостинцев. И будет млеть, щуря свои черешневые глаза-бусины, пока она его чешет зубной щёткой. А потом, ложась спать, Сага найдёт закопанный в одеяле гостинец, из вчерашних, и ещё один — под подушкой: Гренка всегда делится, даже если принести ему совсем чуть-чуть. Гостинцы она не выбрасывает — знает, что среди ночи Гренка всё равно их съест, сидя на Саге поверх одеяла. А потом заберётся к ней под подбородок и уснёт, свернувшись клубочком и щекоча её своим хвостом, вечно норовящим попасть Саге то в нос, то в рот, то в глаз. «Меховой воротник!» — хмыкнет про себя Сага и, может быть, тоже уснёт, пригревшись, но ближе к утру… Сага склонилась над своим блокнотом, что-то в него записывая. Белка, балансируя на её плече, любопытно потянулась к бокалу с вином, встала на него передними лапами и, не удержав равновесия, кувырнула вино на Сагины записи, шмякнулась в пролитое сама и в панике прыснула прочь, разодрав страницы блокнота когтями. — Да дурацкая ж ты белка! — всплеснула руками Сага. — Завтра точно выгоню! Прямо с утра — пинком под хвост, и живи где-нибудь на ёлке как хочешь! Но она знала, что утром, уходя на работу, всего лишь оставит дверь приоткрытой, а когда вернётся, Гренка будет ждать её и гостинцы… Сага о грифонах Время идёт, Гренка совсем выздоровел, код грифоньей допрошивки успешно пишется… Корнет заглядывает по вечерам в спортзал, иногда мы устраиваем спарринг, но главная цель его визитов — рассказать, как идут дела над проектом. Он наверняка догадывается, что мне известно больше, чем он может мне сообщить — ведь у меня есть информация непосредственно от Хиддена. Но Корнет предпочитает делать вид, что ничего об этом не знает, и не упускает возможности увидеться, даже когда новостей совсем нет. С Хидденом мы иногда пересекаемся на работе или в столовой, но непреднамеренно. Он не слишком-то скрывает свои попытки «случайно» перехватить меня после работы или во время обеда, но пока я успешно избегаю его компании. Не то чтобы она мне неприятна, но… Когда в голове что-то «щёлкает», — что-то, для нас самих пока незаметное, и нас переключает с примитивной похоти на нечто более глубокое, мы визуально концентрируемся на лице человека, а не на теле. Хидден смотрит теперь исключительно мне в глаза, и это настораживает. Такой взгляд — глаза в глаза — активирует угловую извилину и повышает активность в нейронных цепях, которые играют ключевую роль во влюблённости. Либо это какая-то его новая хитрая тактика, либо что-то здесь неладно. В любом случае — проверять я не хочу. Есть дела поважнее. Третью ночь я прихожу в Каланчу и не нахожу в себе сил войти в Грифоний зал. Просто сижу на лестнице между пустыми этажами час или даже больше, а потом ухожу. Я знаю, Унн-Уран там, над ним сейчас работает Хидден. Я знаю, что допрошивка, возвращающая ему возможности живого человеческого разума, почти готова. Я надеюсь присутствовать на её тест-драйве. И я чертовски боюсь встретиться с Инваром в теле этого железного зверя. С тем Инваром, которым он был при жизни. А ещё больше боюсь убедиться (а это непременно произойдёт), что, несмотря на всю схожесть с естественным разумом, скан останется лишь сканом, пусть и искусно допрошитым, и этой цифровой копии никогда не стать прежним Инваром. *** — Приятного аппетита! — очаровательно улыбнулась Тэлли, подойдя к столу, за которым устроился пообедать Хидден. — Я вам не помешаю, если сяду здесь? Или вы… — она тут же погрустнела, точно канал переключили, — хотели пообедать с доктором Сагой? Хидден кивнул на место напротив: — Садись. С доктором Сагой я бы, конечно, хотел, да и не только пообедать, но, увы, она моих желаний не разделяет. Тэлли вновь улыбнулась, присаживаясь за стол. — У тебя только салаты? — удивился Хидден. — Вот почему ты такая тоненькая! А как же первое, второе и десерт? Тэлли покачала головой. — Первое. — Она пододвинула поближе к себе капустный салат. — Второе. — Следом за ним поставила сырный салат. — И десерт! — очередь из тарелок завершила вазочка с фруктовым салатом в йогуртовой заправке. — Там, вообще-то, суп есть. И мясо. Тэлли безразлично пожала плечами и, поправив очки, принялась шустро клевать свой обед вилочкой по маленькому кусочку. — Как вы освоились в Творецке, Хидден? Вам здесь не одиноко? Хидден на миг задумался: ответить Тэлли в обычной своей манере язык не поворачивался. — Тут довольно мрачно, — наконец сказал он, — и маловато развлечений. Но принцип «делай, что должен, и получишь, что пожелаешь» мне определённо нравится. Тэлли расцвела солнечной улыбкой с бликами-ямочками на щеках. — А вы знали, — доверительно произнесла она, склонившись через стол, — что получить желаемое можно не только с помощью списков поставщиков? Не всё, конечно, но то, что Город в силах сделать для своих трудолюбивых жителей, он обязательно сделает. А вы — трудолюбивый, Хидден! Я вижу, как усердно вы работаете. — Приятно слышать, что мои старания оценены по достоинству, — хмыкнул Хидден. — Так что проси́те, не стесняйтесь! Думаю, Творецк вам не откажет. — Что, и бар для меня вырастит? — Почему нет? Если, конечно, будете хорошо себя вести. — Тэлли тихонько рассмеялась. — Хидден, — начала она чуть погодя, — могу я задать вам личный