Они миновали фабрику, поднялись в гору, и Лыков действительно ахнул. Далеко вперед тянулся роскошный проспект, застроенный трех- и четырехэтажными домами. Магазины с большими зеркальными витринами, деловые конторы, гостиницы со швейцарами, солидные банковские вывески, подтянутые городовые на перекрестках. Ай да Ростов! Центр, сколько видел глаз, оказался застроен правильными кварталами, словно по одному лекалу. Вокруг катили богатые коляски с мордастыми кучерами, а в колясках восседали тучные преуспевающие негоцианты. Торговый город, вспомнил сыщик характеристику Ростова. И правда, весь его вид свидетельствовал об успехе и процветании. Южная столица, русский Чикаго — так называли Ростов в газетах. Счастливым образом в этом месте соединились три железные дороги и водный путь. До Азовского моря всего шестьдесят верст, а это выход в Черное море и, стало быть, на заграничные рынки. Пол-России сбывает свои товары через здешний порт, вот город и купается в деньгах… Ольга сидела довольная и указывала спутнику на местные достопримечательности: — Вон, смотри, это Городской сад. Там внутри театры, ты о них спрашивал. Тут реальное училище, следом — городская управа. Ой! А вот этого при мне не было! Голубчик, что за новый храм у вас тут строят? — Это, барыня, Александро-Невская церковь, — ответил извозчик. — Какая огромная… Больше старого собора. А когда освятят? — Да уж почти готова, осталось росписи докончить да ограду поставить. Обещают к осени завершить. Туда уж пущают, я заходил — красиво! Полы-то все мраморные, и иконостас тоже. Гостиница «Европа» занимала дом номер шестьдесят по Большой Садовой улице, на углу с Таганрогским проспектом. Трехэтажное здание красивой архитектуры, с важным швейцаром у дверей понравилось питерцу. Приезжих встретили с должным вниманием. Лыков заказал два смежных номера, соединенные межкомнатной дверью. Дверь велел отпереть. В паспорт для прописки гость вложил трешницу, и щекотливый вопрос мгновенно был улажен. Они приняли ванну, перекусили в буфете и сели обсудить, что делать дальше. Был третий час. Идти в присутственные места рискованно — вдруг местные бюрократы уже разбежались? Но и гулять вроде как рано. Лыков подумал и решил все же начать с властей. Надо представиться первому лицу. Ростовское-на-Дону градоначальство было создано всего два года назад. Сам Ростовский округ входил в состав Области Войска Донского. Но торгово-промышленный характер города выбивался из казачьих традиций. В итоге округ оставили казакам, а городом руководил собственный градоначальник, подчиняющийся напрямую министру внутренних дел. Даже не одним городом, а двумя, поскольку в полицейском отношении ему также подчинялся соседний Нахичевань-на-Дону, что выше по реке. А затем в связи с революционными событиями учредили еще и должность временного генерал-губернатора. Оба кресла — и генерал-губернатора, и градоначальника — занимал один человек, полковник Иван Николаевич Зворыкин. Точнее, и там и там он значился как исправляющий должность. Но в провинции на такое внимания не обращали, и полковник считался полновластным хозяином. Управление градоначальника помещалось на Пушкинской, 101. Ольга сказала, что идти туда из гостиницы четверть часа, извозчика можно не брать. А сама облачилась в лучшее платье, подкрасила губы и долго размышляла, как быть с очками в золотой оправе. То снимала, то опять надевала — никак не могла решиться предстать перед своей первой любовью близорукой. Удалилась, оставив очки на столе. Не попала бы под лошадь! Алексей Николаевич сунул в карман командировочное предписание и отправился на Пушкинскую. Он не надеялся застать там Зворыкина и уже обдумал план дальнейшей прогулки. Но к его удивлению полковник