Армянин открыл дверь, и внутрь ввалилась целая толпа вентерюшников. Они обезоружили охрану, разбили витрины и выгребли оттуда все ценное. Ребята действовали сноровисто и без нужды никого не обижали. Налет занял не более пяти минут. За это время в ломбард, на свою беду, зашел случайный посетитель. Его обчистили и усадили на пол рядом с остальными. Уходя, чернявый сказал старшему оценщику: — Передай привет Прохору Иванычу. — От кого? — Азвестопуло моя фамилия. Новый есаул Чертова отряда. Скажи, я к нему скоро в гости приду. Пусть пока завещание составит. — Завещание? — Да. А то Хан Иван не успел, когда я ему свисток [51] дырявил. У Прошки добра много, лучше ему распорядиться заранее. Грек рассмеялся глумливо, потом вынул из портфеля круглый черный предмет. — Это бомба. Я же Серега Сапер! Если за полчаса никто из помещения не выйдет, она разрядится. А полезете в дверь, разорвет всех на куски. Положил снаряд на порог и увел своих прочь. Старший оценщик, тяжело вздыхая, впился взглядом в шар, словно пытался понять, действительно ли он может взорваться. Потом приказал: — Всем лечь за прилавок и не высовываться. Люди охотно повиновались. — Кузьма, а ты давай осторожно через черный ход и беги до цементной фабрики. Телефонируй сначала Прохору Иванычу, а потом в полицию. Спустя час помещение ломбарда наполнилось полицейскими. На улице стоял мужчина свирепой наружности со сросшимися бровями. Это был Прохор Царев. Толпа охранников обступила главаря со всех сторон. Потерпевший выговаривал коллежскому асессору Липко: — Что творится во вверенном вашему попечению городе? Сначала ограбили пивную. Ладно, взяли немного. А здесь счет идет на тысячи! Вы куда смотрите? Долго это еще будет продолжаться? Полицмейстер даже не дослушал, сел в экипаж и уехал. Средний Царь подозвал к себе старшего оценщика и приказал: — Скажи еще раз его фамилию. — Азвестопуло. И по наружности грек. Хотя и на жида похож, и на армянина. Наглый! — И он утверждал, что лично убил Хана Ивана? — Так точно. — А еще ко мне грозился прийти? — Так точно. Ох и наглый, прости господи… Крепкие мужики еще плотнее окружили атамана, настороженно озираясь. Тот плюнул в сердцах и тоже уехал. Он передвигался по городу в карете с поднятыми стеклами, а следом в линейке ехали восемь или девять охранников. Поплутав немного, бандиты свернули в Почтовый переулок. Миновали кладбище, обогнули Новопоселенский базар и оказались в конце концов на ассенизационном хуторе. Карета остановилась перед большим двухэтажным строением с видом на городскую свалку. Прохор вбежал наверх. Там в хорошо обставленном кабинете его ждал мужчина лет сорока пяти, худощавый, с большой залысиной и такими же сросшимися бровями. — Здорово, братка. — Здорово. Был в ломбарде? На много они нас нагрели? — Как раз оттуда. Точно еще не подсчитали, но тысяч на восемнадцать, а то и больше. Григорий Царев выругался, вскочил и подошел к окну. Пейзаж его не порадовал. — Проша, это что делается?! — взвился он. — В нашем городе нас же и грабят. Как мы до такого докатились? — Все еще хуже, Гриша. У масалок появился новый есаул, фамилия ему Азвестопуло… — Откуда известно? — Да он в ломбарде сам назвался. И велел мне передать, что скоро придет в гости, а пока, мол, пусть пишет завещание… Представляешь? Мне! — Азвестопуло… Это он Серега Сапер? — Он, черт его задави. Самый Царь постоял в раздумьях, потом сказал: — Нам бы его. Нужен позарез такой человек. Как думаешь, получится перекупить? — Братка, что ты говоришь! — возмутился Средний Царь. — Он Хана Ивана грохнул, в наш карман залез. — Ты не знаешь обстоятельств. Время поджимает, а деньги во как нужны. Сядь. Прохор сел и приготовился слушать. — Весной в Польше были локауты, — начал старший брат. — Значит, цены на лодзинский товар пойдут вверх. Я говорил со сведущими людьми. На зимнюю одёжу ждут большого удорожания. Кто сейчас закажет в Лодзи по старым ценам, к Рождеству озолотится. — Ну и что? — не понял средний брат. — А то! Ткани, готовое платье, обувь — все взлетит. Если вложить сейчас сто тысяч, через полгода получишь двести. Понял, дурилка? А я хочу вложить пятьсот и получить миллион. — Миллион… — ошарашенно пробормотал Прохор. — Во деньжищи… А