Здесь я тоже не мог не согласиться, но, когда барон влил в себя новую порцию вина, спросил напрямую: — Послушайте, Велимир, мне кажется, я догадываюсь, зачем вы пришли. Давайте я изложу дальнейший ход беседы: годы ваши близятся к закату, и вы боитесь, что Маряна останется без защиты. Потому и примчались сюда, едва узнав, что я не просто молод и с головой на плечах, но и достаточно смел, силен, а теперь и богат, и лучшей партии для вашей дочери не найти, я прав? — От и до! — нисколько не смутился барон. — Таков уж мир, что держаться нужно сильных, а если они еще и лично тебе приятны, то держаться вдвойне! Я побарабанил пальцами о столешнице. Грубый мир, жесткие люди, но другого нет. Сколько Маряне? Лет семнадцать-восемнадцать, по меркам общества, к которому я принадлежал десять веков назад, совсем ребенок, но здесь ей уже давно пора замуж. Перед глазами встали пронзительно зеленые глаза, веснушки, румянец. Велимир хитро щурился поверх кубка, он уже понял, что я принял решение, так что я сказал из чистого противоречия: — Но с чего вы решили, что это нужно мне? Как вы заметили, я молодой, а теперь еще и зажиточный, так что могу перебирать, сколько заблагорассудится. — Ваше право, барон. — Улыбка на лице соседа стала чуть менее уверенной. — Главное, пока будете перебирать, не пропустите жизнь. Велимир поднялся, взял со стола полупустой кувшин и свой кубок, и неуверенной походкой направился к дверям. Когда он уже открыл дверь, готовясь выйти, я сказал вслед: — Через пару дней я отбуду в столицу, но как только разберусь с делами… Как, говорите, проехать к вашей усадьбе? Вот так. Теперь у меня появился еще один союзник. И дело не только в Тошильдере, мне еще предстоит долгий подъем, и свои люди будут крайне полезны. Я уснул, едва голова коснулась подушки. Всю ночь снилась Маряна, но сны были на удивление благочестивыми, и по большей части от того, что во всех присутствовал Велимир. Следующий день прошел в хлопотах. Сперва по одному подтягивались довольные бароны, каждому нужно было принести вина и накормить, так что завтрак плавно перетек в обед. Потом они разъезжались, благодушные, но едва держащиеся в седлах. Когда все, кроме соседа, отбыли, мы с бывшим кузнецом, а теперь старостой Казимиром обошли село еще раз, и теперь я старался вникать в дела и потребности людей. Маряна все время держалась рядом, совала любопытный конопатый носик повсюду. Сперва это раздражало, но потом я просто махнул рукой: пусть, не гнать же? Главное, чтобы не лезла под руку. Когда солнце спустилось к горизонту, окрасив редкие облака багровым, меняя уже валило с ног. Оставайся я один, и не было бы никакой причины просто свалиться в постель и не вставать до утра, но семейство Нордтео не торопилось уезжать. Пришлось наскоро ополаскиваться ледяной водой у колодца во дворе, потом тащиться к себе и переодеваться. Когда чистый и заметно посвежевший, я спустился в каминный зал, меня встретили две пары глаз. Велимир глядел с веселой усмешкой, Маряна же по обыкновению уронила взгляд в тарелку, и теперь косилась с осторожным любопытством. Я прошагал к своему месту во главе стола, едва уселся, как из-за плеча выглянула служанка. В груди вспыхнуло от нечаянной радости, но пламя тут же погасло, стоило мне повернуться к женщине и увидеть ее лицо. Не она. Да и глупо было бы ожидать появления ведьмы так рано. Служанка же, и не подозревающая, какую бурю чувств вызвала неожиданным появлением, спросила, может ли быть полезна и получив отрицательный ответ, снова исчезла. Слегка раздраженный, я потянулся к подносу с мясным пирогом. Следом за мной к блюдам потянулись Велимир с дочерью. — На рассвете отбываю в столицу, — нарушил я молчание. Поддев вилкой кусок пирога, отправил в рот, задумчиво прожевал. — А то здесь все дела, дела, и даже негде развеяться. — Хорошее дело, — кивнул Велимир. — Нужно иногда проветривать голову. Надолго ли? Во именно такого вопроса я и ожидал от старого лиса. Краем глаза заметил, как вскинула голову приунывшая было Маряна, и ответил, немного помолчав: — Месяца на два-три, смотря, как пойдут дела. — Дела? — Велимир удивленно вскинул брови. — Вы ведь только что сказали, что едете развеяться! — Сказал. — Я поморщился. — Но отдыхать можно по-разному, аженщины и вино совершенно необязательная часть программы. — Да-да, простите, все время забываю, что вы, сэр Томас, у нас