Последний раз взглянув на нее, Уилл поспешил прочь. Преодолев примерно половину коридора, он услышал звук открывающейся двери и тут же скрылся в той же нише, в которой прятался до этого. Со своего места он мог видеть идущего по коридору Иоанна. Мужчина целенаправленно шел к комнате, в которой осталась Мэри Мэй. В одной руке он нес аптечку, а в другой – металлический медицинский поднос. Уилл легко догадался, что лежало на нем: тату-машинка и краска. Мэри Мэй не шевельнулась, ни когда Уилл вышел, ни когда Иоанн зашел. Лишь одно она заметила – когда Иоанн уходил, он плотно прикрыл дверь, а теперь она осталась открытой. Она внимательно следила за тем, как мужчина готовится. Он опустил аптечку на пол и поставил поднос рядом с ней. В его центре лежала тату-машинка и игла. В стороне стоял пузырек с черными чернилами. Иоанн выпрямился и обернулся к двери. Он как будто о чем-то раздумывал. Наконец он обратился к девушке: – Ты же не будешь дергаться? Сохранишь спокойствие? Всем будет легче, если ты просто примешь происходящее. Примешь свой грех и то, что должно произойти. – Я принимаю, – отозвалась Мэри Мэй. Она вновь не двинулась с места, пока он говорил, то и дело поглядывая на дверь. – Хорошо, – наконец заключил он. – Я не хочу просить кого-то держать тебя или же использовать веревку. Всегда лучше, когда грешник принимает свою судьбу добровольно. Это поможет мне. И поможет чернилам впитать твой грех. Он подошел к двери и остановился спиной к девушке, а когда обернулся, добавил: – И все же я не доверяю тебе. Он вышел буквально на пару секунд и вернулся, неся в руках металлический табурет с пневматическим механизмом, позволяющим менять высоту сидения. Он поставил его около девушки и перенес на него поднос, а затем принялся доставать спирт и ватные тампоны из аптечки, рассуждая вслух: – Хоть ты и сказала, что не будешь дергаться, ситуация изменится, когда дело дойдет до иглы. Ты не выдержишь, а я не хочу, чтобы ты испортила мою работу. Он остановился и вынул из кармана пакет с уже знакомым порошком, вытряхнул из него порцию и вновь распылил вокруг Мэри Мэй. Ощущение было таким, будто волна накрыла берег. Девушку захлестнуло этим ощущением, она захлебнулась в нем и вырвалась, лишь когда волна вновь схлынула. Уилл вышел из здания под яркое полуденное солнце. Он никак не мог избавиться от ощущения, что должен был остаться. Не стоило слушать Мэри Мэй. Он должен был забрать ее с собой, чтобы сейчас, под этим солнцем, они вместе спешили к утесу, где ждал Джером. Охотник страшился того, что Мэри Мэй вообще не сможет выбраться из этого места. В любую минуту Иоанн мог просто убить ее. Например, задушить. Или серьезно ранить. Уилл почти повернул назад в попытке помешать такому развитию событий, но все же сдержался. Девушка была под действием наркотика, но как будто вполне контролировала себя. Она определенно понимала, что делает, и считала, что татуировка – малая жертва за свободу брата. Только вот Уилл знал, что татуировка – лишь первый шаг. Он видел не только девушку, но и стены, завешанные обрывками кожи. Было жутко уже от того, сколько же их там. В сотни раз больше, чем он мог подумать. «Врата Эдема» стали намного больше. И если он не знал всех этих людей, значит, и они не знали его. Любой мог его заподозрить, и это стало бы концом всего. Он решил пойти мимо дорожек, которые вели к зданиям. Держась боковых и задних стен, охотник двигался быстро, пригнувшись, одной рукой придерживая шляпу, второй крепко сжимая винтовку. Короткие перебежки от дома к дому, секунды ожидания и стремительные рывки через открытые пространства – достаточно скоро Уиллу удалось найти нужный дом, в котором, как он считал, должен находиться Дрю. Впрочем, полной уверенности не было. Многие дома во «Вратах Эдема» походили друг на друга. Он прокрался вдоль стены и аккуратно заглянул за угол. На подъездной дорожке торчали охранники, а дальше по направлению к церкви можно было заметить еще мужчин и женщин из «Врат Эдема». Уилл оперся ладонью на стену дома и тут же почувствовал свежую краску. Да, это именно здесь совсем недавно было написано «ГРЕШНИК». Уилл посмотрел на белые разводы на своих пальцах, а затем на собственные отпечатки, оставшиеся на стене. Развернувшись, он двинулся в обратную сторону, по дороге вытирая руку об одежду. Пусть краска почти высохла, она все равно оставила след. В задней части дома был черный ход, и Уилл направился к нему. Он внимательно