только где мы возьмем пятьсот-то косуль? — Об том и речь. Я дал своим команду нажать. На железке можно ощипать с десяток вагонов, в порту кое-что плохо лежит. Но это крохи. Нужен экс, хороший жирный экс. А его без бомбы не сделать. И времени у нас тридцать дней, включая прогульные[52]. Потом уже расчет пойдет по новым ценам. — Да… — Прохор взъерошил волосы. — Я могу тоже нажать. Квартира есть одна, давно подходы ищем. Днями возьмем, там одного серебра на две тыщи. — Крохи, все крохи. Нужен экс, а для экса требуется специалист. Я пытался с эсерами столковаться, да там беда. Все опытные или уже сидят, или убёгли. Остались молокососы, которые на собственных бомбах подрываются. А Серега Сапер что надо. Фигарисы [53]  на него три взрыва записали, два в Одессе, один в Севастополе. Длинный [54] парень! Найди его и приведи сюда. Хорошо бы договориться. А потом что ж, потом мы ему Хана Ивана и припомним. Когда дело сделает. — Как я его найду? — вскинулся младший брат. — Очки у него линковые, на черно-белое [55]. Прячется где-то в Нахичевани. Там наших в ножи возьмут, если послать искать. — А ты не думал, братка, что Серегу Сапера сейчас другие тоже ищут? Тот же Блажков. — И что Блажков? Он взяток не берет, уже пробовали. — Он не берет — другие возьмут. Помнишь, там есть такой Ракогон? Прохор хлопнул ладонью по столу: — Точно! Он нам в прошлый раз за пару снегирей [56] язычника открыл. Пусть опять сослужит. Сколько ему пообещать? — На такое дело не жалко, — заявил Григорий. — Азвестопуло в циркулярном розыске [57]. Они его рано или поздно поймают. Надо сыщиков опередить, самим найти. Пусть Ракогон наизнанку вывернется. Позови его в кабак, стол накрой, масовку [58] подведи. И денег посули полсотни. Фигарисы Сереге в затылок дышат, за ним с Одессы хвост тянется. Ракогон что-то да подскажет. Ну, ступай. Помни — у нас всего месяц, чтобы собрать полмиллиона. Уже вставая, Средний Царь сказал: — Сделаю, братка, но и ты не плошай. Телеграфист ждет, у него все готово. Это не вагон подломить, тут цифры — закачаешься! В последнее время в России появился новый вид преступлений. К телеграфным проводам подсоединяли переносной аппарат и посылали в банк, казначейство или на железную дорогу депешу от имени крупного клиента. С поручением выдать сумму доверенному для совершения сделки или отгрузить товар. После чего туда приходил мошенник представительной наружности с фальшивой доверенностью и получал искомое. Депеши подделывали отставные солдаты военно-телеграфных рот. А технику воровали из тех же походных телеграфных станций. После многочисленных восстаний в армии царил бардак, и за деньги можно было достать что угодно. — Телеграфист пускай ждет, — махнул рукой Самый Царь. — Человека пока нет, который в банк зайдет. Тут особый талант нужен, в Ростове таких нехватка. Я из Армавира Лонись-Лонского вызвал, завтра будет. Тогда и попробуем. Думаю, для первого раза тысяч на пять достаточно. Если выгорит, то хапнем сразу много. Но для Лодзи все равно не хватит. Так что иди, ищи Сапера. Прохор быстро сбежал по лестнице, прыгнул в карету и велел ехать в Ткачевский переулок. Два экипажа ринулись в город. Тут из-за дерева осторожно высунулся старик в чуйке. Он махнул рукой, подлетели убитые дрожки, дед уселся в них и приказал голосом Англиченкова: — За ними давай. Оглянулся на дом, из которого только что вышел Средний Царь, и глубокомысленно произнес: — Ну вот и свиделись. Вечером Азвестопуло сидел в трактире и хлебал донскую уху с пузанком [59], как вдруг дверь распахнулась и вошел пристав Седьмого участка Селихов. Он навис над греком и сказал казенным тоном: — Позвольте взглянуть на ваш паспорт. — Пожалуйста, — невозмутимо ответил тот, протягивая документ. — Там ведь, Федор Павлович, ваша собственноручная подпись. Что случилось-то? Паспорт был на фамилию греческого подданного Зафиропуло. Пристав сунул его в карман и крикнул: — Эй! Ворвались сразу несколько человек в штатском. Один был Англиченков, а трое других оказались Сергею не знакомы. Надзиратель стоял как для вывески, ничего не предпринимал. А остальные ощупали грека и выгребли из карманов револьвер с патронами. — Что это? Разрешение есть? — спросил старший.