Во многих окнах был виден свет. Люди не спали, не смотря на поздний час, готовясь к осаде. Улицы были пусты, за исключением часто попадающихся на пути патрулей. Каждый раз мне удавалось разминуться с ними, хоть часто в самый последний момент: близкие стены и узкие проходы между домами не давали заметить их заранее. Ближе к центру их становилось все больше, так что то и дело приходилось пускать в ход маскировку, из-за чего заряд таял буквально на глазах. К тому времени, как удалось выбраться к центральной площади города, я уже проклял и Севера, что втравил меня в эту авантюру, и Тошильдера со всеми его родственниками, и ведьму, и вообще всех, кого сумел вспомнить. В комбинезоне становилось нестерпимо жарко, я не раз успелпожалеть, что не взял с собой воду, но все крепки задним умом, так что пришлось терпеть. По лицу катились капли пота, камзол на спине промок насквозь. Скрывшись в глубокой тени, я рискнул снять маску и скинуть капюшон. Прохладный воздух освежил лицо. Как давно я ушел из лагеря? Я перевел взгляд на цифры в углу поля зрения и едва не присвистнул: не прошло еще и часа с того момента, как я вырубил Карата, а по всем ощущениям я брожу здесьуже половину ночи! Вновь скрывшись под капюшоном и маской, пошел дальше. Вскоре виляющая среди домов улочка вывела меня на площадь. Торговые ряды, сейчас пустые, занимали все пространство между стеной замка и церковью, высоким монументальным зданием со шпилем выше любой из башен Андерса. Стены внутренних укреплений сэра Ирвина массивностью мало уступали городским, в них было около десяти метров высоты, а на гребне за зубцами двигались стражники, и было их тут заметно больше, чем на стене городской. Что ж, здесь пробраться будет сложнее, но не идти же назад? Глава 22 Торговые ряды преодолел вообще без труда: стражи тут не оказалось совсем, даже не пришлось пользоваться маскировкой. У внутренней стены пришлось остановиться и продумать подъем. Воины на гребне прохаживались лениво, но постоянно находились друг у друга на виду, что сильно осложняло дело. Когда удалось просчитать тайминги, я вдохнул глубоко, собираясь, и пополз. К счастью, никаких сюрпризов меня не ждало: все тот же выветренный камень, за который очень удобно цепляться. Мышцы приятно гудели, я чувствовал, как микроботы накачивают их энергией. Наконец, добрался до гребня и повис на пальцах между зубцами. Сердце стучало, как бешеное, разгоняя кровь для рывка. Температура внутри комбинезона поднялась так высоко, что без помощи микроботов я бы уже потерял сознание. Дождавшись, пока в перемещениях стражи появится рассчитанное окно, я активировал маскировку и рывком вытянул себя на стену. Факелы здесь были расставлены чаще, в багровом свете я рассмотрел удаляющиеся спины. Отлично, меня не заметили. Вернув ночное зрение, я добрался до противоположного края и снова повис. Предстояло самое неприятное. На этот раз спуск получился более удачным. Едва не сорвался я всего один раз, когда с самого верха мне на голову упал маленький камень. Прижавшись к стене, я вскинул голову и встретился глазами со стражником, пристально всматривающимся в темноту под ним. На долгую секунду меня парализовал ужас. Неужели что-то случилось с маскировочным модулем? Пальцы едва не разжались, но удержался на рефлексах. А потом стражник с безразличным видом поднялся, скрываясь за краем. Кое-как отдышавшись, я продолжил спуск. Запоздало подумалось: он бы и не смог меня увидеть во мраке. Это для меня ночь раскрашена в зеленоватые тона, стража же не видит ничего за пределами стены, факелы помогают сторожить верх стены, но не стороны. Наконец, оказался внизу. Просторный двор, уже даже не двор, а целая площадь, вымощенная камнем, без единого деревца, даже трава безжалостно выщипана из щелей между булыжником. Под защитой кольца стен — широкая башня в четыре этажа, но