не из тех, кто прожигает жизнь… — заговорил Велимир с преувеличенной горячностью, но в глазах светилась плохо скрываемая радость. Ничего ты не забываешь, старый лис. Но эти мелкие подначки, проверки начинают раздражать. К счастью, барон был из тех, кто умеет вовремя остановиться, и дальше разговор шел по накатанной колее, даже Маряна под конец расхрабрилась настолько, что даже вставила пару замечаний, и довольно толковых, снова показав себя хваткой особой. Наутро я проводил Велимира с дочерью, а сам вернулся к себе и принялся собирать мешок. Судя по карте, путьпредстоял неблизкий, к тому же в объезд границ Тошильдера, но вдоль дороги были часто рассыпаны постоялые дворы. А еще стало понятно, что ни в два, ни даже в три месяца никак не уложиться, тут только в одну сторону дорога займет недели три, и это если не подведет погода. Аккуратно сложив карту, я опустил ее на самое дно мешка. Потом уложил запас сухарей и вяленого мяса, вытребованных на кухне и завернутых в чистую тряпку. Сверху легли белье и запасная одежда. Мешок получился объемным, но легким, запасная лошадь даже не почувствовала его веса, когда я спустился на конюшню и приторочил его к седлу. Рядом привязал небольшой мешок с овсом, потом вернулся в свою комнату и надел доспехи сам, медленно, но нужно привыкать, или в дороге не снимать их вовсе. Солнце уже показало над горизонтом темно-оранжевый край, когда я наконец выехал в ворота. Глава 26 За спиной звякнула колокольчиком закрывшаяся дверь. В здании Имперского банка я провел полчаса, пока забирал доставленные из имения деньги, но за это время на город опустились сумерки. Моросил холодный дождь, по серой, раскисшей улице тянулись кареты и телеги, между ними и у самых стен сновали прилично одетые люди. С моего прибытия в столицу прошелмесяц, и за это время удалось посмотреть на несколько разновидностей дождя, а вот ясных дней не случалось вовсе. Наверное, всему виной просторная бухта, на берегу которой расположился город. Место удобное для торговли и промысла, но слишком уж много вокруг болот, а учитывая, что расположилась Мальма на самом севере Браворотской империи, да и всего континента… В общем, ярких дней здесь оказалось неприятно мало. Стоя под высоким кованным козырьком, я подождал, пока морось не превратилась в крупный туман, надел широкополую шляпу, запахнул плащ и быстро пошагал по улице. Самая широкая в столице, но зажатая между высокими каменными домами и от того похожая на ущелье, в этот час она была полна народа. Благородные дамы с кавалерами и разносчики, военные и бродяги двигались в едином потоке, ловко уворачиваясь от лошадей и не замечая друг друга, прибитого влагой и холодом почти к самой земле печного дыма и вони. Влившись в поток, я торопливо пошагал под стеной. На сапоги тут же налипла мокрая грязь, с высоких крыш капало, благо, идти было недалеко. Пара длинных домов — и вот уже видны фонари над таверной «Имперская». Широкие двери, два просторных зала, ярко освещенных, с высокими потолками и дорогой мебелью, отлично выученные слуги в камзолах таких чистых, что невольно начинаешь осматривать себя: а соответствуешь ли ты сам? Ко мне тут же бросились двое, приняли плащ и шляпу и учтиво предложили пройти. Я позволил проводить себя и усадить за стол, перед которым тут же появился половой. Сделав заказ, принялся осматриваться. В этот час народу было немного, основная масса начнет собираться через пару часов, но и сейчас в зале сидели люди. В углу расположилась шумная компания, судя по выправке и тому, что даже за столами они не снимали поясов с ножнами, воины. За несколькими столами, стараясь держаться подальше от них, обедали дамы. Дальний стол занимал худощавый мужчина в темном сюртуке, он прихлебывал что-то из глубокой тарелки, то и дело отвлекаясь на лежащие тут жена столе бумаги. Там, где он сидел, света было недостаточно, и мужчина щурился за толстыми линзами очков. Наверное, именно этим непривычнымэлементом он и привлек внимание. Дождавшись заказанного, я кивнул половому и принялся за еду, продолжая наблюдать. Воины вели себя все громче, при каждом взрыве хохота мужчина вздрагивал, вжимая голову в плечи и опасливо косился в их сторону. Что он там делает с этими бумагами? Какие-то счета? Списки товаров? Со своего места мне не удавалось рассмотреть, да и не особенно и хотелось. Закончив с обедом, я отвлекся, рассчитываясь, а