оказался на месте и даже ждал столичного ревизора. Интересно, узнает он Лыкова или нет? Два года назад они встречались мельком в Москве. Шло вооруженное восстание, на улицах Первопрестольной обильно лилась кровь. Сыщик охотился за Колькой-куном, атаманом шайки крестьян-анархистов[4]. А Зворыкин командовал дивизионом в Первой гренадерской артиллерийской бригаде, которая в пух и прах разносила баррикады бунтовщиков. На ночных совещаниях у губернатора Москвы Лыков приметил немногословного полковника с академическим знаком. Теперь этот человек отвечал за Ростов. — Здравствуйте, Алексей Николаевич. — Хозяин кабинета протянул гостю руку. — Да, летит время, летит… Помните, что тогда в Москве творилось? — Добрый день, Иван Николаевич. Помню, все помню. Как можно забыть тот ужас? Главное, чтобы он не повторился. — Да уж! — Градоначальник нахмурил брови. — Нет ничего хуже, чем стрелять по своим. — А вы, стало быть, перелицевались из строевого офицера в администратора? — Пришлось. Министр предложил, государь приказал. Куда было деваться? Лыков решил, что у него с этим человеком возможно полное взаимопонимание. Зворыкин выглядел спокойным, уверенным, но без излишней властности, которая превращает нормального человека в деспота. — Драчевский вам телеграфировал? Полковник кивнул, лицо его приняло ироничное выражение. — Две депеши прислал. Чего он так боится? Не пойму. Все в порядке, если не считать разгула преступности. Но генерала в Петербурге за наших ростовских жуликов никто не спросит! Спросят за своих. Он что, просил вас причесать рапорт? — Навроде того. — Смешно слышать. Во время восстания, в декабре девятьсот пятого, Драчевский до Ростова еще не доехал. Только номинально вступил в должность. — А кто же тогда воевал с бунтовщиками? — Обязан был предыдущий градоначальник граф Коцебу барон Пиллар фон Пильхау, — вздохнул полковник. — Но он самоустранился еще в октябре, когда случился еврейский погром, за что, кстати, и полетел с должности. Струсил граф-барон, растерялся. Всю черную работу сделал временный генерал-губернатор Макеев. — Значит, Даниилу Васильичу бояться старых грехов не стоит. А вам? — поддел хозяина командированный. — А мне так даже интересно, что вы напишете о наших делах. Как их увидите, что посоветуете. Алексей Николаевич, прошу уж по-честному. Что хорошо, а что плохо. Договорились? — Пусть будет по-честному, — охотно согласился питерец. — Даниила Васильевича действительно лучше поберечь, ему в столице трудно приходится с непривычки. Если ничего страшного за ним не обнаружу… — Не обнаружите, — лаконично подтвердил Зворыкин. — …то так и напишу. А что касается ваших дел… Я ведь, Иван Николаевич, в первую очередь сыщик. А чиновник из меня неважный, делопроизводство — не мой конек. — И что из этого следует? — Градоначальник веселел на глазах. — Рано радуетесь. Буду смотреть внимательно, как вы тут с криминалом боретесь. В этом я кое-что понимаю. — Да ради бога. Сказал уже, что буду признателен за справедливые замечания и компетентные советы. — Ну тогда ударим по рукам, — констатировал Лыков. — Я могу увидеть полицмейстера? Кто он, что за человек? Веселость Зворыкина сразу улетучилась. — Да нет в Ростове настоящего полицмейстера, — сказал он с сильным раздражением. — Уголовных пруд пруди, а специалиста, чтобы порядок навел, никак не сыщем. Действительно, Ростов по количеству преступлений на тысячу душ населения выделялся в худшую сторону. Зловещая слава криминальной столицы Юго-Востока была на слуху. — Но кто-то формально есть? — Именно что формально. До недавнего времени полицмейстером был коллежский асессор Прокопович. Но я его уволил. — А кого назначили на его место? — поинтересовался Лыков, записывая фамилию в