Марс был живым. Игорь захотел вновь взглянуть на Землю и без проблем сделал это, видимо вновь помог оператор. Земля хоть и обладала всем тем, что было на Марсе. Вода, атмосфера, геомагнитная активность (на ее диаметрально расположенных концах то и дело вспыхивали разноцветные сияния). Но жизни на ней не было. Темная вода. Темные скалы. Извергающиеся вулканы и медленно остывающая каменная поверхность. Ни росточка зелени, ни одного живого существа. Игорь вновь перевел взгляд на Марс, на котором уже выросли огромные города, а к летающим по своим орбитам естественным спутникам добавилось еще несколько искусственных. Цивилизация на планете развивалась семимильными шагами. Парень все смотрел и смотрел на Марс. И чем больше он наблюдал за жизнью на нем, тем больше убеждался, что в своем видении видел гибель не Земли. Марс был обречен. Игорь видел, как между уже воздвигнутыми городами, вполне привычным для взгляда землянина, начали строиться куполообразные сооружения. Их было много. Парень вспоминал, как наблюдал за одним из них в своем видении. Население Марса знало о своей участи и стремилось покинуть обреченную планету, вокруг которой, уже разваливаясь, окруженный горящим ореолом, кружил третий спутник, небольшой по своим размерам, но смертоносный как миллиарды атомных бомб. Игорь задумался. «Да почему собственно, они собираются покинуть свою планету? Ведь можно сбить этот кусок камня, уничтожить его, очистив свой небосвод, ведь уровень развития у них уже огромен, если они готовы к межпланетному переселению.» Как вдруг, первый раз за все время этой космической трансляции раздался чей-то голос. Сухой. Он как будто бы прозвучал в самой голове парня. — Это не решило бы проблему. Игорь завертел головой, всматриваясь в лица своих спутников, но те, вроде как, ничего и не слышали. Они смотрели перед собой, не отрывая взгляды от панорамы. И Игорь вдруг подумал, что, скорее всего, каждый из них видит сейчас, что-то свое. По тематике одно и то же, но в нюансах, лишь то, о чем больше хочется узнать каждому. И голос, вполне вероятно, звучит в их головах тоже, но рассказывает о чем-то другом. — Почему не решило бы? Уничтожили бы этот спутник. Нет его и нет проблем. — Этот спутник, — голос, как показалось Игорю, прозвучал немного печально. — Он является неотъемлемой частью системы нашей планеты. «Нашей планеты». Игорь и так уже понял, что общается с неземным существом, но что бы вот так впрямую. «Нашей планеты». — Кто вы? — хотя он и сам уже все понимал. — Об этом потом. Ты, кажется, хотел узнать, почему нельзя уничтожить спутник? Сотни вопросов родились в сознании Игоря. Конечно, он хотел узнать ответ и на прозвучавший, и на многие другие вопросы. Причем одним из главных у него являлся вопрос, почему эти знания выпало получить именно ему. Ведь есть множество более образованных и более подходящих для роли Мессии людей. Отчего-то парень не сомневался, что ему готовят именно роль Мессии на родной планете. Так почему же он? Но, как сказал голос: «Об это потом». — Да. Хочу, — произнес Игорь вслух. — Если бы мы уничтожили этот спутник, то Марс, как вы называете нашу планету, погиб бы все равно, но куда как более длительной и мучительной смертью? И опережая вопрос Игоря «Почему?», голос продолжил. — Этот спутник, некоторыми вашими представителями нареченный именем Танатос, помимо того, что стал причиной гибели нашей планеты, он был творцом жизни на ней. Когда, еще будучи астероидом, он пролетал мимо, то был захвачен гравитационным полем Марса. Со временем Танатос сформировал свою орбиту вокруг планеты, сделав ее круглой. А когда его движение стабилизировалось, то он, вкупе с другими двумя спутниками, стал причиной образования на планете действующей магнитосферы, идентичной той, что есть у Земли за счет ее одного спутника. И получается, что если бы мы уничтожили бы Танатос, то мы своими руками разрушили бы защитную оболочку планеты. А без нее подверженная солнечному ветру атмосфера Марса улетучивалась бы в течение достаточно продолжительного срока, обрекая все живое на поверхности на долгую и мучительную гибель. Вода испарилась бы в космос, как и кислород. Растительность бы сгорела от солнечной радиации. Живые организмы, — и голос на мгновенье замолк, подтверждая мысль Игоря, что с ним говорит не робот, а чувствующее и думающее существо. — Они бы долго мучились. Шкуры сползали бы с них клочьями, оголяя мясо, запекая его и вновь сжигая. Легкие слипались бы, а глаза лопались, — вновь пауза. — Более разумно было не дать планете