– Выполняем план, – он прищёлкнул пальцами. – Только за перевыполнение премий не дают, – саркастично констатировал с утончёнными манерами ни то врач, ни то палач. От чёрного юмора у Бориса зашевелились волосы. – К Вам лучше не попадать. Искромсаете, изуродуете, как Бог черепаху. – Полно те Вам, сударь. Им уже все равно. Они уже отдыхают в раю. А задача учёных определить, чего не жилось на этом свете обладателю прекрасного тела. Они зашли в прохладное помещение, пахнуло трупным ядом и сладкой кровью. На металлических столах лежали покрытые тела. У Бориса внутри прокатился ледяной ком с автомобильное колесо. Ноги подкосились, он молил Бога, чтобы на столе не лежал Потап. Старший напарник Захара стоял у стола. Борис поздоровался. – Я, только что начал препарировать. Вон там ночной труп? – он махнул в дальний угол. Борис отошёл от стола, чтобы не видеть, как ловко орудует скальпелем кровожадный медик. – Я его ещё не смотрел. Только заступил на смену. Причина смерти не установлена, – он кинул печень на весы, крикнув помощнице, – Полтора килограмма. – Я взгляну на него? – Борис вытер ладонью вспотевший лоб. Захар медленно открыл тело мужчины, которого разрезали от лобка до впадины на горле. Вывернутые наружу внутренности ждали взвешивания на весах. Борис прикрыл рот рукавом, боясь вытошнить прямо на тело. – Захар, не этот. Вон тот, в углу лежит, – он достал сердце и, измерив параметры, крикнул, – Триста грамм, девять на двенадцать. Они прошли дальше. Борис взглянул под накидку и осел. Кудрявые волосы, волевой подбородок, кустистые с проседью брови, заострившийся нос, плотно сжатые в улыбке губы, лёгкая небритость, волосатая грудь, до боли знакомые черты безмолвствовали. Он инстинктивно прикрыл ему низ, прикрывая срам. Никто не должен видеть его друга, начальника в таком беспомощном состоянии. Челюсть Бориса отвалилась от изумления, он стоял в ступоре пока не очнулся. Душа улетела в информационное поле, пополнив запас земных знаний, а бренное прекрасное тело сгниёт. Он снова взглянул на лицо, дотронулся, проверяя жив или нет Потап. Тело было холодным, без сомнения смерть прибрала к рукам его друга и миф о бессмертии снова подтвердился. Слегка оправившись от удара, Борис, заикаясь, позвал Володю – главного патологоанатома и поделился мыслями. – Что-то мне не верится, что начальник милиции может просто так умереть от инфаркта, да ещё в день выхода на пенсию. – Так это начальник? Соболезную. Я буду как никогда внимательным, отыщу причину. На первый взгляд видимых повреждений не было. Врачи констатировали смерть от инфаркта. Судебный медик отмыл руки и подошёл к Борису, похлопал по плечу в знак поддержки и осмотрел кожные покровы лупой, детально исследовав каждый миллиметр. Под соском в зарослях волос он обнаружил тонкий кровоподтёк. Он показал Борису незначительную ранку. – А это уже интересно, – он хмыкнул. – Возможно поранился сам. – Володя сделай как можно быстрее заключение о смерти. Если это криминал, то надо срочно рыть. Борис выскочил из морга как ошпаренный. Лицо горело словно после ожога. Он сел на лавку, оглянулся, чтобы убедиться, что его не видят и навзрыд заплакал. Его сердце прощалось с почти отцом. Он вспомнил всю свою жизнь связанную с Потапом. Освободившись от обиды, он резко поднялся, ему предстояла самая ужасная миссия – сообщить Лиде о смерти Потапа. Как это сделать он не знал, потому что сам ещё не верил в случившееся и пребывал в глубочайшем шоке. Он вернулся в отдел, доложил новому начальнику что, скорее всего, будет необходимо возбудить уголовное дело. Чтобы выяснять подробности смерти, он пошёл в больницу, из которой Потапа доставили в морг, где рожала его дочь. Он отправился туда для опроса медперсонала, узнать подробности, возможно, кто-нибудь заметил что-либо необычное и