прислушался, прежде чем браться за ручку, но затем все же повернул ее и аккуратно вошел внутрь, продолжая придерживать дверь, чтобы она не стукнулась о стену. Так он оказался в холле, из которого можно было попасть в ванную и в спальню. Впереди виднелись кухня и часть гостиной. К сожалению, как бы осторожно Уилл ни двигался, его выдавала тень. Единственный источник света в доме находился за его спиной, но с этим он ничего не мог поделать. Дрю стоял у окна, спиной к Уиллу. Он не сводил глаз с большого дома, в котором хранились татуировки и в котором он оставил свою сестру. – Привет, Дрю, – поздоровался Уилл, остановившись у входа в гостиную. Парень обернулся. На его лице отразилось удивление. – Когда ты только пришел к «Вратам Эдема», я должен был поговорить с тобой. Я должен был уделить тебе больше внимания, – продолжил охотник. – Пусть я ушел из города, твои родители всегда были мне небезразличны. Как и ты. Как и Мэри Мэй. – Он прошел в комнату, расслабленно держа винтовку в руке; наличие оружия ни капли не выделяло его, даже наоборот – ставило в один ряд с другими обитателями «Врат Эдема». – Я уже уяснил, что мне стоило держаться поблизости. Я должен был предотвратить то, что случилось с твоим отцом. Полагаю, это многое бы изменило. Взгляд Дрю метнулся к небольшому кофейному столику в углу комнаты, на котором лежал хромированный револьвер, и это не укрылось от внимания Уилла. – Ты пришел убить меня, Уилл? – спросил парень. – Нет. Почему ты вообще об этом подумал? – Из-за того, что я сделал. – Ты пока еще не сделал ничего непоправимого, – возразил Уилл. – Я могу помочь тебе. – Ты же дружил с ма и па. – Да, это так. И от этого я только сильнее хочу помочь тебе. Я любил их. Твои родители были мне как семья. Я никогда бы не причинил вред ни тебе, ни Мэри Мэй. – Еще несколько шагов, и он вновь заметил взгляд, брошенный в сторону револьвера. – Ты не знаешь, что я сделал, – мрачно повторил Дрю и двинулся в сторону столика с оружием. Уилл врезался в него плечом, используя весь свой вес, чтобы оттолкнуть парня к стене, и хоть он был на полфута выше и почти на пятьдесят фунтов тяжелее, удар все равно отозвался в плече острой болью. Впрочем, Дрю все равно отлетел к стене и практически сполз по ней на пол, но моментально вскочил на ноги, пригнулся и теперь уже сам рванулся в атаку. Они сшиблись и покатились по полу, врезавшись в стол. Уилл услышал, как револьвер свалился вниз и тяжело стукнулся о половицу. Его собственная винтовка отлетела в сторону в момент второго столкновения. Охотник попытался выгадать момент и найти ее или же револьвер, но резкая боль заставила выбросить эти мысли из головы. Дрю со всей силы врезал ему кулаком точно под ребра. Он успел нанести еще два удара, прежде чем Уилл высвободился и откатился в сторону. Дрю попытался вновь достать его, и они некоторое время потратили на борьбу, в который каждый пытался занять более выгодную позицию. В итоге Уилл оперся рукой на диванчик и попытался подняться, но Дрю схватил его поперек туловища и дернул, выводя из равновесия. Охотник вновь рухнул на пол. Впрочем, от усилия и сам Дрю оказался на полу, и Уилл воспользовался этим, чтобы разорвать дистанцию. Он перекатился и оказался около кофейного столика, в тот же момент обрушив его на парня, который как раз успел только подняться на одно колено. Тот успел выставить руку в защитном жесте, и вред в любом случае был бы незначительным, но Дрю потребовалось время, чтобы восстановиться. Уилл решил не давать ему такого шанса. Он вскочил на ноги и навалился на противника сверху, как и в первый раз используя свое преимущество в весе. Они опять покатились по полу яростным клубком рук и ног. И вновь именно Дрю удалось нанести самый сильный удар. На несколько мгновений Уилла оглушило, и Дрю воспользовался этим, чтобы добраться до оружия, но охотник лягнул его в голень, вновь заставляя упасть. Сам он смог как-то подняться на четвереньки и вцепился в чужую одежду. Револьвер, как оказалось, лежал совсем недалеко. Дрю потянулся к нему, но его пальцы лишь мазнули по ковру, когда Уилл пресек эту попытку резким рывком. Парень попытался отмахнуться, но охотник увернулся и схватил его сзади, сдавливая предплечьем под подбородком и перекрывая кислород. Дрю все еще трепыхался в попытке добраться до оружия, но охотник в ответ лишь давил сильнее. С ходу выбраться не удалось, и парень принялся за попытки ударить своего противника локтями в грудь