Но вместо этого пришлось тащиться на улицу, проветривать мозги и наблюдать, как Тен-Тен меланхолично разгрызает оставшиеся от зайца косточки. Себастьяну было позволено охотиться в волшебном лесу, но частью добычи приходилось делиться с обитателями леса. Чтобы жизнь сказкой не казалась. Не то чтобы он против. Да и вредный конь, честно признаться, ему нравился – было в нем что-то близкое по духу. – Эй, не торопись так, – предупредил он келпи, на его глазах заглотившего ножку целиком. – Дома еще есть, хочешь? Тен-Тен поднял изящную голову и, насмешливо фыркнув, вернулся к своей трапезе. – Ну нет так нет. Себастьян привалился спиной к перилам и подумал, что прихватить с собой плед с дивана все же стоило. А потом плюнул – в самом деле, что ему холод с его-то резервом, регенерацией и целительницей под боком? Во всех смыслах этого слова. – Ну какой Бездны ты тут расселся? – ворчливо поинтересовалась вышедшая к нему Мэйр. В отличие от него, нормально одетая и даже натянувшая на свои чудные уши шапку, но выглядящая ничуть не менее сонной, чем полчаса назад. – Заболеешь – лечить не буду, так и знай. – Еще как будешь, – хмыкнул Себастьян и, обхватив узкое запястье, выглядывающее из рукава пальто, потянул вниз, чтобы усадить ее рядом. Мэйр предсказуемо попыталась вырваться, но потом все же уселась, привалившись плечом к его руке. – Ты же у нас ответственная и все такое. И вообще лучший целитель на весь Синтар. Мэйр на это закатила глаза – лесть, хоть и заслуженную, в свой адрес она научилась распознавать с ходу. Ну и что мог сделать Себастьян, чтобы стереть это выражение с ее лица? Только потянуть на себя, развернуть и настойчиво поцеловать, крепче удерживая запястья, чтобы не трепыхалась. Разумеется, делала она это исключительно из вредности – ее теплое удовольствие ощущалось кожей, даже менталистом для этого быть не обязательно. Увы, у мироздания явно другие планы на них и всякую романтическую возню по утрам. Арка портала вспыхнула неожиданно, заставив моментально выпустить магию, одновременно отстраняясь от Мэйр. Причем сделать последнее оказалось куда труднее – контролировать силу у Себастьяна с каждым днем получалось все лучше, а вот не хотеть свою фею каждую минуту своей жизни было решительно невозможно. – А, это ты. Из портала вышагнул не кто иной, как Вилмар Фалько. Как всегда собранный и прилично одетый, не то что Себастьян в своем затрапезном свитере и встрепанный со сна. Фалько глянул на них с ухмылкой. – Это так теперь гостей встречают? – делано обиженным тоном заявил он. Мэйр тут же смутилась и попыталась отстраниться, но Себастьян удержал. «Мы у себя дома», – мысленно одернул он ее, благо за прошедший месяц неплохо поднаторел в ментальной магии. Даже кое-какие татуировки уже появились на его теле, хоть, на его взгляд, и не такие красивые, как у Мэйр. «Мы у меня дома», – послышался в голове чужой голос, сердитый, но скорее для проформы, нежели по-настоящему. «Ой, не придирайся к деталям!» Себастьян уже неплохо успел изучить свою фею. И запомнил, что споры с ней нужно прерывать двумя способами – тащить в постель или спешно переводить тему. Увы, с первым придется подождать хотя бы до ухода дорогого дядюшки. – Шастают всякие, – пожал он плечами. – Не дом, а проходной двор какой-то. Кстати, дядюшка, а ты не знаешь никакой охранки поприличнее? – Знаю. Аж три, и все доступные, – покладисто кивнул Фалько. Себастьян уставился на него вопросительно и с любопытством. – Вот этот лес, ты да Мэйр. Всем охранам охрана, императору бы такую. – Э, нет, перетопчется, – немедля открестилась Мэйр. – Мы с лесом невыездные. Пусть Блэр над императором трясется, раз уж они такие друзья. Уилл трагично прижал ладонь к груди и уставился в хмурое небо. – Никакого почтения ни к монаршим особам, ни к бедному старому дядюшке Уиллу! Что, блин, за дети пошли? – И не говори, старичок. Ты уж поведай, зачем пришел. – А чаю предложить? – На гонцов с плохими вестями чай не тратят. Невыгодно. Что ж, понятно, отчего его фея поутру еще сварливее обычного – уже вовсю ждала от дядюшки Уилла какой-нибудь пакости позабористее. Себастьян тоже ждал, но с некоторой долей равнодушия и даже скептицизма. Учитывая, сколько всего с ним произошло за последние пару-тройку месяцев, странно удивляться хоть чему-то. – Ну почему сразу с плохими? – а