подозрительное. Медики не обратили внимания на уснувшего в углу человека. Его обнаружила уборщица, когда мыла пол. Мужчина лежал на боку у самого входа и мешал ей вымыть место под скамейкой. Она ткнула его в плечо. – Чего разлёгся тут? Поднимайся, я помою, а потом снова ляжешь, – она пробурчала. Мужчина неестественно отвалился на спину уронив руку, на неё смотрели стеклянные глаза. Поднялся переполох, экстренно сбежались врачи и медсестры, все любопытные кто был в то время в больничной приёмной. Корчившийся от боли человек не редкость в лечебных стенах. У медиков притупилась бдительность к виду больных людей, для них это был привычный эпизод. Как оказалось, Потап в течение получаса был жив и находился в коме и если бы его вовремя заметили, то своевременная операция на сердце спасла бы ему жизнь. Время безвозвратно унесло жизнь. Смерть металась в поиске жертвы, и она её нашла. Врачам осталось только констатировать смерть от инфаркта, и отправить тело в морг. Умирая, Потап жалел, что недостаточно долго боролся со злом, раз оно настигло его в самый счастливый день. Он бы вернулся в ряды милиции, спас бы ни одну жизнь и передал бы уникальные знания последователям. Людская небрежность и преступная халатность лишили его жизни. Судьба забрала у Ксении счастье быть дочерью в момент рождения сына. * * * Лиду потревожил дверной звонок. Она смотрела по телевизору свой любимый сериал. Каждый раз она находила в фильме новые акценты и оттенки жизни. Жутко сентиментальный роман вызвал слезы. «Жаль, что прервали на самом интересном месте», – подумала она и пошла к двери. На пороге стоял Борис. Лида пригласила его войти. Борис снял фуражку, как-то по-солдатски вытянулся, отдал честь и произнёс: – Примите наши соболезнования. Ваш муж вчера ночью был убит, – и по его мужественному лицу поползла скупая слеза. Лидочка не понимала в чём речь. – Зачем ты так шутишь Борис? – она злилась на коллегу мужа, но тот молчал, опустив голову. Лида сползла по стене, он кинулся к женщине, подхватил на руки и отнёс теряющую сознание жену Потапа в дом. Она ничего не слышала, только гул в голове мешал разбирать слова. Когда она очнулась, все краски жизни исчезли, кругом было чёрно-белое кино. Не повинуясь разуму, она выла как овдовевшая волчица. Её плач был слышен на всех этажах. Чёрно белые дни сменяли друг друга. Она не помнила ни похороны мужа, ни количество людей, которое пришло проститься с ним, не помнила, как выписалась из больницы дочь, и казалось, могла даже забыть собственное имя. Слух об убийстве экс начальника районного отдела милиции распространился в каждый закоулок городка, поэтому на похороны сошлось полгорода. Особенность городка заключалась в традиции хоронить всем миром уважаемых сограждан, все свободные от работы люди и стар, и млад приходили проститься. Такие же ряды людей выстраивались, провожая в последний путь привезённых в цинковых гробах солдат, погибших на афганской земле. Землякам была небезразлична смерть героя, они искренне рыдали как при потере родственника. Глава ХХI Борис Через час позвонил Володя, подтвердил, что Потапа закололи тонкой спицей и попали в сердце. Дело приобрело другой оборот. Сомнений не было, Потапа убили. Но кто? Информированность могла помочь в расследовании убийства. Обязательно кто-то что-то да видел. У Бориса Кабанова был отдельный кабинет, в котором он собирал по утрам подчинённых и распределял обязанности. Он потупился над головоломкой и на белом листе появились первые штрихи к расследованию убийства. Ручка стучала в нервном ритме, когда он думал о характере взаимоотношений экс шефа с родственниками, сослуживцами и знакомыми. Трудный опрос Лидии замаячила в первых рядах. Он хотел выяснить для следствия и для себя лично подробности поведения Потапа в последние месяцы, его намерения