11 Я приоткрыл переднюю дверь и шумно хлопнул ей специально ради Снайпера; затем спустился по задней лестнице, вышел во двор и перелез через ограду. Общаться с семьей было некогда. При нашей работе слухи разносятся быстро, особенно такие пикантные. Я отключил мобильники и поспешил в отдел – сказать начальнику, что беру отгул, прежде чем он сам этого потребует от меня. Джордж – здоровяк предпенсионного возраста с обрюзгшим измученным лицом, похожим на морду игрушечного бассет-хаунда. Мы любим начальника; подозреваемые часто заблуждаются, считая, что тоже смогут его полюбить. – А, Фрэнк! – сказал он, завидя меня на пороге, и с усилием выбрался из кресла. – Мои соболезнования. Он протянул мне руку через стол. – Мы не были близки, – сказал я, обменявшись с ним крепким рукопожатием, – но это и впрямь удар. – Говорят, что, похоже, он сам… – Опускаясь назад в кресло, Джордж кинул на меня острый оценивающий взгляд. – Ага, – согласился я. – Говорят. Просто голова кругом. Босс, у меня уйма отгулов скопилась. Если вы не против, я бы хотел получить их прямо сейчас. Джордж провел рукой по проплешине и уныло оглядел ладонь, делая вид, что размышляет. – А работа позволяет? – Без проблем, – сказал я, подтвердив то, что было ему прекрасно известно: чтение вверх ногами – один из самых полезных жизненных навыков, и в папке, лежащей перед боссом на столе, было одно из моих дел. – Ничего на решающей стадии. Достаточно только присмотреть. За час-два приведу в порядок бумажки и буду готов передать дела. – Ладно, – вздохнул Джордж. – Почему нет. Отдашь все Йейтсу. Ему как раз придется временно притормозить операцию с южным кокаином; время у него есть. Йейтс башковитый парень; дураков в Спецоперациях не держат. – Я введу его в курс дел. Спасибо, босс. – Возьми пару недель. Проветри голову. Чем займешься? С семьей побудешь? Иными словами, не собираешься ли ты соваться в расследование, задавая неудобные вопросы. – Подумываю свалить из города, – сказал я. – Может, в Уэксфорд. Говорят, на побережье славно в это время года. Джордж помассировал складки на лбу, словно они заболели. – Какой-то болван из Убийств насел на меня с утра пораньше и начал на тебя стучать. Кеннеди, Кенни или как его… Говорит, вмешиваешься в его расследование. Мелкий тупомордый поросячий кляузник! – Это у него ПМС, – сказал я. – Подарю ему цветочки, и он угомонится. – Дари что хочешь, только не давай повода снова звонить мне. Не люблю, когда болваны достают меня до завтрака, вредно для пищеварения. – Босс, я же в Уэксфорде буду, помните? Я не смогу прогневить убойную малышку, даже если б захотел. Вот только причешу пару дел, – я показал большим пальцем в сторону своего кабинета, – и уеду, чтобы не путаться под ногами. Джордж осмотрел меня из-под тяжелых век. Наконец он махнул большой усталой ладонью и сказал: – Причесывай не спеша. – Пока, босс! Увидимся через пару недель. За это мы и любим Джорджа. Одно из качеств отличного начальника – знать, когда лучше ничего не знать. Я был уже одной ногой за дверью, когда он окликнул меня: – Фрэнк! – Да, босс? – Отдел хочет сделать пожертвование в память о твоем брате, куда направить? Благотворительность? Спортклуб? И меня снова как обухом по голове ударило. Несколько секунд я не мог выдавить ни звука. Я не знал даже, ходил ли Кевин в спортклуб, – вряд ли, конечно. Мне пришло в голову, что стоит создать благотворительный фонд специально для таких заковыристых ситуаций, как эта, – посылать парней плавать с маской вокруг Большого Барьерного рифа и летать на парапланах над Большим каньоном, вдруг другого шанса им не представится. – В фонд помощи семьям жертв убийств, – сказал я. – Спасибо, босс. Я очень благодарен. И ребятам спасибо передайте. * * * В глубине души любой из Спецопераций считает большинство коллег из Убийств кучкой педиков. Исключения, конечно, имеются, но, по