блокнот. — Коллежского асессора Липко. Но и он фигура временная, до появления подходящего человека. Так-то опытный, службу знает, все вроде бы при нем. Но как вчерашний строевик скажу: нет у Петра Ивановича командной жилки. Там, где надо надавить, потребовать, он иногда теряется. — И с кем мне говорить? — С ним говорить, с Липко. Петр Иванович хотя бы может держать кадр в руках. — А по-настоящему с кем иметь дело? — С заведывающим сыскной частью. — У вас есть сыскная часть? — удивился командированный. — Создали в прошлом году, — пояснил хозяин кабинета. — Драчевский успел выбить деньги из МВД. — А кто там главный? — Коллежский регистратор Блажков. Алексей Николаевич помолчал, обдумывая услышанное. Коллежский регистратор — низший чин в Табели о рангах. Такому трудно отдавать приказания по полиции. Но в провинции это повсеместно: сплошь и рядом классные должности занимают люди, не имеющие чина. — И как он? Градоначальник убежденно заявил: — Этот человек — на своем месте. Храбрый, опытный, давно ловит жулье и знает все отрепье в лицо. — И всего лишь коллежский регистратор, — не удержался от упрека Лыков. — Что поделать, — развел руками Зворыкин. — Сами знаете, как у нас идет производство. Нет образования — нет и чина. А у Якова Николаевича только реальное училище. И хотя дело он знает как никто другой, сидит в четырнадцатом классе. — И вы ничего не пытались сделать? Сейчас на образование повсюду смотрят сквозь пальцы… Полковник ответил с раздражением: — Я подавал представление министру — вычеркнул. Орден святого Станислава третьей степени за участие в подавлении восстания дали, а следующий чин — нет. — Погляжу на вашего Блажкова в деле. И, если он так хорош, как вы говорите, толкну. А директор департамента поддержит, он понимает, что главное — деловые качества человека, а не его формуляр. — Это было бы очень хорошо, — сдержанно ответил Зворыкин, видимо, не сильно доверяя словам гостя. — Ну, Иван Николаевич, не буду больше вас отвлекать. Телефонируйте, пожалуйста, этому… Липко. И пусть вызовет Блажкова. Мне часто придется взаимодействовать с сыщиками, лучше сразу познакомиться. Месяц у вас просижу, чем смогу — помогу. А по итогам отдельно встретимся. Рапорт мой вы увидите самым первым. Что не так — обсудим. — Благодарю, — ответил полковник, снимая трубку телефонного аппарата. — Возьмите мой экипаж и езжайте в полицейское управление на Скобелевскую сорок один, вас там будут ждать. Новоиспеченный полицмейстер Ростова и Нахичевани Липко встретил ревизора почтительно. Видимо, шеф дал соответствующие указания. Не успели они сесть за стол, как явился начальник сыскной части Блажков. — Ваше высокоблагородие! Разрешите представиться… — доложил он по-военному. Питерец протянул ему руку: — Здравствуйте, Яков Николаевич. А меня зовут Алексей Николаевич Лыков, я коллежский советник, чиновник особых поручений Департамента полиции. Приехал к вам с ревизией уголовного делопроизводства. Ну, не только уголовного, но преимущественно… Только что вышел от полковника Зворыкина, он сказал, что по криминальным делам надо говорить именно с вами. Господа, позвольте начать? Ростовцы сели, заинтригованные. — Министр внутренних дел гофмейстер Столыпин разослал по всей стране ревизоров. Я один из них. Наша задача — сделать своего рода моментальную съемку, обзор, как обстоят дела после подавления открытых форм мятежа. С этой целью ревизоры будут изучать криминальную и политическую обстановку, давать оценку действиям властей на местах… Липко заволновался и сразу попробовал перевести стрелки: — Ежели речь о мятеже, то надо в первую очередь посмотреть на действия жандармской полиции. Мы, общая полиция, у них были на подхвате. Что нам велели, то и делали.