– Что вы здесь делаете? – спросил я. Веки Снайпера дрогнули. – Сначала мы считали это несчастным случаем, – сказал он, подбирая слова. – Твой брат по каким-то причинам поднялся сюда, а затем что-то заставило его высунуть голову из окна – может, услышал шум на заднем дворе, может, выпивка попросилась наружу и он решил, что его сейчас стошнит. Он высунулся из окна, потерял равновесие, не успел удержаться и… К горлу подкатил холодный комок. Я стиснул зубы. – Но на всякий случай я провел небольшой эксперимент. Хэмилл – тот, внизу, у заградительной ленты – почти такого же роста и сложения, что и твой брат. Я все утро заставлял его высовываться из окна. Не получается, Фрэнк. – Ты о чем? – Хэмиллу окно доходит вот досюда, – Снайпер приложил ладонь к ребрам. – Чтобы просунуть голову под рамой, ему нужно встать на колени, тогда зад опускается и центр тяжести остается в комнате. Мы как только ни пробовали, десятки раз, – результат один. Человеку габаритов Кевина почти невозможно случайно выпасть из этого окна. Во рту у меня появился металлический привкус. – Кто-то его вытолкнул, – сказал я. Снайпер сунул руки в карманы брюк, задрав полы пиджака. – Фрэнк, мы не обнаружили следов борьбы, – осторожно сказал он. – К чему ты ведешь? – Если бы его вытолкнули из окна, мы бы обнаружили следы борьбы на полу, рама бы раскололась при падении; он сломал бы ногти, хватаясь за нападающего или раму; возможно, получил бы порезы, синяки от ударов. Ничего этого мы не нашли. – Ты хочешь сказать, что Кевин покончил с собой. Снайпер отвел глаза. – Я хочу сказать, что это не несчастный случай и ничто не указывает на то, что его вытолкнули. По словам Купера, все травмы вызваны падением. Кевин был крупный парень и, насколько мне известно, ночью был пьян, но не в стельку. Он должен был оказать сопротивление. Я перевел дыхание. – Верно. Справедливо. Ты прав, – сказал я. – Однако подойди сюда на секунду. Хочу тебе кое-что показать. Я подвел Снайпера к окну. Он недоверчиво воззрился на меня. – Что там? – Присмотрись к саду под этим углом. Глянь туда, где стена примыкает к дому, – поймешь, о чем я. Он оперся на подоконник и вытянул шею под оконной рамой. – Где? Я толкнул его сильнее, чем собирался. На долю секунды мне показалось, что я не сумею втащить его обратно. И глубоко в душе я чертовски обрадовался. – Господи Иисусе! – Снайпер отскочил от окна и вытаращился на меня во все глаза. – Совсем охренел? – Никаких следов борьбы, Снайпер. Ни расколотой рамы, ни сломанных ногтей, ни порезов, ни синяков. Ты крупный парень, трезв как стекло – и шлепнулся бы, даже не пикнув. Пока-пока, спасибо за представление, Снайпер покинул здание. – Чтоб тебя… – Он одернул пиджак и сильными хлопками отряхнул с него пыль. – Не смешно, Фрэнк. Ты напугал меня до усрачки. – Вот и славно. У Кевина и мысли не было о самоубийстве, уж ты мне поверь. Он ни за что не покончил бы с собой. – Ладно. Тогда скажи мне, кто хотел его убить? – Я таких не знаю, но это еще ничего не значит. Может, за ним вся сицилийская мафия охотилась. Снайпер красноречиво промолчал. – Да, мы не были закадычными приятелями, – сказал я. – Однако необязательно дружить взасос, когда и без того понятно, что он здоровый молодой парень, без психических заболеваний, без любовных проблем, без проблем с деньгами, довольный жизнью и беззаботный. И вдруг однажды ночью, ни с того ни с сего, он забредает в заброшенный дом и ныряет из окна? – Всякое бывает. – Покажи мне хоть одно доказательство, что так и было. Одно-единственное. Снайпер