сути, ребята из Убийств – наш аналог профессиональных боксеров: они дерутся во всю силу, но, если разобраться, у них есть перчатки, капы и рефери, который бьет в гонг, когда нужно отдышаться и утереть кровь. Мы в Спецоперациях деремся в темных переулках, голыми кулаками и до нокаута. Если Снайперу нужно попасть в дом подозреваемого, он заполняет тонну бумажек, ждет, пока их проштампуют, и собирает подходящую группу захвата, чтобы никто не пострадал; а я, изобразив детскую наивность, сочиняю какую-нибудь чушь и по-хозяйски вваливаюсь внутрь, а если подозреваемый захочет прописать мне звездюлей, я сам за себя. И такой расклад был мне только на руку. Снайпер привык бороться по правилам и воображал, что я, не считая единичных мальчишеских шалостей, поступаю так же. Пройдет немало времени, пока он сообразит, что его правила не имеют ни черта общего с моими. Я завалил стол бумагами на случай, если кто надумает заскочить и полюбоваться, как я готовлюсь сдавать дела. Потом позвонил приятелю из отдела кадров и попросил прислать мне на почту личные дела всех, кто работает по убийству Роуз Дейли. Он немного побрюзжал насчет конфиденциальности, но пару лет назад его дочь избежала наказания за хранение наркотиков, потому что кое-кто по небрежности подшил три пакетика кокаина и протокол ее показаний не к тому делу, так что, по моим прикидкам, за ним не меньше двух больших или четырех маленьких одолжений. Несмотря на брюзжание, он видел вещи в том же свете. Судя по голосу, его язва росла с каждой секундой, однако, не успели мы закончить разговор, как документы пришли на мой ящик. Снайпер вытребовал себе группу в пять человек – многовато для глухого висяка; похоже, Кеннеди и его восемьдесят с гаком процентов действительно уважали в убойном. Четвертый в списке оказался тем, кого я искал: Стивен Моран, двадцать шесть лет, домашний адрес в Норт-Уолле, хорошие выпускные оценки, со школьной скамьи прямиком в Темплмор, череда хвалебных ат[23] тестаций, всего три месяца как из патрульных. На фото – взъерошенный рыжий заморыш с живыми серыми глазами. Этот дублинский мальчик из рабочей семьи, смышленый, целеустремленный и амбициозный, был, хвала небесам за чайников, слишком зелен да ретив, чтобы сомневаться в словах детектива. Мы с юным Стивеном отлично поладим. Я сунул данные Стивена в карман, удалил письмо и пару часов приводил в порядок дела для Йейтса; меньше всего мне хотелось, чтобы он начал не вовремя названивать за разъяснениями. Передача дел прошла быстро и гладко – у Йейтса хватило мозгов не выказывать мне сочувствия; он ограничился хлопком по плечу и обещанием, что обо всем позаботится. Потом я собрал вещи, запер дверь кабинета и направился в Дублинский замок, где размещается отдел убийств, завоевывать Стивена Морана. Если бы расследование вел кто-то другой, найти Стивена было бы непросто – он мог закончить работу и в шесть, и в семь, и в восемь и, если был на выезде, отправиться домой, даже не заглянув в офис, чтобы написать отчет. Но я знаю Снайпера. Сверхурочные вызывают у начальства дрожь в сердце, а отчеты доводят до оргазма, так что мальчики и девочки Снайпера закругляются в пять, успев заполнить все свои бумаги. Я сел в засаду на скамейке в саду замка, предоставлявшей хороший обзор двери и славное антиснайперское заграждение в виде кустов, и закурил. Даже погода стояла сухая. Это был мой день. Больше всего меня зацепило, что при Кевине не было фонарика. Иначе Снайпер упомянул бы – для подкрепления своей суицидальной версии. Кевин никогда не лез на рожон без очень веских причин; принцип “где наша не пропадала” он оставлял мне и Шаю. Во всем Дублине не хватило бы баночного “Гиннесса”, чтобы мой младший братишка стал для прикола разгуливать по шестнадцатому дому в одиночку и в кромешной тьме. Либо он что-то увидел или услышал на обратном пути и решил, что надо пойти и