на каждом потолки метра в четыре, и это делает ее просто невероятно высокой. Вокруг — хозяйственные постройки, дом прислуги, размерами едва ли уступающий моему в Северном. Рядом— жмущийся к земле барак для стражи. Окна башни были темными, только на самом верху горел оранжевый прямоугольник: не иначе сам хозяин города не спит. Строит планы? Заранее отмечает победу? Я еще постоял в темноте, прикидывая, как действовать дальше. Для начала, что вполне очевидно, следовало проникнуть в башню. Двери наверняка заперты. Придется снова лезть. Будет не очень приятно, если наверху окажется, что с крыши внутрь попасть нельзя. Отключив маскировку, полностью положился на мрак. Двигаясь от тени к тени, надолго замирал, прислушиваясь к тишине, и шел дальше. В доме прислугиеще не спали. В окнах двигались тени, доносились приглушенные голоса, но слов было не разобрать. Я проскочил мимо и вскоре оказался у башни. Здесь пришлось провести больше времени, чем хотелось бы. Тревожила высота, причем, не совсем безосновательно. Башня была в полторараза выше стены, к тому же с хаотично, на первый взгляд, разбросанными окнами. Это не монолитная на всю глубину кладка, стены хоть и толстые, но за ними — помещения, в которых может отыскаться совсем не любопытный, но очень ответственный человек. И стоит мне хоть одним звуком выдать свое присутствие… Чем дольше я стоялвнизу, тем меньше во мне оставалось уверенности в том, что мой план вообще выполним. Промелькнула робкая мыслишка, что все решится как-то само собой, что нужно выбираться обратно в лагерь и положиться на Залтана и баронов… Я едва не зарычал от злости на самого себя. Соберись, тряпка! Поднялся, застегнув распущенный на всю длину застежки комбинезон, надел капюшон и маску. Ладно, зато проветрился. Кончики пальцев саднили от долгой непривычной нагрузки, завтра они покроются гематомами, и я еще долго не смогу толком ничего делать руками. Но это завтра, а пока двигаемся. Материал комбинезона хороший, протереть его нереально, только проткнуть, и шершавый, «акулья кожа», позволяющий тратить меньше сил на то, чтобы держаться. Только благодаря ему я сумел подняться на самый верх. Думать о предстоящем спуске не хотелось вовсе. А о том, что придется уходить через две стены — тем более. На крышу выбрался совершенно разбитым, благо, стражи на ней н оказалось, и я сумел отдохнуть. Силы в тело возвращались быстро, хвала микроботам, но они же вытягивали на ремонт и перестройку последние калории, живот прилип к позвоночнику, а затянутые ремни доспеха теперь болтались. Не умереть бы с голоду. Вот будет смеху, когда люди барона найдут на крыше высушенное тело! С такими невеселыми мыслями я поднялся и начал искать вход в башню. Крышу устилала солома, посеревшая и рассыпающаяся в пыль. Было ясно, что никто не поднимался сюда в последние… сколько? Месяцы? Год? Ветер смешал труху, и найти люк оказалось довольно трудно. Наконец, под ногами гулко стукнуло дерево. Опустившись на колени, я разгреб мусор, под которым оказалась потемневшая от времени и влаги крышка. Вот он. Долго лежал, прижавшись ухом к дереву и пытался определить, есть ли кто по ту сторону. Наконец, плюнул и потянул за притопленное в доски кольцо: если там и была стража, то, услышав мои шаги и возню на крыше, теперь затаилась. Будем решать проблемы по мере поступления. Давно не смазанныепетли заскрипели пронзительно, крышка поднималась с огромным трудом, старое дерево оказалось на удивление тяжелым. Навстречу потянуло разогретым воздухом, запахами немытых тел, железа, выделанных кож и почему-то ванили. Я улегся на живот и, свесившись внутрь, заглянул в зеленоватые сумерки. Никого. До пола всего пара метров, к тому же, к самому люку прислонена лестница. Встав на ступени, я осторожно притворил за собой крышку, которая снова завизжала петлями, и спустился вниз. Помещение