Заведывающий частью взялся за перо. — Значит, виновным в шестнадцати убийствах ты себя признаешь? — Признаю. — А про Среднего Царя ничего сказать не хочешь? Под запись. — Под запись: впервые слышу про такого. — А зачем тогда сознался? Бандит посмотрел на сыщика с чувством превосходства: — Что мое, то мое. Быстрее осудите — быстрее сбегу. — И людей тех не жалко? — Чего гиль жалеть? Бабы новых народят. Глава 14 Конец Среднего Царя В чистой половине трактира Борзенко разгорался скандал. Коллежский регистратор бегал по комнате и орал на коллежского советника: — Совсем ума лишились? А если Цецохо начнет стрелять? Вы же невинных людей под пулю подведете! — Не начнет, Сергей ему не даст. — А если несчастье все-таки случится? Это же налет, все может пойти не так! — Я гарантирую, что обойдется без жертв. — Да как вы можете такое гарантировать?! — в сердцах вскричал заведывающий сыскной частью. — Довольно, шутки кончились. Я иду к полицмейстеру и докладываю ему о ваших провокациях. Отзываю свое согласие, хватит! — Тогда мы с Азвестопуло вернемся в Петербург. А вы останетесь здесь и продолжите бороться с «царями» в одиночку. — Ну и что? Так и было, покуда вы не свалились на мою голову. — Яков Николаевич, и много вы навоевали до моего приезда? Блажков нахмурился, сел напротив питерца и спросил: — Желаете сказать, что я не свое место занимаю? — Почему не свое? Вполне свое, — ответил Лыков. — Я ведь знаю про чемоданчик фон Валя… Блажков отличился в Рождество 1903 года. Тогда проездом в Ростове остановился командир Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенант фон Валь. И на вокзале у него украли чемодан с секретными бумагами. Сыскной части в ростовско-нахичеванской полиции еще не было и в помине, но Яков Николаевич уже был на особом счету у начальства. Ему и поручили уладить страшный конфуз. Блажков в считаные дни выяснил, что чемодан спер известный банщик [76] Рубан по кличке Пашка Худогий. Бумаги командиру жандармов вернули, и он умчался в Петербург. А околоточный надзиратель Блажков утвердил свою репутацию настоящего сыщика… — А теперь давайте загибать пальцы, — продолжил Алексей Николаевич. — Мы уедем, и с кем вы останетесь? Полицмейстер Липко — фигура временная, от него вы помощи не дождетесь. — Это точно! — хохотнул до сих пор молчавший Англиченков. — Далее. Зворыкин в дела полиции не суется, он человек военный, вашей специфики не понимает и никогда не поймет. Его помощник полковник Вальден? Пустое место. Участковые приставы вас ненавидят и с удовольствием сожрут при первой возможности. — Это за что? — Мешаете взятки брать, вот за что. — Ну-ну… Лыков посмотрел на ростовца с сочувствием и продолжил: — А всех мало-мальски порядочных людей переманит в Петербург Драчевский. Как он это уже сделал с Филимоновым. Останетесь вы, Яков Николаевич, вдвоем с Англиченковым, к которому мы с Сережей испытываем искреннее уважение. Как и к вам, кстати. Не пожалеете тогда о союзниках? Которые хотят вам помочь. Которые готовы рисковать. Которые в сыске кое-что умеют. А вы нас взашей… — Алексей Николаевич! А если Цецохо начнет стрелять? Ведь, положа руку на сердце, исключать это категорически — нельзя. — Нельзя, — вздохнул командированный. — Я и сам боюсь. Прямо хоть садись в тарантас вместо этого Воскобойникова. Но тогда всей нашей секретной операции конец. А в случае успеха… — сыщик даже зажмурился, — в случае успеха ваш город надолго станет чистым. Вы это понимаете? Свято место пусто не бывает, появятся другие злодеи, скучать не дадут. Но от «царей» мы вместе с вами Ростов избавим. А вы без