вопрос? — Ну попробуй. — Вам нравится доктор Сага? То есть — по-настоящему нравится или это просто игра? — Хм… Вопрос и правда слишком личный. Почему тебя это интересует? — Видите ли, — Тэлли поправила очки и заговорила таким тоном, будто речь шла о научном исследовании, — есть один челове-ек… В общем, кое-кому доктор Сага очень нравится, и мне хотелось бы понять… Мне важно знать — чем. — Понимаю… Этот «один человек» тебе симпатичен, да? Тэлли покраснела и опустила взгляд в свой салат. — Видишь ли, Тэлли… Если кто-то нравится тому да сему, это не значит, что причины одинаковы — в одном и том же человеке разные люди увидят разное, каждый — своё. И если кто-то станет в чём-то похожим на другого, симпатичного третьему, это вовсе не гарантирует, что этот кто-то тоже понравится третьему. Понимаешь? — Кажется… — невесело ответила Тэлли. — А как вы думаете, можно ли отсканировать личность, вычленить из этого скана конкретное чувство и переписать его код, заменив объект, на который это чувство направлено? А потом допрошить этот код биологическому прототипу скана, предварительно разрушив последовательность активности нейронов, отвечающую за «оригинал» этого чувства? — О, детка, это просто супернелегально! — натянуто рассмеялся Хидден. — Такие манипуляции, особенно если без согласия этого самого «прототипа», потянут на пару десятков строгача! — Но ведь не здесь же, — совсем тихо ответила Тэлли и посмотрела на Хиддена так, что тому стало не по себе. — Скажите, Хидден, вы бы могли такое сделать? Чисто теоретически? Я знаю, вы были нейрохакером. Неужели к вам не обращались с проблемами невзаимных чувств? Чисто теоретически он бы такое мог. Смог бы и практически, но всё равно сказал «нет», вложив в ответ всю уверенность, и такой ответ заметно расстроил Тэлли. Она помолчала, хмуро повозила вилкой в йогурте, оставшемся от фруктового салата. — Может быть, вы ошибаетесь, Хидден? — с надеждой спросила она. — Может быть, вы можете больше, чем думаете? — и добавила едва слышно, обращаясь к остаткам йогурта: — Ведь для чего-то Город вас забрал… Хидден едва не поперхнулся своим чаем. — Для работы над грифонами, я полагаю, — осторожно заметил он. Тэлли подняла на него озадаченный взгляд, пару мгновений смотрела Хиддену в глаза, будто не понимала, о чём речь. — Ах, да, — наконец кивнула она. — Конечно, вы правы, Хидден. Спасибо за компанию, мне было приятно пообедать с вами! — Тэлли как ни в чём не бывало расцвела солнечной улыбкой и поднялась из-за стола. — Тэлли! — окликнул её Хидден, когда она со своим подносом уже повернулась к нему спиной. — Да? — Если кто-то тебе действительно нравится — будь с ним честной. Хуже нет, когда влюбляешься, а потом узнаёшь, что тебе врали, и любишь ты не настоящего человека, а всего лишь кем-то созданную иллюзию. — Все обманываются, — беспечно пожала плечами Тэлли. — Да, но между «обмануться самому» и «быть обманутым кем-то» большая разница. И когда с первым ещё можно что-то сделать, то после второго отношения вряд ли сложатся. А враньё всегда всплывает — такая уж у него особенность. *** — Ну Раисмихална, ну я же сказала, что сама схожу пообедать! — возмутилась Сталь, откладывая свои бумаги. Раисмихална осторожно, чтобы не расплескать суп на подносе в её руках, входила в кабинет, толкнув дверь задом. — А то я не знаю, как ты сходишь, — проворчала она, — как рак в поле свистнет, так сразу и пойдёшь. Подвинь свои каракули-то отсюда, посуду поставить некуда! Раисмихална сгрузила на стол принесённые блюда и уселась на «гостевой» стул, сунув пластиковый поднос под мышку и водрузив на нос очки, всем своим видом показывая, что не уйдёт, пока тарелки не опустеют. Сталь вздохнула и сменила шариковую ручку на ложку. — Там соплюха эта паренька нового охмуряет, — невесело сообщила Раисмихална. — Что сразу охмуряет? Может, просто беседуют? — Слишком уж завирально ресницами своими хлопает для простой беседы… Ты ему, что ль, доверяешь? — Раисмихална покосилась на Сталь. — Я никому не доверяю, — ответила та и, заметив мелькнувшую за мутными очками обиду, добавила: — ты не в счёт. Вздох Раисмихалны переполнялся скепсисом. — Я бы на твоём месте сама за Сагой присматривала, а не через мальчишку… Сталь дёрнулась, будто её булавкой укололи. — Корнет справится. — А проку с него — как с рыбы шерсти. Мать, ты только больше мучаешь парня — ему бы, наоборот, подальше от неё держаться. Извёлся весь, с лица спал. Да и новенький сейчас куда как больше знает… — Я не могу идти с ним на открытый контакт! — Сталь резко отложила ложку, сделала глубокий вдох, считая про себя до десяти. — Ты же понимаешь — это может вызвать подозрения и всех подставить, — продолжила она уже спокойно. — Профессор им пока вполне доволен. Как и тем, что я, по его мнению, не особенно лезу в их работу. — Но от новенького ты могла бы узнать больше. — То, что мне нужно, я и так знаю. И уж поверь, Профессор с Корнетом знают куда как меньше! — Ну ты ешь, ешь… стынет ведь, — примирительно пробормотала Раисмихална. — Но с Сагой я бы на твоём месте поговорила по-людски, без этих ваших подвывертов. Всё бы расставить по местам, да и жить дальше. — Она не станет меня слушать. А если и станет, услышит совсем не то.