так погибнуть. Лучше разом и быстро. И такое решение было принято в голосовании всей планеты. — То есть, мы ваши потомки? — опережая разворачивающиеся перед ним события, спросил Игорь. — Нет. Игорь был в замешательстве. — А как тогда на Земле появилась жизнь? — Смотри дальше, — и голос умолк. А над гибнущим Марсом в космос поднималась армада сферических кораблей. Все, как один, похожие на тот, что видел Игорь. Парень ожидал, что сейчас, пусть не все, но хоть какая-нибудь часть из этих «ковчегов» отправится к Земле, но звездолеты, отдав честь своей планете, устремились прочь из Солнечной системы. Картинка уменьшилась. Игорь видел, как меленькие на фоне огромных планет сферы разбредаются по галактике и через мгновение теряются в неисчислимых звездных системах. Возле Марса задержалось лишь десять небольших, блестящих в лучах Солнца капсул. Они отстранились от планеты на достаточное расстояние, распределившись вокруг нее так, что вся планета была взята в своеобразное кольцо. Эти корабли не спешили улетать, скорее всего, они записывали и протоколировали все то, что происходило сейчас на поверхности. А там уже царил полный хаос. Танатос под действием приливных сил распадался на части, которые, приобретя свои траектории, огромным шлейфом падали на планету, вызывая на ее поверхности взрывы, пожары, огромные цунами. Но основная масса спутника все еще кружила над Марсом. Когда же, усыпав планету огненными шарами, Танатос истощил свой боевой запас, а на поверхности планеты не было ни одного не затронутого участка, и атмосфера ее из розово-голубой превратилась в дымно-черную, то тут спутник решил поставить огромную жирную точку. Теряя высоту и увеличивая скорость, он направился прямиком к поверхности планеты. Войдя в ее атмосферу, он вроде даже увеличился в размерах, так как приобрел пылающий ареол, а затем грянул взрыв. Врезавшись в распростершийся внизу океан, Танатос выплеснул его до капли. Вслед за ударной волной, в мгновение прокатившейся через всю массу планеты, огромная волна кипящей воды и пара, сопровождаемая раскаленным плазменно-пылевым магнитным облаком, пронеслась по поверхности и, покрыв всю планету за несколько секунд, сорвалась с нее, выплескиваясь в открытый космос, утягивая за собой и большую часть атмосферы. А через мгновенье, на противоположной удару стороне, поднимая еще не опавшую почву, вырос гигантский вулкан. В одночасье, достигнув десятки километров в высоту, он изверг из себя огромный огненный столб, бьющий прямиком в космос, вслед испаряющейся воде и атмосфере. Еще долго бушевали разбуженные и вновь созданные вулканы. Обожженная поверхность планеты клубилась черными столбами от догорающего в остатках кислорода камня и земли. Жизни на планете уже не было. Да и смерти тоже. Танатос, полностью погибнув в этом столкновении, оставил на поверхности планеты огромный шрам, который был отчетливо виден из космоса. Парящие же в космосе капсулы, решив, что больше ничего нового происходить не будет, медленно двинулись прочь от погибшей планеты по направлению к Земле. — Но как же? Вы ведь сказали, что Вы не наши предки? — в недоумении пролепетал Игорь. — И сказал чистую правду. — А что же это? Капсулы между тем, распределились над поверхностью Земли, которую вновь бомбардировали метеориты, образовавшиеся после гибели жизни на Марсе. А затем, аккуратно опустились. Получилось опять-таки же своеобразное кольцо. Лишь одна капсула осталась на орбите. — На опустившихся капсулах не было ни одной живой клетки. На них полностью отсутствовал биологический материал. — А зачем же тогда они нужны? — не мог понять Игорь. — Это импульсные излучатели. Машины эволюции. — Чего? — Вы, — голос на мгновенье затих. — Я имею виду люди, ваша цивилизация и окружающий вас живой мир. Вы это полностью самостоятельный продукт эволюции. В вас нет ни единой клеточки от нас. — А машины? — А машины лишь подтолкнули вашу планету к образованию на ней жизни. И картинка перед Игорем вновь приобрела движение. Капсулы опустились на поверхность Земли абсолютно не похожую на ее современный вид и поочередно стали выпускать какие-то вибрации. Парень видел, как незримые волны прокатились по поверхности планеты. Работая, как часы, машины тонизировали поверхность планеты, заставляли ее изменить некоторые свойства, пытались повлиять на неживое, с целью зарождения в ней хотя бы самой идеи жизни. И вот это произошло. Подвергаясь импульсам, идущим от машин, в особенности от тех, которые попали в воду единственного на тот период океана, видимо вода