нас — нет. Блажков молчал, смотрел в угол, привычно барабанил пальцами по столу. Потом спросил: — А деньги? Даст Бог, все обойдется, никого не убьют и не покалечат. Но полторы тысячи рублей мы как будем Панченкам возвращать? Лыков выложил на стол пачку купюр: — Вот. Депонируйте в банк или суньте себе в стол. Если те, украденные, не вернутся, отдадите фабрикантам эти. Скажете, что нашли при обыске. — Но откуда у полицейского чиновника такие капиталы? — поразился начальник сыскной части. — Это же мое годовое жалованье! — Здесь больше, — спокойно ответил питерец. — Я прибавил сто сорок шесть рублей, что похитили из пивной лавки номер три наследников Чурилина. Ростовцы ошарашенно смотрели на стопку банкнот. Коллежский регистратор быстро пересчитал их и спросил: — Они из секретных фондов Департамента полиции? — Секретные фонды существуют, и я имею к ним доступ. Но в данном случае средства мои собственные. — Но зачем вам это? — Чтобы тоже рисковать, вместе с вами и Сергеем Маноловичем. Случись что, и с должности турнут, и капитал потеряю. — Ну вы даете! — вырвалось у Петра. — Кстати, — вдруг напрягся Лыков, — похищенное из ломбарда я компенсировать не намерен. — То деньги Царевых, они краденые, а на многих и кровь, — махнул рукой Блажков. — Яков Николаевич, так что вы решили? Главный ростовский сыщик прошелся по кабинету, но уже спокойно. — Эх! Соблазнительно… Очистить Ростов хоть на месяц, хоть на неделю. И «царей» окаянных извести. Они ведь у меня, Алексей Николаич, сестру убили. А у Пети племянника зарезали. И ничего поделать нельзя… Лыков сочувственно смотрел на коллегу, потом спросил: — Как это случилось? — Шла по улице с женихом, на них напали. Давно уже, в прошлом веке было. Жених выжил, а она нет. — А точно «цари»? Блажков посерел, сгорбился. — Точно, — ответил он. — Но доказательств, конечно, никаких. Вот и терплю столько лет, момент жду, а он все не наступает. Ваш приезд, Алексей Николаевич, очень кстати. Или сейчас, или никогда. Скажу больше. Мы с вами хотим перебить эту сволочь силами другой сволочи. А так хочется удавить гадину собственноручно! Но нельзя, нельзя. Мы полицейские. Нельзя… Лыков откашлялся и вернул разговор в прежнее русло: — Сергей держит Цецохо в узде. Он строго-настрого приказал ему не злить полицию и никого не убивать. До некоего сногсшибательного экса, где они якобы хапнут кучу денег, всем в банде велено сидеть тихо. Кроме того, Азвестопуло постарается спилить боек в револьвере атамана. Если, конечно, получится… Здесь ситуация под нашим контролем. Главное же — мы захватим инициативу. Как только ограбят Воскобойникова, вы вполне официально нагрянете на фабрику синьки и устроите там разгром. Хватайте всех подряд. Половину потом отпустите за отсутствием улик, а беспаспортных этапируете прочь из города. Стодесятники тем временем атакуют ослабленного противника и нанесут свой удар. Среднего Царя Цецохо решил прикончить. Не будем ему в этом мешать. Согласны на такой план? — Если начальство узнает, оно мне голову оторвет, — обреченно сказал Блажков. — Начальство не узнает, — улыбнулся Лыков. — Если бы мое знало, что я иной раз вытворяю для пользы дела… Да и вы с Петром Павловичем не все доносите по команде, так? — Есть грех, — рассмеялся вечно веселый Англиченков. — Ну, Яков Николаич, решай! — вдруг на «ты» обратился питерец к Блажкову. — Или мы вместе давим гадину, или ты один сиди тут как сыч, а мы поехали домой. Ростовец стукнул в дверь кулаком. Вошел Борзенко. — Дай нам водки, пожалуйста. И закусить, — велел Блажков. — Петровские селедки только что доставили.