— Да. — Я приду. С оружием. Азвестопуло сидел в номере с какой-то модисткой, когда в дверь деликатно постучали. Затем просунулся эвзон: — Там который из Сибири. — Скажи — сейчас спущусь. Сергей вошел в буфет, навстречу ему поднялся Нецветайленко: — Здорово. — Здорово. Надеюсь, ты не просто так меня от бабы оторвал? — Дело есть. Они сели, и бандит заговорил: — Все готово, деньги повезут завтра в одиннадцать. — Сколько? — Двести восемьдесят шесть тысяч с мелочью. — Годится. Место то самое? Контора Государственного банка находилась на Смирновском спуске. Серега Сапер с Нецветайленко наметили для нападения угол Тургеневской и Кривого спуска. — Оно, — кивнул бандит. — А твое место где? Где будем дуван делить? — Я тебе завтра скажу, перед налетом. — Не веришь? — Нет, не верю. Лонись-Лонской набычился и сказал: — Имею предложение. — Сейчас? — Завтра поздно будет. — Ну давай. — Ты понимаешь, Сергей Манолович, что Самый Царь станет нас искать? Если мы возьмем деньги и сбежим из города. — Как пить дать станет. — Так вот. Давай его сегодня грохнем. Азвестопуло не удивился. — Сам тебе хотел это предложить, — ответил он. — Гришка свое дело сделал, зорик сыскал. Зачем он нам теперь? Лонись-Лонской обрадовался: — Значит, по рукам? — По рукам. — Самый Царь теперь слаб, — начал оправдываться «иван». — Опять же, нам хвосты ни к чему. — Ты вот что, Филипп Гаврилович. Скажи ему, что я хочу познакомиться. Нынче же вечером, чтобы долю свою обсудить. Там мы и… — Уже сказал, — ответил Лонись-Лонской. — Да? Молодец. И что? — Он ждет нас с тобой в полночь. — Где? — У него квартира в Кузнечной улице, под строящимися скотобойнями. Дом номер три. — Охраны там сколько? — Дворник, его помощник и еще внутри человек. — Решительные люди? — спросил Серега Сапер. — Пойдут они за хозяина на ножи? — Дворник пойдет. Он из Гниловской, приятель с братьями Царевыми с молодых ногтей. — Пришьем его. А двое других? — Те убегут, — отмахнулся бандит. — Но лучше бы и их. А то начнутся разговоры, нам они зачем? — То есть всех троих надо списать? — Шваль, что ли, жалеть? Она и есть шваль. Азвестопуло отвернулся к окну, по лицу его пробежала тень. — Чего ты? — Да троих убить… Справимся ли? «Иван» пожал плечами: — Делов-то. Они будут тебя опасаться, а не меня. Я-то свой. Повернешь дворника спиной ко мне, дальше мое дело. — Ладно. Так вдвоем управимся? Или мне взять Капетанаки? Лонись-Лонской задумался. — Эвзона? Ну, нехай во дворе постоит. Ежели кто выбежит, пусть бьет наповал. Однако события в доме номер три по Кузнечной улице стали развиваться иначе. В половине двенадцатого ночи к воротам подошел Лыков. Его словно дожидались — из калитки тотчас выскочил огромного роста детина. — Кто таков? — Квартирный налог уплачен? — Че? — опешил парень и тут же полетел на землю от удара в челюсть. Коллежский советник перешагнул через дворника, а навстречу ему уже спешил помощник. Он был всего на вершок ниже приятеля. — А… — На! Высунувшись на улицу, Алексей Николаевич тихо свистнул. В ворота быстро шмыгнули двое. Англиченков склонился над охранниками: — Красиво лежат! — Скоро очнутся. Лучше связать их. Петр заковал в наручники одного, а Блажков второго. Дворников оттащили в чулан и закрыли дверь снаружи на засов. — Остался последний, — прошептал Лыков. Надзиратель взмолился: — Дайте я, а то все вы да вы! — Ну валяй. Англиченков устремился по лестнице на второй этаж. Там послышалась какая-то возня, но быстро прекратилась. Начальники степенно поднялись наверх и увидели последнего из охранников. Тот сидел в углу с ошарашенным лицом и тихо скулил. Не имеющий чина занес над ним кулак. Хрясь! Парень распластался на полу.