или бока, но почти безуспешно. По мере того как хватка становилась сильнее, Дрю начал царапать удерживающую руку и даже пытался добраться до лица Уилла. Прошла целая минута, прежде чем он начал слабеть. А еще спустя секунд десять сопротивление окончательно прекратилось. Теперь охотник позволил Дрю рухнуть на пол, перешагнул через тело и поднял револьвер, который тут же сунул за ремень штанов. Опустившись на четвереньки, он пошарил под диваном и вытащил винтовку. И вот только теперь он позволил себе отдышаться. Хотя ему и удалось в драке защитить живот от ударов, во рту все равно ощущался привкус желчи и крови. Что-то внутри него рушилось, но у Уилла не было времени разбираться с этим. Когда ему удалось совладать с пульсом и дыханием, он подошел к окну, около которого нашел Дрю. У церкви было видно нескольких прихожан, но, судя по всему, никто не обратил внимания на звуки борьбы. Уилл вернулся к поверженному противнику. Дрю едва дышал, а его голова безвольно свесилась на сторону. Для начала Уилл подобрал свою шляпу и водрузил обратно на голову. Как бы он хотел, чтобы у них было больше времени, чтобы они смогли поговорить. Он хотел бы найти правильные слова. Тогда бы все могло сложиться по-другому. Но Дрю не дал ему такой возможности. Как бы Уилл ни надеялся, что они уйдут отсюда вместе, похоже, единственной возможностью вытащить Дрю за территорию «Врат Эдема» было донести на собственном плече. Охотник сходил на кухню и нашел там нож, с помощью которого отрезал кусок провода. Вернувшись в гостиную, он связал Дрю ноги и руки. Затем он перекатил парня на бок, все тем же ножом вырезал кусок обивки дивана и сделал импровизированный кляп. В этот момент Дрю как раз начал приходить в себя, так что Уилл использовал последний кусок провода, чтобы накрепко замотать ему рот. Работа была закончена как раз тогда, когда парень приоткрыл глаза. Ему потребовалось еще несколько мгновений, чтобы осознать происходящее, а затем он принялся за попытки высвободиться. Уилл отошел в сторону. Конечно, он слышал, как Дрю возится на полу в попытках освободиться, как мычит и сопит, стремясь избавиться от пут, но не обращал на это внимания. Он ясно чувствовал на своем теле места, куда пришлись удары кулаков. Царапины на предплечье и лице саднили, а щека в том месте, куда пришелся удар в челюсть, принялась опухать. Пейзаж за окном практически не изменился, как и здание, в котором осталась Мэри Мэй. Уилл смотрел на далекие деревья и думал о том, что от Джерома его отделяет добрая миля. А еще о том, как там девушка и не зря ли он все-таки послушал ее. Отступив от окна, он подошел к Дрю и, не тратя время на разговоры, поднял его с пола. Веса в нем было килограмм шестьдесят, так что уже первый шаг заставил Уилла задумать, а не зря ли он все это затеял. Но каждый следующий шаг казался уже легче предыдущего, так что ситуация выровнялась. Охотнику приходилось таскать на себе оленей практически такого же веса, но они были мертвы и не трепыхались, так что он намеренно пару раз приложил Дрю головой об косяк задней двери, дабы утихомирить, прежде чем вынести его на улицу. – Не вздумай дурить, – шепотом предупредил Уилл. – Я пообещал Мэри Мэй, что вытащу тебя отсюда. И я свое обещание сдержу. Но сначала мы заберем твою сестру, потому что ты тяжелый и мне пригодится помощь. Он успел пройти не больше пятидесяти футов, когда оглянулся и увидел Холли, стоящую на дорожке между домами. Она была в ступоре от открывшегося зрелища, ее глаза округлились, а рот раскрылся, как будто она готова вот-вот закричать. Уилл не представлял, что можно подумать, увидев его со связанным Дрю на одном плече, с винтовкой на другом, и револьвером за поясом, с ссадинами на лице и руках. Краткое мгновение он хотел объяснить, что это не то, чем кажется, но на самом деле все именно так и было. И в тот момент, когда Холли двинулась с места, то ли чтобы подойти к нему, то ли чтобы позвать охрану, Уилл сорвался с места и побежал, так и продолжая тащить Дрю на плече. Мэри Мэй потихоньку приходила в себя. Ее будто унесло далеко в море. Некоторое время ее голова оставалась над водой, но затем пучина поглотила ее всю, и очень-очень долго она словно бы дрейфовала в глубине, вовсе не чувствуя своего тела. Затем пришло ощущение давления в области груди. И запах спирта, который Иоанн использовал для обработки. Легкая боль и вибрация, будто от электрического тока, в районе грудины. Иоанн убрал иглу и