вот Фалько удивился. Правда, искренности в его тоне не было ни на гран. – Очень даже с хорошими – в гости сегодня пойдем. Пожалуй, Себастьян поспешил – это что-то новенькое. Они с Мэйр считались невыездными. Его фея накрепко привязана к лесу, пусть и не настолько, чтобы не иметь возможности покидать родную опушку. Просто не слишком любила людей, предпочитая им местную живность во всем ее разнообразии. Кому надо, тот сам придет. Френсис вон, все еще бесящий до желания придушить поганца, исправно наведывается раз в неделю – и делал бы это чаще, если бы не завал в его некроотделе. Сам Себастьян не любил людей по очевидным причинам – страх сорваться и убить кучу народа все еще жил в нем, несмотря на многочисленные заверения Мэйр и Уилла в его успехах. Которые, конечно, имеются. Кошмары почти не снятся, магия послушно отзывается и столь же послушно отступает по его велению. Нет и шума в голове – в этом Себастьян убедился, когда Мэйр впервые вытащила его в Синтар. Поздним вечером, когда приличные люди степенно готовились ко сну, чуть менее приличные разбрелись по кабакам и борделям, а совсем неприличных и вовсе жалко не было, они шагнули из портала на мощеную улицу. Было страшно и странно идти по городской улице, широкой, освещенной магическими фонарями, зная, что за каждым из светящихся окон находятся люди, и не слышать при этом навязчивого роя чужих мыслей. С непривычки он тогда так старательно думал о стене в своей голове, что, оказавшись дома, едва не свалился в позорный обморок от перенапряжения. Мэйр была недовольна и долго ворчала, а потом столь же долго гладила по волосам, уложив его голову себе на колени, убеждая, что он молодец. Наверное, так и было – по крайней мере, Себастьян вышел в люди и никого не убил. Правда, жить в городе он так и не захотел, даже после нескольких таких прогулок, но цивилизацией был восхищен. И очень-очень хотел убить Родерика еще раз – за то, что отнял у него все это. – Погода дерьмо, какие гости? – он кивнул на затянутое темными тучами небо. Никак снег пойдет, еще и вперемешку с противным мелким дождем. – В Иленгарде солнечно, не замерзнете, – в голосе Уилла сквозило нескрываемое веселье. – Ну что вы на меня так смотрите? У меня выходной в кои-то веки. А моя жена желает познакомиться с племянничком! – О, позволь поправить – твоя жена требует племянничка, – только и выдохнула Мэйр, задумчиво хмурясь. – И лучше бы нам послушаться, не то миледи Фалько явится сама и наведет порядок в нашем волшебном лесу. – В точку, подменыш, – осклабился Фалько, как всегда самодовольный и донельзя гордый тем, что свирепая леди-генерал носит его фамилию. – Так, а что насчет вашей младшенькой? – Стэн к себе утащил, притом доволен был до омерзения. Шестой десяток бестолочи пошел, уже своих спиногрызов заводить пора – а этот все по кабакам шляется да за фейками волочится! – Он отмахнулся с несколько наигранным легкомыслием. – Ладно, собирайтесь уж. А то моя Рани и впрямь явится сама. Себастьян о суровой супруге Уилла был наслышан – по рассказам самого дядюшки и Мэйр, леди Рангрид из тех, кому отказывать попросту опасно. А отказать хотелось очень, потому что Иленгард не Синтар, а с его не до конца пролеченной головой соваться в огромный шумный город… Плохая идея, в общем. Еще бы кого интересовало его мнение. Себастьян только и смог, что с сомнением глянуть на Мэйр, а в ответ получил легкую волну успокаивающей магии. Ладно, справится как-нибудь. Он целый лорд, в конце концов. И наследник Лейернхартов, что обязывает, если верить жизнеописаниям блистательного папаши. – Ну и чего ты так нервничаешь? – поинтересовалась Мэйр, войдя в их комнату, пока он прихорашивался перед зеркалом – одергивал рубашку, темный камзол и приглаживал волосы. – Я не был готов к таким сюрпризам. – Себастьян пожал плечами и повернулся к ней. – К леди Рангрид вообще нельзя быть готовым. Мэйр подошла ближе. Изящная рука легла на плечо, несильно сжав, отчего внутри все зашлось от необъяснимой нежности. Себастьян притянул Мэйр к себе, обнял, сжимая в руках узкую талию, ткнулся носом в макушку. – Хочу остаться дома и заняться чем-нибудь поинтереснее всяких гостей, – проворчал он. – У нас новый ковер не опробован. Мэйр одарила его скучающим взглядом, который не провел бы и младенца, что уж говорить о менталисте. – Тебе