по-своему преобразовывала исходящие волны, свободные атомы и молекулы неживого вещества начали разрушаться и по-новому комбинироваться, ища те возможные состояния, в которых может возникнуть органика. Первым появились сахар и аминокислоты. Затем, уже соединяясь между собой, они сконструировали первую молекулу РНК. И здесь пропала необходимость разрушать и воссоздавать структуры заново. Молекула рибонуклеиновой кислоты, образовавшись однажды, выработала в себе одно очень занятное свойство. Она могла воспроизводить саму себя. А плотная, но при этом легко преодолимая масса воды, послужила отличным плацдармом для построения новых и усложнения существующих молекул. Машины испускали импульсы все также поочередно. Но на суше влияния от них не было никакого. Безжизненные скалы и постоянно извергающиеся вулканы. А в подогреваемом океане (солнечным светом извне и вулканической активностью в глубинах) уже образовались первые бактерии. Микроскопические живые организмы не были отягощены никакими задачами кроме самых основных: выжить, укорениться и размножиться. Они пожирали органические образования, которые в огромном количестве находились вокруг, делились с бешеной скоростью, но ничего не производили взамен. И вот, истощив почти до конца запасы свободно плавающей органики, бактерии начали гибнуть. Близлежащая капсула произвела импульс, и одна из бактерий, производя последнее деление, перед тем как исчезнуть из-за недостатка энергии, смогла сформировать во вновь образующейся клетке новые изменения. Теперь микроорганизмы развили в себе способность производить сахара из воды и двуокиси углерода под действием солнечного света. Процесс фотосинтеза, спровоцированный импульсом капсулы, помог умирающим бактериям обогатить самих себя пищей. И подвергнутые импульсу развития бактерии стали формировать первые водоросли, которые плавая на поверхности океана, чтобы быть поближе к источнику энергии, постепенно начали обогащать атмосферу Земли, которая к тому времени состояла преимущественно из углекислоты, продуктами распада своей жизнедеятельности, кислородом. Постепенно под действием приливов и отливов, формируемых притяжением луны, водоросли стали выплескиваться на прибрежные участки. И опять, уничтожая углекислый газ, они чуть было не обрекли себя на гибель. Но тут вновь произошел импульс одной из машины. И на поверхности океана сформировалось первое существо способное впитывать кислород, которого в атмосфере стало более чем достаточно, а производило оно взамен углекислый газ. Повинуясь невидимым вибрациям, не направляющим, а лишь стимулирующим развитие, эти студенистые примитивные «животные» стали развиваться. Они усложняли свое строение, с каждым поколением надстраивая свою нервную систему, формируя самих себя, наделяя своих потомков всеми качествами, необходимыми для полноценного существования в окружающих их условиях. Множество разнообразных амфибий заполнило толщу океана. Поддерживая в себе лишь одно стремление — выжить, они становились все больше и все смертоноснее. Охотясь друг на друга, эти амфибии, все же, не забывали и о своей безопасности, и, в первую очередь, о безопасности будущих поколений. И вот настал момент, что пока еще не заселенная суша стала выглядеть вполне спокойным местом для обитания и размножения. Стремясь защитить жизнь потомства, морские амфибии стали выползать на сушу для того что бы отложить икру. И через некоторое время жизнь из океана уже в полной мере подалась на берег, который успел позеленеть от покрывающих его растений, пусть первобытных, размножающихся спорами папоротников, мхов и хвощей, но все же, первых прародителей современных деревьев, кустарников и трав. Выползая на сушу и преобразуясь все больше и больше, амфибии перерастали сами себя. Они изменяли органы дыхания, конечности, и в итоге на земле появились ящуры и насекомые. Но подстегнутая жизнь стремилась дальше. Пресмыкающиеся стали доминирующим классом позвоночных животных. Некоторые их виды, повинуясь стремлению стать более смертоносными и защищенными, вместо банального увеличения в размерах отрастили себе перепонки между туловищем и передними конечностями. И небо, которое долгое время безмолвно взирало на происходящее внизу, наполнилось, летающими ящерами. Не отставали от них и гигантские насекомые. Время шло. Тираннозавры, будучи самыми большими и самыми яростными хищниками, господствовали на земле. Пожирая все, до чего могли дотянуться, они стали первыми убийцами на суше, и как следствие не имели естественных врагов. Но не