было завалено хламом. Это был чердак, и сюда стаскивали старую мебель, какие-то сундуки, тюки со старыми тряпками. Вниз вела узкая каменная лестница. Я осторожно выглянул и, никого не обнаружив, начал спускаться на верхний жилой этаж. Здесь должны были размещаться хозяйская спальня и детские. В широком коридоре на вбитых в стены крюках висели масляные светильники, под которыми расположилась стража. Двое широких мужиков в массивных доспехах дремали, сидя прямо на полу и почти полностью перегородив проход с этой стороны. Пройти можно, но лучше я сперва проверю, что делается на других этажах. Мало ли, что может случиться, не люблю неожиданностей. В башне царила тишина, только где-то внизу раздавались приглушенные голоса. Я рискнул и дальше идти без маскировки, благо, в башне было темно, а светильники не столько разгоняли мрак, сколько сгущали его для обычного человека, у меня же в сумерках инфракрасного зрения были все преимущества. Снова лестница, длинный пролет, внизу — никого. А вот голос стал заметно громче, и даже понятно теперь, откуда он доносится: вон из-за той двери, которую охраняютещедвое. Только эти не спят, стоя прямо под светильниками и напряженно всматриваясь в темноту. Между мной и ими еще одна лампа на стене, незаметно не пройти, разве что в маскировке. А вон там, дальше, еще стража. Эти сидят по уму, за пределами светового пятна, если бы не ночное зрение, ни за что бы не заметил. Так что здесь путь закрыт. А жаль, очень хотелось бы послушать хозяина замка. Ну, нет, значит, нет. Вернувшись на верхний этаж, надолго замер в темноте, прикидывая, как действовать дальше. Пока все по плану, и я не переставал ждать, в какой же момент все пойдет наперекосяк. Даже стража тутоказалась обычной, не усиленной. Правильно, зачем? Башня неприступна, охранять внутренние стены наверняка отправлены лучшие воины. Что может случиться? Активировав маскировку, я медленно двинулся к сидящим под стенами стражам. Двигался медленно, сейчас меня обогнала бы и улитка, но не с моим умением ходить бесшумно только ирисковать. Тем более, что энергии еще полно: без малого на восемь с половиной минут невидимости. Когда до воинов оставалось не больше метра, я пустил ток на перчатки: если фокус удался, то почему бы его не повторить? Этажом ниже грохнула дверь, оттуда донесся злой голос, ему отвечали грубо, но осторожно. Зазвенели доспехи, раздались шаги множества людей. Куда? Наверх или вниз? Время вышло, я шагнул к проснувшимся и начавшим торопливо подниматься с камней пола стражам. На головах у обоих были шлемы, так что я добавил заряда в перчатки и просто схватил их за лица, яркая вспышка на секунду ослепила сенсоры ночного видения, пришлось долгие секунды двигаться на ощупь. Перескочив через тела, бросился к первой двери, открыл. В восстанавливающийся зеленых сумерках рассмотрел крошечную каморку с ведрами и швабрами. За следующей дверью оказалась комнатка немного больше, в ней хватило места для кровати и стола со стулом. Здесь скорее всего жила нянька, постель неразобрана, значит, она сейчас у детей, что самую малость упрощает задачу. Следующая дверь, побогаче, украшенная кованным узором, за ней открылась хозяйская спальня. Широкое ложе в средине, с тяжелым балдахином, на кровати — женщина. Услышав мои шаги и звук открываемой двери, она сказала хриплым со сна голосом, оторвав голову от подушки: — Наконец-то! Где тебя опять… Замолчала, хлопая глазами и глядя туда, где ожидала увидетьмужа. Я протопал вперед, уже не таясь, перчатка комбинезона снова задрожала, набирая заряд, на этот раз слабее. Скованная ужасом женщина шевелила губами, не в силах кричать, взгляд ее метался по комнате, но заметить меня в свете масляной лампы она не могла. Подойдя к постели, я коснулся ее головы, под электрическую вспышку отправляя в сон. Быстрее! Быстрее! Баронесса