— И меня он о Сергее расспрашивал, — насторожился Петр. — И меня, — подтвердил Блажков. — Азвестопуло насолил Царевым, — стал рассуждать питерец. — Убил Хана Ивана, ограбил ломбард и назвался там, кстати, своим именем. Угрожал Прохору. Пусть, мол, завещание пишет. Нарочно провоцировал их на ответные меры. — И «цари» наняли Ракогона, чтобы руками полиции отыскать врага? — закончил мысль Лыкова заведывающий частью. — Но запонки! — возразил надзиратель. — Слишком глупо с его стороны. Нет, не верю. Порфирий не такой дурак. — Надо его испытать, — предложил Алексей Николаевич. — Как? — воскликнули ростовцы. — Сообщить ложь о Сергее и проследить. Если у него задание от Самого Царя, он станет искать с ним встречи. — Ложь… — начал раздумывать коллежский регистратор. — Допустим, обмолвиться невзначай, что мы узнали, где прячется Серега Сапер. Вы такое имели в виду? — Примерно. А можно и не ложь. Мой помощник снял комнату в номерах, на всякий случай. Откроем это его убежище, будет правдоподобно. — Но выследить Ракогона? — скептично выгнул бровь Англиченков. — Он бывалый. И всех нас знает в лицо. — Я могу так загримироваться, что он меня не узнает, — предложил Лыков. — Вы город еще недостаточно изучили, — возразил Блажков. — И что? — Заметит он вас, заманит в проходной двор да и… Англиченков хохотнул: — Ракогон? Лыкова? Дядя Яша, ты глупость сморозил. И не заметит, и не заманит, а уж подобраться и ударить — такое ему тем более не по зубам. — Сам не подберется, с этим я соглашусь, — не сдавался начальник сыскной части. — Хотя ты, Петя, молод еще меня перед посторонними дураком честить. А если он действительно связан с бандитами? И спустит их на Алексея Николаевича? — Для этого ему сначала надо меня заметить, — возразил питерец. — Порфирий служит в полиции девятый год. Он совсем не глуп и вполне опытен. А вы Ростова не знаете. — Другого человека у нас все равно нет, Яков Николаич. Чего мы спорим? Меня могут зарезать? Какая новость! И меня, и вас, и даже Петю Англиченкова в любой момент могут прикончить. В первый раз, что ли? — Понадобится еще извозчик, — резонно напомнил Блажков. — Вдруг он захочет покататься? — Возьму парня с Сенной сто пятьдесят пять и сам сяду к нему, — предложил Англиченков. — Я ведь тоже умею гримироваться. По указанному адресу располагалось извозное заведение наследников Абдулы Сентова. Сыщики привлекали его работников для операций, люди это были неболтливые и надежные. На том и порешили. Вечером в начале Большого проспекта появился дедушка лет семидесяти, но еще шустрый. Он был одет в чуйку домашнего сукна, с «георгием» на выцветшей ленте. Ноги у старика, видать, болели: несмотря на жару, он парился в бурочных сапогах. Такие персонажи время от времени появляются всюду. Словоохотливые, безобидные кавалеры давно отгремевших войн промышляют на водку. Или на еду — пенсии всегда не хватает. Дед зашел в ближайшую пивную, где его тут же угостили рабочие лесопильного завода. Поблагодарив доброхотов, он сел у окна. Рассказывать о своих подвигах гость не захотел, и публика быстро потеряла к нему интерес. Затем подъехал и спрятался за балаганами Сенного базара экипаж без седока. А на Дмитриевской, 28, тем временем начался серьезный разговор. Заведывающий сыскной частью собрал надзирателей и устроил им выволочку. — Надо срочно найти беглого с каторги, известного одесского налетчика Азвестопуло. До сих пор этим занимался один лишь Англиченков, но ничего не достиг. Требуется помочь товарищу. Вот, пришла депеша из Одессы: Серега Сапер вызывает в Ростов свою маруху. Не иначе, соскучился, кобель. Местом для встречи бандит назначает меблированные комнаты Лянде на Большом проспекте, двенадцать. Чей это участок? — Мой, — подал голос Ракогон. — Выясни все осторожно. Азвестопуло вооружен, рисковать не надо. Только разведай. Ночью доложишь. Есть там у тебя кто? — Буфетчик. — Ну, тем более тебе и карты в руки. Лыков, загримированный под своего любимого персонажа, тянул пиво и глазел в окно. Георгиевский крест в таких случаях он надевал собственный. Вскоре в ворота номеров Лянде шмыгнул надзиратель Ракогон. Все шло по плану. Сейчас буфетчик скажет ему, что человек, похожий на Сергея, снял у них комнату. Коммивояжер, обходительный, много ездит; обещал наведываться через день-два. Заплатил за месяц вперед. Георгиевский кавалер осушил кружку, еще раз поклонился