каждое существо могло дать им себя съесть. Семидесятитонные аргентинозавры, весящие в десять раз больше этих свирепых хищников, чувствовали себя более чем спокойно, неспешно передвигались они от одного места кормежки до другого, благо пищи в то время теплового и влажного климата хватало на всех. Мир жил по своим диким и кровожадным законом. Эволюционные машины перестали пускать импульсы, позволяя жизни, властвующей и под водой, и на земле, и в небе, выбирать свои собственные пути и скорости развития. Они замерли, собирая энергию и ожидая часа, когда будет необходимо заработать вновь. В голове Игоря родился вопрос, и он тут же его озвучил: — А кто же решал, когда запускать машины? Картинка с изображением поверхности планеты на мгновение замерла, а затем, удаляясь от нее, вновь показала всю Землю целиком. И Игорь вспомнил, что из всех капсул, опустившихся на Землю, одна осталась на ее орбите. А затем раздался голос: — Мы не могли оставить такой эксперимент без контроля. Машины находятся в автоматическом режиме. Постоянно взаимодействуя с шатлом, на котором осталась наша команда, они передают и получают сведения о количестве биологической массы на планете. И когда ее уровень опускается до критического, или исчезает вовсе, они запускаются, вновь подгоняя жизнь. — Всего лишь эксперимент, — Игорь повторил это слово, как бы пробуя его на вкус. Медленно перебирая каждую букву. — Эксперимент, — и этот вкус ему явно не нравился, а послевкусие от возможной начинки представлялось вообще отвратительным. Хотелось выплюнуть это слово, как кусок протухшей рыбы, но оно намертво зацепилось внутри. — Эксперимент. — Ваша цивилизация, достигнув определенного уровня развития, и сама сможет ставить такие опыты. Если доживет, конечно. Так что нет смысла обижаться. Покидая солнечную систему и колонизируя пригодные для жизни планеты в других звездных системах, мы решили, что было бы правильнее не переселяться на вашу планету, хоть это и было бы проще и выгоднее. Мы решили, что оставшись в солнечной системе рядом с мертвым домом, наша цивилизация в большей степени оглядывалась бы назад. Мы бы то и дело пытались бы восстановить Марс, оставив попытки развиваться дальше. — А как же ваши машины? Включили и продолжили бы свое развитие. — Для нас такое развитее было бы неестественно и ограничено. Да и достигнутый нами уровень, соответственно, был эквивалентен тому, что мы заложили в машины. Опираясь на наш опыт, мы не могли придумать несуществующее и передать больше возможностей чем имели на то время сами. И поэтому, тот максимальный уровень, скажем так, тонизирующей встряски, который могли спровоцировать машины, он уже являлся высшей точкой нашего развития. Использовать эти машины для себя у нас не получилось бы. Тупик. И по этому мы приняли решение покинуть солнечную систему. Но оставить такой превосходный плацдарм для жизни, как ваша планета, мы не смогли. И кто-то должен был остаться фиксировать те процессы, которые должны были бы протекать у вас на Земле. Игорь смотрел на капсулу, висящую перед планетой. — И где же она теперь? — На Луне. Вместе с нами. — С темной стороны, — Игорь немного усмехнулся, вспоминая истории про мифическую темную сторону Луны, где уфологи выдумали себе внеземную цивилизацию, следящую за землянами. — В некотором смысле, это именно так, — прочитав мысли парня, продолжил голос. — Только мы не следим за вами конкретно, мы наблюдаем за развитием жизни в целом. А вы как доминирующий вид животных, да к тому же развившие в себе такой интеллект, вы, само собой, приковываете наши взгляды. И нет на Луне ни городов, ни станций, лишь неприметная капсула, периодически корректирующая включение эволюционных машин. — Мы являемся продуктом ваших трудов? Мы ваши подопытные крысы, — Игорю стало еще больше не по себе. Живешь вот так себе неспешно, думаешь, что ты всемогущ, может быть даже единственный в своем роде во вселенной, а оказывается, что это не только ни так, оказывается, что ты лишь белая мышка в стеклянной банке. — Это не так. — А, по-моему, именно так, — Игоря передернуло от отвращения к этой мысли. — Мы не ставим эксперименты на вас. Мы лишь наблюдаем. — А машины. Вы их еще включаете? — Вот в этом-то весь и вопрос, — голос на некоторое время смолк, наверное, решая, говорить дальше или нет. — Видишь ли, Игорь, — вновь раздалось в голове парня, впервые назвав его по имени. — Участники нашей станции, экспедиции… — голос немного замялся, подбирая слова. — Может руководители эксперимента? — с издевкой подсказал парень.