когда поднимался из-за стола, в углу уже никого не было. На улице лило, как из ведра. От собравшихся туч небо стало почти черным, и фонарщики торопливо перебегали от фонаря к фонарю, пряча головы под плащами и стараясь, чтобы не погасли факелы, которыми они эти фонари зажигали. Мимо в двери проскочила компания мокрых с ног до головы мужчин, я посторонился, пропуская их и раздумывая, не вернуться ли и мне, когда заметил одинокую долговязую фигуру, всем худосочным телом прикрывающую тонкую кожаную сумку и быстрым шагом идущую под дождем. На улице уже почти никого не оставалось, кроме фонарщиков, куда-то пропали даже кареты, поэтому человек на секунду привлек внимание. Я уже было отвернулся, чтобы вернуться в таверну, но что-то мне не понравилось. Остановившись, я поглядел вслед мужчине чуть дольше. В подворотне было какое-то движение, как раз в этот момент из мрака выдвинулись три фигуры в темном и, часто оглядываясь, поспешили за одиноким пешеходом. Ноги понесли сами. Бежать было категорически невозможно, сапоги скользили в грязи, толстым слоем покрывающей булыжную улицу, я моментально промок. На ходу проверил оружие: короткая сабля на перевязи, вещь скорее статусная, чем боевая, купленная в первую неделю из-за того, что прежняя мешала при ходьбе и в каретах, и остро пожалел, что перестал носить доспех. Ладно, это наверняка простые грабители, так что защита не понадобится вовсе. Дождь стучал по полям шляпы, приглушая остальные звуки. Фигуры впереди пошли быстрее, переглядываясь и обмениваясь знаками. Один из них обернулся, нахмурился, увидев меня. Подозвав одного из сообщников, он указал себе за плечо. Тот понимающе кивнул и остановился под стеной, закутавшись в плащ и старательно не глядя в мою сторону. Я уже проходил мимо, ожидая, что же он станет делать, когда человек сдвинулся, покачнулся пьяно и прокричал с заплетающимся языком: — Михаил! Миханя! Друг мой! Он двинулся ко мне, едва держась на ногах, но глаза оставались трезвыми и смотрели оценивающе. Я попытался увернуться, но человек неуловимым движением снова оказался передо мной, в голосе зазвучала обида: — Ну ты чего? Друга не узнаешь, а? Он развел руки, перекрывая путь дальше по улице. Я остановился, мгновенно охватив взглядом всю его фигуру, до этого старательно скрываемую плащом. Крепкий, живот под кольчугой плоский, мышцы тугонатянули куртку. Длинный кинжал на боку в простых ножнах, но чувствуется, что готов в любое мгновение оказаться в широкой ладони. Заметив, что я остановился, он сухо усмехнулся, прохрипел вполголоса, так, чтобы не могли услышать возможные свидетели: — Правильно, осади, бла-агародный сэр, тебе там делать нечего, — и добавил уже громче: — Постой со своим старым другом, с которым не виделся три года! — Семь, — коротко ответил я. Человек удивленно переспросил: — Чего? — Семь звучит… интереснее, — с готовностью объяснил я. И в следующий миг шагнул к мужчине, выбросив вперед кулак. Движение заметить со стороны было невозможно: слишком стремительное, к тому же скрытое плащом бандита, все еще стоящего с разведенными руками. Рука словно ударила в твердое дерево, металл кольчуги ободрал костяшки. Мне показалось, что удар не прошел, но мужчина вдруг сипло выдохнул и начал заваливаться на меня. Я придержал его, осторожно опуская на грязную мостовую. Бандит цеплялся за мою одежду, судорожно пытаясь вдохнуть, в глазах читалась лютая злоба, и я на всякий случай ударил его еще раз, отчетливо услышав, как чавкнули хрящи носа. Он закатил глаза и откинулся в жидкую грязь. — Вот так, отдохни пока. Я поднялся и поспешил дальше по улице, надеясь, что не опоздал. Что-то в этом человеке мне не понравилось, что-то в нем было такое, что не позволяло до конца поверить, что он простой грабитель. А значит, тому, кого они преследуют, грозит настоящая опасность. Равномерный шум капель скрадывал звуки, следы в топкой грязи исчезали без следа почти тут же, так что я едва не проскочил нужную подворотню. Услышав тонкий вскрик, остановился, стараясь определить направление, вернулся назад до поворота в мрачное пространство между домами. Свет масляных фонарей рассеивался, не в силах справиться с темнотой, но дальше, там, куда не достигали слабые лучи, слышалась какая-то возня. Прижавшись спиной к стене, я вошел в подворотню. Черт, как же тут темно! Нужно было дать глазам привыкнуть, но