на ближайшее время, хотел знать о недавних встречах, контактах, планировал изучить содержимое его записной и телефонной книжек, почитать дневник и письма, полученные им накануне смерти. Но она пребывала в полном шоке после смерти мужа, и Боров боялся за её психологическое состояние, не хотел ковырять свежую рану. Схема обросла линиями вариантов загадочного убийства. У Бориса дымилась голова, он сломал мозг, обдумывая версии. – Кому понадобилось убрать Ветрова? Враги, кто они? Как связать убийство с его профессиональной деятельностью? Кому выгодна смерть уже пенсионера? – от графического человечка в центре листа он подрисовал пару новых линий и застыл в раздумье как глыба. Тщетная надежда на то, что микроскопическое отверстие не что иное, как нечаянный порез сделанный самим Потапом, рухнула после заключения патологоанатома. Борис теперь точно знал, что Ветрова закололи острой спицей. Маленькое кровоизлияние в области сердца привело к гибели крепкого мужа. Убийство не смахивало на спонтанное действие, оно походило на тщательно спланированный акт мести. Слишком специфический способ расправы навёл на мысль отработать версию на почве личной неприязни. Борис предположил, что необычный метод устранения применён человеком из преступной среды. Требовалось немало время, чтобы перетрясти уголовные дела, в расследовании которых участвовал Потап, ранее без его экспертного заключения не обходилось ни одно из них. Версия требовала усидчивости и казалась маловероятной за давностью лет. Борис поставил задачу выявить круг подозреваемых, отработать связи и мотив, обеспечить розыскные мероприятия по горячим следам и отыскать свидетелей преступления. При выяснении обстоятельств убийства он отмёл вывод о неосторожном убийстве. Опера мучил вопрос, кому была выгодна смерть жертвы и какие последствия могут наступить после её кончины. Осмотр места преступления не вскрыл возраст преступника, ни его рост и пол, ни привычки и навыки, не указал на состояние физического развития. Для следствия не хватало биологических улик, крови или на худой случай слюны. Намечался долгосрочный висяк. Борис негодовал. С области подоспел штат помощников, ведь громкое убийство экс начальника требовало вмешательства вышестоящей инстанции и не только. В паре с экспертом он восстановил цепь событий, проследив последние часы жизни Потапа по некоторым оставленным следам. По количеству окурков вычислили долготу пребывания Потапа Егоровича под окнами роддома, по загрязнённой одежде и следам волочения после ранения, установили точное место, где Потап упал. К сорока Кабанов поплотнел, уширился в плечах и казался коренастее. За внешнее сходство с мощным животным, сослуживцы прозвали его Боров, пользуясь производной от фамилии. В поиске доказательств он вёл себя как старый опытный кабан, который в пух и прах разроет землю в поиске трюфеля, ценного на вес золота гриба. Прозвище со всех сторон характеризовало его носителя. При его выборе соратники посчитали, что Кабаном называть их начальника отдела неказисто и даже как-то срамно, ведь в СИЗО так именовали авторитетов. Слишком блатная кличка могла обидеть законника. Нахрапистый, бесстрашный, с налётом наглости он в равной степени нравился и не нравился близкому окружению, в преступных кругах он славился интуицией, его побаивались за непредсказуемость. Начальство за рьяный поиск нарушителей, трудоголизм и упорство продвигало его по службе. Борис остался верным закону, боролся с преступностью доступными методами. Лишь в некоторых случаях при розыске особо опасных волков он отступал от рамок закона и применял непозволительные методы. Больше всего он ненавидел в работе рутину, писанину отменить он был не в праве. За заслуги его неоднократно повышали в звании. Внутренняя потребность в уничтожении зла закостенела