провел тряпицей по коже, а потом отстранился, осматривая результат своей работы. Он выпрямился на табурете. Девушка заморгала, пытаясь избавиться от пелены перед глазами, но это оказалось не так просто, как будто пленка буквально затянула ее зрачки. Когда она опустила взгляд, то увидела, что татуировка наполовину закончена. Чернильные буквы выглядели припухшими, и вокруг них кожа покраснела. – Я рад времени, что мы проводим вместе, – произнес Иоанн. – Мне нравится делить это время с каждым, кого я отмечаю. Он вновь наклонился и провел тканью по коже девушки. Сквозь чернила проступала кровь. Голова Мэри Мэй упала вниз, но через мгновение она вновь смогла ее выровнять. Иоанн вновь принялся за работу. Игла двигалась по коже вниз, а затем вверх, вырисовывая букву «И». – Иногда Блажь заставляет быть в сознании, – продолжил он. – Она делает с людьми странные вещи. Я видел, как к ним приходят видения. И как они растворяются в них. Зачастую они рассказывают мне о том, что пережили. Многие говорят, что смотрят вниз с высоты. Другие же, наоборот, будто оказываются в глубоком колодце. Многие признаются, что боятся не выбраться, ведь для этого надо проделать долгий путь. – Он вновь провел иглой вниз и вверх. – Ты справишься, Мэри Мэй. Я вижу, что справишься. Вижу, что с тобой все будет хорошо. Когда ты осознаешь свой грех, когда увидишь, как он проступает сквозь твою кожу, ты все поймешь, а затем придешь к нам и попросишь срезать его с твоего тела. Он склонился и вновь пустил иглу в дело, начав трудиться над буквой «С». Боль стала острее. Мэри Мэй оглянулась, вспоминая, почему вообще здесь оказалась. Это подстроил ее брат Дрю. Она подумала о нем. И о Уилле. Интересно, где они были сейчас? Вернется ли Уилл за ней вновь? Боль стала почти нестерпимой. Монотонная и безысходная, она растекалась от груди по всему телу, добираясь до самого мозга костей. Мэри Мэй вновь опустила взгляд. Слово почти обрело свою форму: «ЗАВИСТЬ». Красная припухшая кожа, черные буквы и капли крови, проступающие сквозь чернила. – Почти все, – сообщил Иоанн. Он вновь отодвинулся, вытер татуировку тряпкой, а затем продолжил, тихо насвистывая от удовольствия от результатов своего труда. Ровные буквы в два дюйма высотой пересекали всю ее грудь. Он сделал небольшую паузу, а затем, после краткой оценки, вновь одним движением провел иглой по всем буквам. В уголках глаз девушки выступили слезы, и потребовалось немалое усилие, чтобы не дернуться. Как же ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Уилл предупредил, чтобы она не доверяла Иоанну, и сказал, что ей, возможно, придется выбираться самой. Но он обещал вернуться за ней, и Мэри Мэй перевела взгляд на дверь за спиной Иоанна. Она до сих пор была открыта. Если бы только в проеме сейчас появились Уилл и ее брат… Но их не было, а вместо этого вдруг раздалась сирена. Иоанн прервался и обернулся на звук, а затем встал и выглянул в коридор, но звук не прекращался, а будто бы становился только громче. Мужчина вышел в коридор. Мэри Мэй вновь посмотрела на свою грудь. Татуированные буквы кровоточили. Она попыталась встать, но потеряла равновесие и оперлась на табурет. Только сейчас она вспомнила про нож, наклонилась и нашарила его на полу, почти не веря в реальность происходящего. Она едва могла контролировать свое тело, но понимала, что должна. Она должна бежать. Должна найти Дрю. Одно было ясно точно: что бы Уилл ни попытался сделать – сбежать или найти ее брата, – он потерпел неудачу. Мэри Мэй с трудом выправилась. Иоанн исчез из поля зрения, а дверь так и осталась открытой. Она попыталась сделать хоть шаг, но ноги были совершенно ватными. Пытаясь справиться с непослушным телом, она в итоге задела пузырек с порошком, который слетел на пол и откатился к стене. Мэри Мэй обратила на него внимание. Каждое движение отдавалось болью. Вся грудь вплоть до шеи была будто объята огнем. Но она заставила себя добраться до пузырька, ведь это мог быть ее единственный шанс на спасение. Она врезалась в стену так неожиданно, будто поверхность должна была оказаться намного дальше, чем на самом деле. По ней она соскользнула на пол, но не для столь нужного отдыха, а чтобы нащупать пузырек. Он был заткнут резиновой пробкой, и она вытащила ее зубами. Сирена надрывалась оглушительно, но Мэри Мэй все равно смогла расслышать приближающиеся шаги. Опираясь на стену, девушка выпрямилась и добралась до двери как раз, когда Иоанн вернулся.