времени оставалось все меньше, и я крикнул, вытаскивая из ножен саблю: — Эй, кто здесь? Выходите, и тогда получите шанс остаться в живых! В ответ донесся приглушенный смех. Затем низкий злой голос ответил из мрака: — Благородный сэр смельчак… Не знаю, как ты сумел пройти мимо Джона, но вот тебе последнее предупреждение: не суй носа туда, где тебя не просят! Пошел вон. Последнее прозвучало как-то обыденно, словно говоривший отогнал надоедливого ребенка. В груди колыхнулась ярость, но я сдержался. Будь на моем месте человек из этого мира, наверняка уже бросился бы вперед, прямо под ножи. Добавив в голос дурной гордости, я крикнул с вызовом: — Разве твоя мать помойная собака не научила тебя манерам, пес? Выйди и разговаривай, как мужчина! Вот так. Теперь твой ход, тем более, что глаза уже начали привыкать и различили очертания трех фигур в темноте. Светлые пятна там, где должны быть лица, два выше, и одно внизу, тот человек лежит на земле. Повисла короткая пауза, а после тот же голос проревел с едва сдерживаемой яростью: — Убить! Он взмахнул рукой, в которой тускло блеснуло лезвие длинного кинжала, и его подельник бросился ко мне, занося оружие для удара. Его я встретил ударом ноги в живот, слегка подавшись вперед, и человек на полном ходу словно влетел на стену. Негромко охнув, он завалился на бок и остался лежать, свернувшись и разевая рот. Носком сапога я отшвырнул кинжал вглубь подворотни и осторожно обогнул поверженного противника по большой, насколько позволяло пространство между домами, дуге. — Тебя я тоже не стану убивать, — сказал я оставшемуся на ногах бандиту. — Брось оружие, и сможешь уйти и забрать с собой своих дружков. — Много болтаешь! — ответил тот. Я ожидал, что он бросится ко мне так же, как это сделал его сообщник, но он двинулся в обход меня медленно, ступая осторожно, чтобы не поскользнуться в грязи, низко пригнувшись и ощетинившись кинжалом. Выглядел он довольно опасным. Тех двоих удалось поймать на неожиданности, этот же был готов к схватке, к тому же не показывал своей скорости и умений. Я выставил перед собой саблю, но бандит медлил, а оказавшись возле уже начавшего вяло шевелиться подельника, вдруг остановился. — Баронское слово, что дашь уйти? — Если бросишь оружие, — подтвердил я после короткой заминки, возникшей от неожиданности вопроса. — Забирай этого и второго, и проваливайте. Я сегодня не в настроении убивать. — Черт с тобой. — Заточенный кусок стали упал, мгновенно утонув в грязи. Бандит, недоверчиво косясь на меня, поправил висящую через плечо сумку, помог сообщнику подняться, и они двинулись к освещенной улице. Я провожал их взглядом, не опуская оружия, готовый к любой хитрости, но онине собирались нападать. Только перед тем, как скрыться за поворотом, предводитель шайки остановился и крикнул: — Ты знай только, что благородство не спасет от ножа в спину! — Буду осторожен, — ответил я, и когда они скрылись из виду, с облегчением выдохнул. Вот и здесь у меня появились враги, а так хотелось пожить спокойно! Может, стоило убить их, тем более, что застал на месте преступления, но не хотелось марать руки. Наверняка еще аукнется, но подумаю об этом потом. А сейчас нужно узнать, что же это за человек, за которым послали сразу троих убийц. Подойдя к мужчине, все это время удивленно следившему за происходящим, я протянул руку и помог ему подняться. Высокий и очень худой, выпрямившись в полный рост, тот оказался на полголовы выше меня. Близоруко щурясь, он безуспешно старался стряхнуть с сюртука грязь, но получалось только хуже. Наклонившись, я поискал под ногами очки, те нашлись не без труда, осторожно стряхнул с них налипшие комья и протянул долговязому. — Позвольте отрекомендоваться: Томас Ромм, барон Яргородский. А вы..? — А? — Приняв из моих рук очки, он привычным движением протер их полой сюртука и посадил на нос. — Кеннет Белл, ученый. Прошу прощения… Неожиданно для меня он опустился в грязь на колени и принялся что-то искать. Мои глаза уже достаточно привыкли к слабому свету, просачивающемуся со стороны центральной улицы, и я мог видеть, что ничего, кроме мусора, здесь нет, потому спросил: — Что-то потеряли, сэр Кеннет? — Мою сумку, большая такая, с медными уголками… И я не сэр, из безземельных, так что… — Вашу сумку скорее всего унесли эти двое, — я кивнул в сторону улицы. — По крайней мере, здесь ее не видно.