лесопильщикам и вышел. На углу Сенной улицы и Большого проспекта рослый донец продавал папиросные книжки и гильзы. Бородища до пояса, на груди медаль за коронацию покойного государя. Завидев дедушку, донец (это был Англиченков) стал сворачивать торговлю. Вскоре они фланкировали номера Лянде с обеих сторон. Через минуту, словно подчиняясь общему замыслу, на подъезде появился надзиратель. Поглядел влево-вправо, не заметил ничего подозрительного и двинулся вниз. На Пушкинской свернул направо и пошел в сторону Городского сада. Дед ковылял позади на солидном расстоянии, за ним неспешно трусила пролетка с донцом. Напротив Успенской церкви надзиратель, грамотно осмотревшись, исчез в калитке сада. Кавалер сунулся следом, а пролетка спряталась во дворе пряничной фабрики. Англиченков просидел в укрытии долго. Дважды его пытался прогнать фабричный сторож. Оба раза агент отбрехивался, что ждет поставщика гильз. — Пойми, дядя, гильзы-то ворованные, — ныл он, размахивая руками и оглядываясь по сторонам. — Нельзя мне казаться при тоей фабрике. Сюды он принесет, для… как уж ее? коньспирации. Хошь — тебе отсыплю дюжину. А сейчас сгинь, пожалуйста, не мешай коммерции. Наконец дед вышел из сада, неуклюже забрался в пролетку, и застоявшаяся лошадь рванула. — В отделение, — лаконично скомандовал Лыков. И больше не произнес ни слова. Петр тоже молчал, показывал характер. Хотя видно было, что его так и подмывает спросить, как все прошло. На Дмитриевской трое сыщиков закрылись в кабинете, и питерец первым делом сбросил бурки. Затем сказал: — Попался ваш Ракогон. — Что произошло? — Он встретился в павильоне «Южной Баварии» с человеком. Тот явно из уголовных. Более того, бывал в Сибири — возможно, беглый. — Откуда ясно, что он бывал в Сибири? — спросил Блажков. Англиченкова интересовало другое: — Разве преступление, что сыскной надзиратель виделся с уголовным? Я с ними через день толкую. Называется встреча с агентом. Лыков ответил сначала Петру: — Я подошел попросить на водку. И услышал, как надзиратель говорил сибиряку про номера Лянде. Помянул Серегу Сапера. — Не доказательство, Алексей Николаевич. Может, он своему осведу давал задание проследить за греком? Но Блажков перебил подчиненного: — Без моей санкции он не имеет права давать таких заданий. Я велел Порфирию доложить, что он узнал в номерах. А он, перед тем как сделать доклад, встречается с уголовным. Как понимать? Надзиратель промолчал. А заведывающий частью обратился к питерцу: — Теперь ответьте на мой вопрос. — Собеседник Ракогона бывал в Сибири, это точно. В разговоре прозвучал оборот «лонись-лонской». Что за Уралом означает «в прошлый раз». — Опа! — хлопнул ладонью по столу Яков Николаевич. — Петя, ты понял? — Нет, дядя Яша. Знакомое что-то, а припомнить не могу. — Вот молодежь-холостежь, — укоризненно сказал коллежский регистратор коллежскому советнику. — Беда с ними — одни девки на уме. — А чего я? — возмутился не имеющий чина. — Того! Забыл? Лонись-Лонской — это же прозвище. Был такой маз в Новом поселении, он потом приблизился к «царям». И стал у Григория навроде начальника штаба. Хан Иван был по части убить-зарезать-напугать, а Лонись-Лонской им руководил. Башка! — Почему же я его не помню? — встревоженно спросил Англиченков. — Потому что у тебя ветер в голове, — объяснил начальник. — Он уезжал? — догадался Лыков. — Да. Зимой еще пропал из города. Осведомление нечетко доложило, что Самый Царь куда-то его отправил. Не то в Армавир, не то в Тифлис. А теперь, выходит, гаденыш вернулся! — Двух братьев убили, и оставшийся вызвал умного подчиненного обратно, — продолжил мысль Блажкова Алексей Николаевич. — Собирает силы, готовится дать сдачи. — Эх, Ракогон, Ракогон… — вздохнул начальник отделения. — Что будем делать? Как мы докажем его измену? Сошлемся на то, что переодетый Лыков подслушал часть разговора? — Для отставки без прошения этого вполне достаточно, — заявил командированный. — Ой ли? Порфирий действительно скажет, что встречался с осведомителем. А Лыкову послышалось, — возразил Англиченков. — Пусть тогда предъявит нам этого осведомителя. Лонись-Лонской не мелкая фигура, а полноценный «иван», черта с два придет он с нами знакомиться! — Опять не факт, — покачал головой Блажков. — Освед может отказаться от встречи с другим чиновником полиции. Скажет: я доверяю только своему, а лишние знакомства — это лишние риски.