разобраться, – что-то слишком срочное, чтобы бежать за поддержкой, но настолько незаметное, что никто из прохожих не обратил внимания. Либо его туда кто-то позвал – кто-то, чудесным образом прознавший, что Кевин в это время будет проходить верхний конец Фейтфул-Плейс. Либо он соврал Джеки и с самого начала собирался в этот дом, встретиться с кем-то, кто пришел подготовленный. Уже стемнело, а я успел сложить у своих ног ровную горку окурков, прежде чем – аккурат в пять часов – Снайпер и его подручный вышли из двери и направилилсь к парковке. Снайпер пружинисто шагал с высоко поднятой головой, помахивал портфелем и рассказывал какую-то историю, вызывавшую у малого с мордочкой хорька почтительный смех. Они уже почти ушли, когда, с трудом жонглируя мобильником, рюкзаком, велосипедным шлемом и длинным шарфом, появился мой малыш Стивен. Ростом он оказался выше, чем я ожидал, говорил с низкой подростковой хрипотцой и облачен был в очень качественное серое пальто с иголочки, на которое наверняка профукал все свои сбережения, чтобы уж точно прийтись ко двору в Убийствах. К счастью, я обладал полной свободой для маневра. Стивен, вернее всего, поостерегся бы трепаться с братом жертвы, но я готов был поспорить, что прямого предупреждения держаться от меня подальше он не получал; Куперу еще куда ни шло, но ничтожному желторотику Снайпер вовек не признался бы, что побаивается моей незначительной персоны. Как ни крути, а гипертрофированное чувство иерархии Снайпера пришлось кстати. В его мире патрульные – это шестерки, рядовые копы – дроиды, а уважения достойны только детективы отделов и вышестоящее начальство. Такой подход ничем хорошим не заканчивается – не только потому, что многое теряешь, но и из-за множества слабых мест, которые сам себе создаешь. А, как я уже говорил, у меня нюх на слабые места. Стивен закончил разговор и спрятал мобильник в карман. Я отбросил сигарету и вышел из сада ему навстречу. – Стивен? – Да? – Фрэнк Мэкки, – сказал я, протягивая руку. – Спецоперации. Его глаза чуть расширились, то ли от благоговения, то ли от страха, то ли еще от чего. Долгие годы я сеял и взращивал множество интересных баек о себе – некоторые правдивые, некоторые не очень, – и все как одна приносили плоды, так что мне к такой реакции не привыкать. Стивен, по крайней мере, постарался не подавать вида, и мне это понравилось. – Стивен Моран, общий отдел, – сказал он, слишком крепко пожимая мне руку и слишком долгим взглядом уставившись мне в глаза; малыш силился произвести впечатление. – Рад познакомиться, сэр. – Зови меня Фрэнк. У нас в Спецоперациях “сэры” не приняты. Я давно к тебе присматриваюсь, Стивен. Мы много хорошего о тебе слышали. Ему удалось сдержать и румянец, и любопытство. – Очень приятно. Малыш начинал мне нравиться. – Пойдем прогуляемся, – сказал я и направился в сад: из здания могли выйти другие новобранцы и другие ребята из убойного. – Стивен, ты стал детективом три месяца назад, я прав? Он шагал размашисто, как подросток, пружиня от переизбытка энергии. – Именно так. – Молодец. Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ты не похож на человека, готового всю жизнь вкалывать в общем отделе, каждую неделю хватаясь за что попало по щелчку старшего детектива. У тебя для этого слишком большой потенциал. Рано или поздно тебе захочется вести собственные расследования. Я прав? – План таков. – И в какой отдел ты нацелился? На сей раз легкий румянец все-таки проступил. – В убойный или в Спецоперации. – Губа не дура, – улыбнулся я. – Значит, расследование убийства – воплощенная мечта? Нравится? – Я многому учусь, – осторожно сказал Стивен. – Учишься, как же! – расхохотался я. – Иначе говоря, Снайпер Кеннеди помыкает тобой, как дрессированным шимпанзе. Что он тебе поручает, кофе варить? Забирать вещи из химчистки? Носки штопать? Уголок рта Стивена непроизвольно дернулся.