пригладил волосы и вздохнул. – Ладно, Фрэнк, – сказал он. – Поделюсь с тобой как с коллегой-копом, а не как с родственником жертвы. Ни слова об этом за пределами этой комнаты. Согласен? – Буду нем как рыба, – сказал я. Мне уже стало понятно, что дело дрянь. Снайпер нагнулся к своему пижонскому портфелю и, порывшись в его недрах, достал прозрачный пакетик для улик. – Не открывай, – сказал он. Внутри лежал маленький листок линованной бумаги, пожелтевший и поделенный на четыре части глубокими складками – его не разворачивали много лет. Сначала он показался мне чистым, но, перевернув его, я увидел выцветшие рукописные строки; а потом, не успел мозг разобраться, что происходит, почерк обрушился на меня изо всех темных углов и раздавил, как скорый поезд. Дорогие мама, папа и Нора! Когда вы прочтете это, мы с Фрэнсисом будем уже на пути в Англию. Мы собираемся пожениться, найти хорошую работу – не на заводе – и прожить вместе прекрасную жизнь. Я жалею только о том, что пришлось вам врать. Каждый день мне хотелось посмотреть вам в глаза и сказать: “Я выйду за него замуж!” Но, пап, я не знала, как мне быть. Я знала, что ты психанешь, но Фрэнк не бездельник и никогда меня не обидит. Я с ним счастлива. Это самый счастливый день в моей жизни. – Ребята в отделе проведут кое-какие анализы, – сказал Снайпер, – но сдается мне, что вторую половину этой записки мы оба уже видели. Небо за окном стало серо-белым и смерзалось в стужу. Порыв холодного ветра ворвался в окно; крошечный пылевой вихрь взметнулся с пола, блеснул на мгновение в тусклом свете, улегся и исчез. Где-то раздались шипение и дробный стук осыпающейся штукатурки. Снайпер пристально смотрел на меня, и я надеялся, для его же здоровья, что в его взгляде не было сочувствия. – Где ты это взял? – спросил я. – Во внутреннем кармане куртки твоего брата. Достойное завершение серии ударов сегодняшнего утра. Набрав в легкие воздуха, я сказал: – Неизвестно, где это взял он. Неизвестно даже, он ли положил это себе в карман. – Да, – слишком легко согласился Снайпер. – Неизвестно. Наступило молчание. Он, тактично помедлив, протянул руку за пакетом с уликой. – По-твоему, это значит, что Кевин убил Рози, – сказал я. – Я ничего не утверждаю. На данном этапе я просто собираю улики. Он потянулся к пакету; я отдернул руку. – Вот и собирай. Слышишь меня? – Отдай, пожалуйста, пакет. – Презумпция невиновности, Кеннеди. Не забывай, это еще далеко не доказательство. – Мм… – неопределенно промычал Снайпер. – Не путайся у меня под ногами, Фрэнк. Я серьезно. – Какое совпадение. Я тоже. – И раньше-то было хреново. Но сейчас… Ты эмоционально вовлечен по самое не балуй. Я понимаю, ты расстроен, но любое вмешательство с твоей стороны поставит под угрозу все мое расследование, а этого я не допущу. – Кевин никого не убивал, – сказал я. – Ни себя, ни Рози – никого. Просто продолжай собирать улики. Снайпер быстро отвел глаза. Через мгновение я отдал драгоценный пакетик и пошел прочь. Я уже переступал порог, когда Снайпер окликнул меня: – Эй, Фрэнк! По крайней мере, теперь мы точно знаем, что она не собиралась тебя бросать. Я не обернулся. Я еще чувствовал жар ее письма. Пробившись сквозь снайперовский аккуратный ярлычок, он окутал мне руку и обжег до костей. Это самый счастливый день в моей жизни. Она шла ко мне – и почти пришла. Между нами и нашим дивным новым миром оставалось каких-то десять ярдов. Я словно летел в свободном падении, меня словно вытолкнули из самолета: земля мчится навстречу, а парашют не раскрыть.