Злость испарилась, полоумного бедолагу предсказуемо стало жаль чуть не до слез. Себастьяном двигало не дурное любопытство и не тоска по лесным дебрям – он просто боялся навредить магам, которые ни с того ни с сего взялись ему помогать. И никак не мог понять, что один из этих магов многоопытен и чудовищно силен, а другая… ну, хоть и соплячка, а все же не последний магистр в Империи. Может, Мэйр и бездарь в боевой магии, однако есть другие способы постоять за себя. – Я не буду извиняться за то, что наорала и побила подушкой, – проворчала она, насупившись. – Конечно, мне не следовало так делать, но ты ужасно меня напугал! Себастьян после этих слов понуро опустил голову, потерянный и жутко несчастный. Мысленно ругая себя на все корки, Мэйр со вздохом провела рукой по его плечу. А затем и обняла – это лучшее, что сейчас можно было сделать. И в то же время худшее, что вообще можно было сделать. Между ними двумя и так установился чересчур тесный эмоциональный контакт, и любая физическая близость только усугубляла ситуацию. Мэйр чувствовала сильные руки, сжимающие ее чуть не до боли, тяжелое дыхание над ухом, жар чужого тела; шквал эмоций, близко не похожих на благодарность к доброму доктору, – и понимала, что должна это прекратить. Но не могла. И не очень-то хотела. И вообще, кажется, теряла контроль над ситуацией. Боги и богини, ну до чего же неловко! И приятно. – Я больше не сержусь, – пробормотала она, чуть отстранившись и тщетно стараясь вернуть хоть какое-то подобие авторитета. – Ну и… раз уж хочешь стенку – будет тебе стенка. Только без самодеятельности, я тебя прошу. Себастьян отпустил ее неожиданно легко – убрал руки, напоследок проведя пальцами по запястью, отчего Мэйр едва смогла сдержать совсем уж неприличный вздох. – Хорошо, – кивнул он с выражением абсолютной серьезности на красивом лице. – Начнем сегодня? Все, что оставалось Мэйр – закатить глаза… и отступить к разложенным на столе книгам. С таким проще согласиться, чем объяснять, почему «нет». Глава 5 Себастьян редко чувствовал себя хорошо. Настолько хорошо, чтобы бешеная магия успокоилась, не грозя снести все на своем пути. И даже внутренний монстр подзаткнулся, лишь изредка вставляя комментарии по делу и без. Особенно когда дело касалось Мэйр – что с чудищем было не так и почему ему вдруг понравилась целительница, Себастьян понять не мог. Боялся, что тот задумал что-то ужасное, и старался держаться подальше. Хотя с этим возникли трудности – у него никак не получалось не обращать внимания на чарующие глаза, острые уши, которые почему-то очень хотелось потрогать, и теплую, будто бы знакомую уже лет сто магию. Мэйр нравилась ему, особенно когда улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы и чересчур острые для человека клыки. О природе своей симпатии Себастьян предпочитал не думать: душевное и умственное расстройство, тоска по общению с людьми и благодарность за помощь – причин находиться рядом с Мэйр было предостаточно. Хороших людей («магов», – раз за разом поправлял он себя) приятно любить. «И лапать тоже», – ехидно добавил проснувшийся монстр. «Не было такого!» – возмутился Себастьян, чувствуя, как начинает гореть лицо. Кажется, он и впрямь переборщил с прикосновениями – не зря же она первые пару дней после происшествия с гребаной дверью шарахалась от него, как от прокаженного. Но что Себастьян мог поделать? Ведь Мэйр была так расстроена и обижена; ее непременно хотелось обнять и убедить, что вот он, живой и даже здоровый… не считая головы, но от этого никуда не деться. Теперь он старался не трогать целительницу без причины, невзирая на свои порывы и назойливое нытье монстра о том, что он, Себастьян то есть, дурак и ничего не понимает в отношениях. «Можно подумать, ты понимаешь», – огрызался он в ответ. Кажется, даже вслух, но, к счастью, только когда был один. «Да уж побольше твоего, идиот». Нет, кое-что Себастьян все же понимал. Например, то, что думать о Мэйр в ключе, отличном от «доктор-пациент», неправильно. Уж больно смахивает на зависимость, вызванную годами жизни в одиночестве. В Сером Доле его по-настоящему никогда не интересовали романтика, секс и подобные глупости. Потребность организма, не более того. За десять лет жизни в лесу он ни разу не задумался о том, что ему кто-то нужен. Жить среди людей хотелось только из желания иметь нормальную крышу над головой, теплую постель и вкусную еду. И не думать, переживет он очередную зиму или нет. А отношения… нет. Их Себастьян хотел разве что лет в тринадцать, когда после пары-тройки поцелуев за старым сараем уже представляешь себе семейную жизнь и общего кота. – О чем задумался? Себастьян вздрогнул. Как он только умудрился не заметить прихода Мэйр? – Да так… – Он развернулся, приблизился в два