оказалась женщиной в теле. Взвалив грузное тело на плечо, я выглянул за дверь и, никого не обнаружив, пошагал к последней комнате в коридоре. Голоса уже раздавались на лестнице. Мне повезло, что мужчины остановились и о чем-то спорили, но когда я уже подходил к двери, позади раздался тревожный крик. Оглянувшись, я увидел бегущих от лестницы к лежащим на полу стражам. В этой части коридора было темно, меня они не видели, так что я на секунду задержался. Пятеро, все в хорошей броне, с короткими саблями, подходящими для боя в помещениях. Позади быстро шагал толстый, лысый, как яйцо, мужчина, сам барон Тошильдер. Растолкав воинов, он обратился к тому, что склонился над телами. — Что с ними? — Они мертвы! — ответил тот взволнованно. — Ран нет… — Плевать! Потом разберемся! Быстро в покои наследников! Воин начал подниматься, а за моей спиной уже закрывалась дверь в те самые покои. Опустив женщину на ковер, я повернулся и запер дверь на толстый засов. Обернувшись, увидел няньку. Та расширившимися от ужаса глазами смотрела на растянувшуюся на полу бесчувственную баронессу, готовясь завизжать, но никак не решаясь. Лицо пожилой женщины сморщилось, вцепившиеся в край одеяла пальцы побелели. Рядом в колыбели сопели обе причины ее молчания. От двери рассмотреть было трудно, но я увидел, что в роскошной кроватке лежат два младенца. Сняв маскировку, посмотрел старой няньке прямо в глаза и, приложив палец к губам, прошипел: — Молчи, старя дура! Или я убью сперва их, — я указал на младенцев, — а потом баронессу! Нянька мелко-мелко закивала, все так же прикрываясь натянутым до подбородка одеялом. Кровать стояла у стены, закрытой тяжелой шерстяной портьерой, старуха прижалась к ней спиной, не в силах шевельнуться. Только когда я шагнул к колыбели, она сорвалась с места и как гусыня накрыла собой младенцев. Когда с той стороны двери раздался требовательный стук, она в панике перевела взгляд с нее на меня и обратно, словно взвешивая шансы. — Кого там носит посреди ночи? — проревел я. Стоящие в коридоре помолчали, затем прогремел голос барона: — Что?! Ты кто такой, червь, и что делаешь в комнате моих наследников?! И где Хильдегарда?! Ага, значит, вот как зовут эту крупную светлокожую женщину у моих ног. Гм. Подняв на руки, я отнес ее на кровать, опустил осторожно, все-таки благородная, потом крикнул: — Ваша жена, дорогой барон, здесь, со мной. Можете не тревожиться, ее чести ничего не грозит… ха-ха-ха! А вот причину моего присутствия в вашем замке мне бы и хотелось обсудить! Даже толстые доски не смогли приглушить яростного рева барона. Дверь содрогнулась, затрещала, с притолоки посыпалась каменная пыль. Проскрежетало железо, следом посыпались частые удары, послышался звук разрубаемого дерева: Тошильдер крушил дверь мечом. Дождавшись паузы между ударами, я крикнул: — Сэр Ирвин, возьмите себя в руки! У меня тут ваши дети и жена, думаете, я не успею перехватить горло кинжалом каждому из них прежде, чем вы ворветесь? Грохот прекратился, теперь из коридора было слышно только тяжелое дыхание. Наконец, барон спросил со злобой: — Чего ты хочешь, червь?! — Поговорить с вами насчет недоразумения, из-за которого войско моих друзей готовится взять штурмом этот амбар, дорогой барон. Так что нянька сейчас откроет дверь… — осторожнее, не зашибите! Человек все-таки пожилой! — а вы войдете один, без оружия, ия гарантирую, что никто не пострадает. По крайней мере, пока. — Да ты хоть знаешь… — заревел медведем Тошильдер, но я жестко оборвал: — Заткнись и слушай сюда, упертый баран! Если ты не хочешь разговаривать, то я прямо сейчас отрежу головы всем в этой комнате и уйду. Поверь, это займет меньше времени, чем понадобится тебе, чтобы выломать дверь! Неожиданно это подействовало. Может, сама угроза, может, изменившийся тон разговора — но голос барона, все еще звенящий от