— А вы кто такие будете? — поинтересовался грек. — Охранное отделение. Вы арестованы для начала за незаконное ношение оружия и присвоение чужого имени, а там поглядим. — Я греческий подданный, вызовите консула. Охранник осклабился: — А по-моему, ты Серега Сапер, которого в Одессе давно хотят повесить. Ну, пошли! Жандармы увели арестованного, а полицейские остались оформлять протокол. Через час Петр докладывал Лыкову и Блажкову, как все произошло. — Так что у охранки были точные сведения. В паспорт даже не смотрели, сразу увезли. — Но как они узнали? — обратился неведомо к кому расстроенный Лыков. — Черт! Не вовремя. Ох, не вовремя. — Где сейчас Сергей Манолович? — спросил Блажков. — На Рождественской, в охранном отделении, — ответил Англиченков. — Кто там командует? — поинтересовался питерец. — Подполковник Карпов. — Карпов, Карпов… Что он за человек? — Карьеру делает. Высоко метит, уже сейчас на хромой козе не подъедешь. Говорят, скоро полковником станет. Лыков принялся шагать по кабинету. — Так… Так-так… Делать нечего, придется мне завтра явиться к нему и открыть, что Азвестопуло — мой сотрудник. Внедренный в банду в ходе секретной операции. — Ага, а он вам на это: пивные с ломбардами бомбить — его секретная операция? — язвительно возразил Блажков. — Сколько из ломбарда на Доломановской забрали? — Сергей сказал: серебра примерно на двадцать тысяч. — Вот! Есть у вас при себе такие капиталы? Если не хотите скандала, придется их немедля вернуть. — И спалить агента? — рассердился коллежский советник. — Которого с таким трудом внедрили в преступную среду. — А куда деваться? — развел руками Яков Николаевич. — С охранным отделением не поспоришь. — Еще как поспорю, — отрезал Лыков. — Они подчиняются Особому отделу Департамента полиции. Отобью сейчас телеграмму Трусевичу, он прикажет Карпову слушаться меня. — Это навряд ли, — ответил Блажков. — Есть у меня такое подозрение, Алексей Николаевич, что вы ведете операцию против «царей» на свой страх и риск. И Трусевич вам ее не поручал. Так ведь? — Ну, так. — Начальство послало вас в Ростов проверить отчетность. А на самом деле разведать, чем тут пахнет, и доложить Столыпину. Но секретные операции с внедрением в банду штатных сотрудников Департамента полиции… Вы давно превысили свои полномочия, Алексей Николаевич. И действуете наудачу. Хотите нам с Петькой подсобить, город почистить. И отомстить за слезы Ольги Дмитриевны. Сможете рассказать всю эту историю директору департамента? Лыков притих, сел на стул и задумался. — Что же делать? — наконец произнес он. — Ехать завтра к Карпову и пробовать с ним договориться. Не топать ногами и не пугать начальством. Так, мол, и так, задумал операцию, в случае успеха коврижки пополам. Надо вернуть «демона» в преступную среду. А коврижки Сергей Георгиевич любит. Может согласиться. — А если нет? — Тогда ваш парень погорел. И мы вместе с ним. — А генерал-губернатор нам не поможет уговорить жандарма? Яков Николаевич покачал головой: — Карпов Зворыкину никак не подчинен. Зачем последнему соваться не в свое дело? Трое сыщиков долго молчали, Лыков про себя чертыхался. Когда он встал, чтобы уйти, Блажков настойчиво повторил: — Езжайте и просите, другого способа нет. Алексей Николаевич ворочался всю ночь. Как там его помощник? Каково ему в каталажке? Питерец понимал, что Сергей на допросе себя не выдаст, будет ждать, пока вмешается Лыков. Может, операцию еще удастся спасти? Вдруг Карпов окажется человеком с оперативной жилкой и поддержит сыщиков? Утром коллежский советник первым делом запасся наличностью. Он держал деньги в Русско-Азиатском банке. В Ростове на Большой Садовой, 106, имелось его отделение. Командированный снял со счета двести рублей. То, что ребята хапнули в пивной, придется возвратить безусловно; деньги проели и пропили. Ценности из ломбарда бандиты, возможно, еще не реализовали. Охранное отделение схватит стодесятников, отыщет слам, и тогда Лыкову не придется тратиться из