шага и забрал у нее из рук очередную стопку книг. – «История магии»? Зачем она мне сейчас? – Вместо романчика почитаешь. Нет, я подумывала принести тебе «Любовницу темного лорда», но решила, что ты не оценишь. Себастьян поежился, представив себя читающим любовный роман, а заодно припомнив одну такую сказочку, которую Мэйр со злорадной усмешкой притащила на следующий день после его «диверсии». – Уж лучше «История магии». – Вот и я так подумала. Сложив книги, он не спешил поворачиваться – думал, как бы получше напомнить об обещании помочь с защитой. Не то чтобы ему на самом деле этого хотелось. Подобное… предприятие с участием ни в чем не повинной целительницы казалось ему жутко опасным, и Себастьян был бы рад, если бы на ее месте оказался кто-то другой. Сама мысль о возможном вреде Мэйр давила на мозги, отдавалась где-то внутри глухой болью. С другой стороны, если не она, то кто? Монстр не выказывал желания сотрудничать ни с кем иным. Он и на охранников за дверью посматривал, как на потенциальный обед; что говорить о том, чтобы впустить сюда кого-то, кроме Мэйр и Фалько? «Они тихие, – говорил монстр. – И мы им нравимся». «Надолго ли?» – мрачно спрашивал Себастьян, на что тот непременно ухмыльнулся бы, не будь он надежно заперт в чужом теле. – Мэйр, я хотел спросить, – начал он, – как много времени может занять создание защиты? – А ты куда-то торопишься? – со смешком поинтересовалась Мэйр и встала рядом. Подцепила один из листков, исчерченный линиями: Себастьян, оставаясь один, по памяти перерисовывал плетения заклинаний на двери. – Никак не успокоишься? – Не успокоюсь. Надо же мне чем-то заниматься здесь? И да, тороплюсь. – Он развернулся к ней, аккуратно забирая изрисованную бумажку. – Сейчас я чувствую себя хорошо. Благодаря тебе и Фалько. Но… я не знаю, сколько это продлится. Ему может не понравиться что угодно. И тогда ты пострадаешь. Все вы. А я этого не хочу. Мэйр уже привычным нервным жестом заправила за ухо прядь непослушных густых волос, что все время выбивались из прически и лезли в глаза. – Мне сложно делать выводы касательно твоей ментальной защиты, – наконец проговорила она чуть извиняющимся тоном. – Твой случай необычен, почти уникален. Каркас защиты – или, если тебе так понятнее, ее фундамент – будет ставить Уилл; он же покажет тебе, как наращивать слои. Что-то будет нарастать само, но это очень медленно – как если сравнивать естественную регенерацию и воздействие целителя. Что касается сроков… ну, думаю, дня через три-четыре я разрешу ему начать. Не раньше. – Почему не сейчас? – Потому что твое состояние, хоть оно и улучшилось, все еще нельзя назвать стабильным. Ну, то есть… поставит Фалько каркас, а тут откуда ни возьмись твой… злобный близнец. И все насмарку. – На лице Мэйр проступило нечто сродни неприязни пополам с любопытством. – У него есть… не знаю… имя? Ты все время говоришь «он», но, возможно, придумал ему какую-то кличку? Этот вопрос – давно ожидаемый, но все равно внезапный – изрядно смутил Себастьяна. И разозлил, причем он сам не понимал, почему именно. Монстр был слишком уж личной стороной его непростой жизни, и рассказывать о нем означало снова окунуться в воспоминания о Родерике, о том дне, когда был уничтожен Серый Дол… О Сэре. – Я стараюсь не обращаться к нему. Тем более по имени. Это слишком… – Себастьян запнулся. Слишком нездорово? Не ему говорить о здоровье. – Просто слишком. Но поначалу я называл его Эдом. – Эдом, – повторила Мэйр безо всякого выражения, но отчего-то казалось, что она сделала в голове некую мысленную пометку. Так и тянуло подглядеть, но Себастьян, худо-бедно совладавший с собственной дурной силой, не стал лезть в чужое сознание. Невежливо, да и снова получить подушкой не хотелось. – Ты прав – ни к чему звать его по имени. Никакого Эда на самом деле нет. От этих простых слов, к тому же очевидных, Себастьян дернулся, будто его ударили. Не от обиды, вовсе нет – напротив, он как будто ждал, что кто-то скажет ему это. Но… «Зря она это сказала», – мрачно отозвался монстр. Его голос был пропитан недовольством и злобой. Он злился на Мэйр, пробуждая магию. Темную, страшную, волной проходящую по телу вместе со страхом самого Себастьяна. «Не трогай ее!» Дернуть силу на себя удалось с трудом, впившись ногтями в ладонь – боль отрезвляла. Иногда. Когда удавалось ее почувствовать. – Именно об этом я и говорю. – Для Мэйр его метания не прошли незамеченными, однако она и бровью не повела. – Видишь ли, у ментальных магов нестабильная, подвижная психика: это подразумевает низкую стрессоустойчивость, что компенсируется крайне высокой адаптивностью. Я не так много знаю о твоем прошлом – пока что, – но кое-какие выводы успела сделать. Легкая рука целительницы легла на его предплечье; тонкие