ярости, стал заметно тише. — Тебе все равно не выбраться из замка живым! — Но как-то же я сюда попал? Хватит болтовни, я сейчас открою дверь! Я твердой рукой, но осторожно отнял у няньки близнецов, опустил их на кровать рядом с матерью. Младенцы продолжали спать, несмотря на страшный шум. Не иначе уже успели привыкнуть к воплям и ругани отца. Расстегнув комбинезон, вытащил кинжал, в другую руку взял нож и, встав возле заложников, кивнул на дверь: — Открывай! Нянька бросилась к выходу, там долго боролась с засовом. Барон в коридоре шипел и плевался, поминая всех родственников старухи, я даже заволновался: как бы не прибил в запале! Хотя, ее судьба и без того решена. Наконец, засов сдвинулся, с другой стороны в дверь ударили с такой силой, что не успевшую отойти няньку смело в сторону. В сердце кольнула жалость, но я тут же переключился на вошедшего. В широком проеме толкались воины с обнаженным оружием, еще больше людей было в коридоре, с лестницы слышался тяжелый топот множества ног, но барон Тошильдер вошел один. Закрыв за собой дверь, он не стал запирать ее. Окинув взглядом покои наследников и ненадолго задержав его на жене и детях, повернулся ко мне. — Так вот ты какой, червь. И действительно пришел один? Сэр Ирвин был уже не молод. Лысый, не толстый, а скорее мощный, пусть живот и свисает через пояс, на щеках и тяжелом подбородке пробивается черная щетина. Из-под низких надбровных дуг яростно сверкнули темные, как ночь, глаза. Пальцы огромных рук сжимались и разжимались, словно барону не терпелось вцепиться мне в горло. Я отступил на полшага, предостерегающе мотнул головой: — Даже не думайте, что вам это на руку, дорогой барон. Давайте, якое-что покажу. Я мгновенно ушел в невидимость, теперь кинжал словно висел в воздухе сам по себе. Тошильдер смотрел прямо сквозь меня, открыв в изумлении рот, затем заорал так, что с потолка посыпалась пыль: — Что?! Ведьмак в моем доме?! Уничтожу! — Заткнитесь, сэр Ирвин! — прикрикнул я, снова появляясь перед ним. — Я показал малую часть того, что умею. И что могу оказаться не один, и не только в этой комнате, но и в замке. Я перевел взгляд куда-то за спину барона, тот подскочил, как ужаленный, развернувшись в прыжке, никого не увидел, и от этого испугался еще больше. — Проклятое колдовство! Теперь понятно, как ты сумел справиться с Аланом, аведь он был лучшим из воинов, которых я знал! — он ткнул в мою сторону пальцем. — Нужно было сразу догадаться, что здесь дело не чисто! Хорошо. Чего же вы хотите? Он вертел головой, обращаясь к моим невидимым сообщникам. Я улыбнулся загадочно, показывая, что разгадал его хитрость. — Я хочу, чтобы вы, барон, отказались от ряда вещей. Во-первых, от вражды, чтопередалась мнепо наследству. Не люблю воевать. В далеких монастырях юга меня научили прощать, и теперь я жду того же и от других. Во-вторых, верните земли Магаттов. Вы и без того богаты, так что не убудет. А в-третьих — поклянитесьбольше не претендовать на эти земли. Теперь они мои. Как и ожидалось, слова о загадочных южных монастырях вызвали у барона страх. Слухи о неких тайных обществах, готовящих в своих стенах неуловимых убийц, ходили давно, и я решил имивоспользоваться. Пусть лучше сэр Ирвин считает, что против него целое тайное общество, чем один барон, пусть и с компанией друзей. Мотнув головой, Тошильдер сказал севшим голосом: — Это выше моих сил. Вражда начата не мной, не мне и прекращать! И земли принадлежат Тошильдерам по праву! — О Севере можете забыть, теперь это мои земли. И я в курсе, как именно они оказались у вас, барон, так что не будем спорить. Уверен, лучше ваши дети получат то, что у вас останется, чем после вашей смерти эти земли отойдут кому-то другому. Например, мне. Я намерен осесть здесь надолго, так что — чем черт не шутит? Возможно, осиротевший надел достанется моим наследникам.