в нем, въелась в самое нутро. Когда Борис узнал, что Ветров эксперт-криминалист возвращается к ним в райотдел в должности начальника милиции, он несказанно радовался. Снова наставник и друг, отличный коп будет рядом. Годы разлуки только усилили привязанность, укрепили его во мнение, что друзьями остаются на всю жизнь. Потап значил для Бориса не меньше чем отец, которого тот заменил в важный момент становления личности. Борис, оглядываясь в прошлое, осмыслил роль Потапа в его жизни. Он вернулся под покровительство патрона, возвратившегося с Севера, который добился от начальства выделения жилья перспективному и преданному работнику. Так и жил бы он в общежитии, после переезда в райцентр, если бы не Ветров. Борису выделили квартиру в момент первой настоящей любви, и ни что не мешало жениться мальчику переростку. Они уже сделали ремонт и перебрались жить в благоустроенную квартиру в центре города. Горе снова постучалось в его сердце. Потап был не первым родным человеком покинувшем его на этом свете. Первой его покинула мать, следом отец, а теперь и наставник и если бы ни его любовь Таиса, то остался бы он сиротой. Борова мучила нестерпимая боль по наставнику, почти отцу. Как перебродившее вино взыграло в венах кровь от ненависти к убийце, и он выплеснул её на розыск подонка. В голове дословно прокручивались минуты общения с Потапом, разговоры о пенсии, мечты о том, чем он будет заниматься в свободное время, что мешало сосредоточиться на главном, на поиске причин убийства. Он улыбнулся тому, что Потап грезил стать массовиком-затейником после долгого служения отечеству. Они реготали до колик в животе, когда представляли его в костюме Хрюши или Зайца. Им казалось это невероятным безумством. Борис только сейчас осознал, как чертовски Потап устал от всей мерзости преступности, как он собирался кардинально изменить жизнь, испытать праздник жизни. Задатки у экс эксперта были неплохие. Первый опыт он приобрел на ведении свадьбы Бориса. Боров хохотнул. Потапа уже нет, а мысль о нём поднимает настроение. Он коснулся воспоминаний собственной свадьбы. Потап сам предложил быть у него тамадой. Это было неожиданным решением. Сбылась его давняя мечта повеселить народ, спеть любимые песни под аккордеон, блеснуть остроумием и харизмой, почитать стихи въевшиеся хореем в кожу. Идея быть тамадой на свадьбе пришла к Потапу во сне, возможно из-за внутренней потребности реализовать актёрский талант. Борис не знал, как выразить признательность старейшему другу и пообещал при рождении ребёнка взять его крестным отцом. Бориса разморило прошлое, подперев подбородок ладонями, он прикрыл глаза и пустил слезу благо без свидетелей. Фееричные воспоминания о свадебном платье невесты, накрыли Бориса до шевелюры. Тогда у алтаря, он весь покрылся мурашками от проникновенной нежности к молодице в фате с вуалью на лице разбившей сердце прекрасного парубка. Держась крепко за руки, вновь испечённые молодожёны проплыли по живому коридору до свадебной ленты, которую разрезали родители невесты, встретив их хлебом с солью. Шампанское они выпили до дна, разбив бокалы на счастье. В тот день у Бориса появилась собственная многочисленная семья, он был счастлив как младенец. Потап в качестве тамады поразил Бориса ёмким голосом, раскрыв тайные стороны богатой талантом личности, демонстрировал искромётную широкую душу. Он усмехнулся советам данных почти отцом. – Не трать зря время на чтение стихов в пору медового месяца, лучше прочти жене книгу «О вкусной и здоровой пище». Потап в образе разудалого ведущего свадьбы нравился Таисе больше чем суровый начальник. Она тогда бойко выпалила: – Подарите нам книгу, – и зарумянилась как пирог в печке. Потап вынул из-под стола толстый том энциклопедии домашнего хозяйства и торжественно вручил невесте. – Держи!