пальцы сжались с неожиданной силой, почти причиняя боль – но лишь почти. Чужая сила потекла по коже Себастьяна, под кожу, заставляя монстра присмиреть. Хотя его недовольство ощущалось и сквозь марево навеянного спокойствия. Монстру не понравилось, что его, великого и ужасного, держат за какой-то жалкий глюк. – Он определенно существует, – пробормотал Себастьян. – И он зол. Не зли его. Пожалуйста… Мэйр ответила недоброй клыкастой ухмылкой, словно бросая вызов «злобному близнецу». – Его нет, – повторила она резким тоном. – Просто однажды случилось то, чего ты, после множества пережитых стрессов, уже не смог вынести. И тогда, чтобы избежать полного безумия, ты разделил сознание на две части: на одну налепил ярлык «хороший», на другую – «плохой». И с того момента «плохой» стал ответственен за бо́льшую часть того дерьма, которое ты натворил. Себастьян судорожно помотал головой и попытался отстраниться, однако Мэйр не позволила. Теперь обе его руки оказались в плену хрупких с виду, но таких сильных и цепких пальцев. – Нет-нет, я вовсе не хочу тебя пристыдить, – продолжила целительница вкрадчиво и тихо, почти полушепотом. Ее глаза мягко вспыхнули – бледное золото и ледяная зелень, точь-в-точь блуждающие огни, что загораются на болотах в лунную ночь. – Ты спасал свой разум, делал это как умел… Ты молодец. Так было нужно. Но теперь это обернулось большой проблемой. Ты не сможешь жить среди людей, оставаясь прежним, и тебе придется исправить то, что ты сделал. Понимаешь меня? – Себастьян рассеянно кивнул и только затем, опомнившись и нервно выдохнув, снова мотнул головой. – Исправить – значит, вернуть целостность личности. Иными словами, ты либо научишься жить с тем, что когда-то сделал – как бы ужасно оно ни было, – либо умрешь. Все в твоих руках и в твоей воле, Себастьян. На этом, видимо, Мэйр сочла разговор оконченным и отпустила его руки. Или попросту хорошенько выложилась, судя по тому, как неуклюже она опустилась на краешек стула, с силой растирая виски. Ее стало жаль. Так сильно, что Себастьян опустился перед ней на одно колено и уже сам сжал ее ладони в своих, аккуратно отнимая их от головы. Удивительно, но то была не столько его реакция, сколько монстра – ему словно было совестно, что он причинил «фее» столько неудобств. «Она мне нравится», – ворчливо пробормотал он, неохотно отступая куда-то в глубь сознания и забирая с собой взбесившуюся магию. – Извини, – проговорил Себастьян тихо. Мэйр не ответила, но голову подняла, глядя на него внимательно, будто ожидая продолжения. Говорить о прошлом отчаянно не хотелось, но и молчать под этим взглядом было невозможно. – Мне нечего рассказывать о себе, Мэйр. Большую часть ты уже знаешь – об отчиме, сестре и деревне. С момента, как проснулась моя сила, до того дня, как их всех не стало, я хорошо помню только тьму, плетения чужих заклинаний и боль. Когда стало совсем невыносимо, пришел он и остановил все это. Убил всех, до кого дотянулся, но спас меня. Я ненавижу его за то, что он сделал. Но не уверен, что готов от него избавиться. – Да не нужно от него избавляться! – сердито воскликнула Мэйр. Но тут же смущенно потупилась и сбавила тон: – Прости, пожалуйста, я с дежурства, задолбали малость… Но нет, нет, он тебе нужен – и подсознательно ты это понимаешь. Проблема в том, чтобы признать это, принять его как часть себя. Неотъемлемую часть – но не главенствующую. В противном случае… ну, итог немного предсказуем. «Да, я стану главным, и жизнь будет намного веселее», – протянул на задворках сознания монстр, заставив Себастьяна усмехнуться против воли. Не считая тяги к насилию, он и впрямь куда интереснее – не знает страха, не испытывает стыда и намного быстрее соображает, что ответить. Как будто только Себастьян торчал в лесу гребаных десять лет, в то время как монстр все это время упражнялся в язвительности и сарказме. – Он утверждает, что понравился бы тебе куда больше. А я зануда и взять с меня нечего. – Он неохотно выпустил ладони Мэйр из своих и поднялся. – Может, тебе стоит прилечь? Его, разумеется, одарили возмущенно-высокомерным взглядом. – Благодарю покорно. Я пока что далека от состояния «упасть и не встать», – заявила Мэйр. – Но если ты в порядке, то мне и впрямь лучше пойти домой и лечь спать. И да, своему подельнику можешь передать, что он мне уже не нравится. Злобные кровожадные мудаки слегка не в моем вкусе. Себастьян все же протянул руку, помогая ей подняться, с трудом удержавшись от того, чтобы не поддержать целительницу за плечи. Не оценит, судя по сверкающим глазам и сумбурным мыслям о всяких обнаглевших пациентах – они были настолько явными, что не подслушать не вышло. – Извини, – еще раз проговорил он, на этот раз не зная, за что именно извиняется. За все, наверное.