что, пятнадцать? – Если ты хотела меня пристыдить, у тебя не вышло. – Если ты вдруг чего-то устыдишься – я всерьез решу, что ты заболел, – не осталась в долгу его фея. И решительно потянула Себастьяна к двери. – Да красивый, красивый, пойдем уже наконец! Пойти-то они, может, и пошли… Да только, едва выйдя из портала, мигом захотелось вернуться обратно. Нет, шума в голове, сводящего с ума и подталкиващего воспользоваться магией, уничтожить, разорвать, все еще не было – Себастьян научился себя контролировать. Но решительно невозможно было привыкнуть, что из укрытого туманом влажного леса, будто бы дремлющего из-за холодной погоды, в считаные секунды оказываешься в ярком, людном городе. Себастьян даже отшатнулся было, но рука Мэйр, вцепившаяся в его ладонь, заставила остановиться и перевести дух. – Далеко идти? – поинтересовался он у Фалько. – Не нравится мне ваш Иленгард. Вместо ответа Уилл усмехнулся, закатил глаза и кивнул на дом в дюжине ярдов от них. Хотя именно дом он напоминал мало – скорее замок, с башнями и коваными воротами, прихотливо увитыми плющом. Красиво. А в башнях и вовсе есть особая прелесть – Себастьян не отказался бы от такой. Самое оно, чтобы запираться самому в компании книг и Мэйр. Особенно Мэйр, утащить которую подальше от чужих глаз хотелось ничуть не меньше, чем свалить обратно в милый сердцу лесок. – Даже не думай, – зашипела вдруг Мэйр, заставив удивленно на нее глянуть. Себастьян был уверен, что он о своих планах не распространялся. – У тебя все на роже написано. Никаких башен, неслух! – А жаль. – Он сжал ее ладонь в своей еще сильнее, прежде чем отпустить и степенно зашагать к калитке вслед за веселящимся Фалько. Женщина, вышедшая им навстречу, оказалась совсем не такой, как представлял Себастьян. В его воображении грозная супруга Вилмара рисовалась этакой суровой валькирией с развевающимися на ветру волосами и почему-то с посохом. Глупые фантазии, разумеется, не имеющие ничего общего с реальной жизнью. Но совсем невысокая, на две головы ниже своего мужа, тонкая и хрупкая с виду леди Рангрид все равно… выглядела внушительно. От нее будто исходила сила, мощная, немного пугающая. Не на самом деле – эрмегарские маги обычно умеют себя контролировать. Тем более если это генерал имперской армии, архимаг Темного круга и жена самого настоящего лорда. Даже Себастьян уже почти овладел контролем, пусть и не настолько хорошо, как хотелось бы. Так что нет, никакой магии от леди Фалько не исходило – просто в ней было что-то, заставившее почтительно склонить голову. Будь Себастьян котом, он бы еще и уши прижал для верности. И обязательно потерся бы о ноги. – Так-так, – протянула она, изучающим взглядом окинув всех троих, – ну и как долго ты собирался мне врать, милый? Вытянувшееся лицо Уилла захотелось сохранить в памяти, в одну из тех комнат, что Себастьян построил в своем воображении. – Не понял… – Чего ты не понял? – Рангрид сердито всплеснула руками, на лице ее вспыхнуло выражении смертельной обиды. – Так бы и сказал, что приведешь в дом свою кровиночку… А то все Лейернхарт да Лейернхарт! Позор на мою седую голову! Седых волос Себастьян, как ни силился, у нее не нашел. Впрочем, как и искренности в тоне. А вот Уилл, кажется, был слишком удивлен подобным заявлениям, иначе как еще объяснить, что он в упор не видел, как на самом деле веселится его жена. – Дорогая, но он же копия кузена Эдриана! – Ничего не знаю, коварный ты изменник! Себастьян, глядя на этот спектакль, только хмыкнул и приблизился к ней. Склонился над тонкой рукой, коснулся губами аккуратных пальчиков. – Прошу прощения, миледи, но родство с Лейернхартами меня прельщает несколько больше. Так что, с вашего позволения, я останусь его наследником. Он аккуратно приоткрыл дверцу в своем сознании – чужое насмешливое веселье хлынуло тут же, вместе с довольным «Хорош!». Легкая ладонь потрепала по волосам и тут же исчезла. – А ты куда симпатичнее своего папаши, – изрекла Рангрид, одарив его еще одним критическим взглядом. – Тот круглые сутки ходил с каменной физиономией и смотрел на всех, как на дерьмо. Приятный был человек, что и говорить. – О, я уже наслышан, – сухо откликнулся Себастьян. Только ленивый еще не сказал, каким засранцем был его батюшка; и ему, признаться, в чем-то импонировала подобная репутация.