своих. Отдавать двадцать тысяч Алексею Николаевичу не хотелось. Блажков прав — он действительно заигрался в чужом городе. Приехал по казенной надобности, документооборот проверить, а вляпался в грабежи… Охранное отделение помещалось в доме номер тридцать восемь по Рождественской улице. Лыков с тяжелым сердцем подъезжал к присутствию. Вдруг навстречу с немыслимой скоростью промчался… Азвестопуло. Он чесал без шапки, ловко огибая прохожих. «Демона» преследовал городовой, путаясь в ножнах. Поняв, что беглеца ему не догнать, служивый остановился, выхватил револьвер и прицелился в Сергея. Тут сыщик на ходу выскочил из экипажа и схватил его за руку. — Пусти! — зарычал городовой, пытаясь вырваться. Не тут-то было… Страж порядка выхватил второй рукой свисток и начал в него наяривать. Лыков отобрал смит-вессон со свистком и сказал: — Опомнись, на баню лезешь! Доложи, за кем гнался. — Да ты… Да вы… — Коллежский советник Лыков из Департамента полиции. Тут налетели еще двое в штатском и стали валить командированного с ног. Он аккуратно разложил их по земле и сверху показал свой билет: — Уймитесь! Не то я сам вас арестую. Кто такие? Штатские смутились, полезли в карманы и предъявили документы филеров охранного отделения. — Ну и какого черта вы налетели? Хорошо у меня нервы крепкие, а то мог бы и поколотить. Рука у меня тяжелая. — Ваше высокоблагородие! — с отчаянием заголосил старший агент. — Мы преследовали сбежавшего из отделения очень опасного преступника. А вы помешали! Мы… мы вынуждены сообщить по команде. — Конечно, сообщайте, — одобрил сыщик. — Я как раз ехал к подполковнику Карпову. Давайте вместе и сообщим. — Но вы же не дали мне задержать беглеца! — сунулся с упреками городовой. — Ты лучше молчи, — оборвал его коллежский советник. — Стрелять в толпе, на бегу, запыхавшись… Давай устроим испытание: попадешь ты с десяти шагов в дом? А? Служивый сконфуженно замолчал. — То-то, дурак. Я сообщу о твоем проступке полицмейстеру Липко и градоначальнику Зворыкину. Они дадут оценку. Ты хоть знал, за кем гнался? — Никак нет. Вижу — бегёт. Я за ним. Служба! А ён быстрый, да без шашки. С шашкой, ваше высокоблагородие, больно неудобно бегать! — Бегёт… А если этот человек пятак украл? А ты за пятак пулю в спину? Мог и до смерти застрелить. Как бы потом в глаза его матери смотрел? Городовой совсем смешался. Тут охранники взвыли: — Ваше высокоблагородие, некогда болтать, надо беглого ловить! — Ладно, черт с вами. Свободны. Двое в штатском умчались в сторону Старого базара. Городовой посмотрел на них, на Лыкова и шагом вернулся на свой пост. Алексей Николаевич, изрядно повеселевший, переступил порог охранного отделения. Там царила суматоха. Крепкий осанистый подполковник с морщинистым лбом и эспаньолкой распекал подчиненных. При этом он использовал «лексические выражения времен Батыя»[60]. Увидев незнакомца с характерным взглядом, жандарм осекся: — Вы ко мне? — Коллежский советник Лыков из Департамента полиции. Подполковник смутился: — А это срочно? У нас, видите ли… — Арестованный сбежал? Я видел, он сейчас мимо меня промчался. Это не Серега Сапер, случаем? Карпов не нашелся, что ответить, и указал на дверь кабинета: — Прошу. Желаете чаю? Мне бы сейчас, конечно, лучше водки стакан, но вам подадут чай. Через пять минут мужчины уже разговаривали спокойно. Начальник охранного отделения сделал попытку заручиться поддержкой столичного чиновника: — Вы уж там, на берегах Невы, того… Не очень смейтесь над нами, провинциалами. А то скажете не вовремя Трусевичу, как тут Карпов опозорился, и конец карьере. ДОЖУ[61] послало в корпус представление меня на полковника. Теперь могут и прокатить… — Ну, убежал у вас подследственный, — примирительно ответил сыщик. — Думаете, они у других не бегут? Сейчас время такое. Я в прошлом году в Казани три месяца проторчал. У них там побег за побегом! В один день и даже час из разных тюрем сбежали двое опасных [62]. И никого не наказали, ничья карьера не пострадала.