– Надо было назвать ее имя мне. Я бы поговорил с ней вместо тебя. Результат был бы тот же – и никакого головняка. – Да, ты снова прав. Просто… Трудно выбросить из головы, когда нет никакой определенности, понимаешь? Я люблю быть в курсе того, что происходит. – В прошлый раз ты вроде прекрасно знал, что происходит, – сухо сказал Снайпер. – Думал, что знаю. Уверен был. – А теперь?.. – Устал я, Снайпер. Мертвые бывшие, мертвые братья, ударная доза моих родителей – и все это за неделю. Сейчас я просто заморенный щенок. Может, в этом все дело. Теперь я уже ни в чем не уверен. Вообще ни в чем. По напыщенному выражению лица Снайпера я понял, что он вот-вот начнет делиться мудростью и это непременно поднимет ему настроение. – Рано или поздно наша уверенность получает хорошего пинка, – сказал он. – Такова жизнь, Фрэнк. Хитрость в том, чтобы обратить этот пинок в ступеньку к новому уровню уверенности. Улавливаешь? На сей раз я, как пай-мальчик, проглотил причитающуюся мне порцию салата из накромсанных сентенций. – Ага. И мне чертовски неприятно в этом признаваться, особенно тебе, но без посторонней помощи я на следующий уровень не поднимусь. Так что, приятель, положи конец моим мукам. Что говорит Имельда? – Обещаешь ее не доставать? – Поверь, я буду счастлив, если никогда больше не увижу Имельду Тирни. – Дай мне слово, Фрэнк. Без уверток. – Даю тебе слово, что и близко не подойду к Имельде – ни по поводу Кевина, ни по поводу Рози, ни вообще. – Что бы ни случилось. – Что бы ни случилось. – Поверь, я не хочу усложнять тебе жизнь и не стану, если ты не будешь усложнять жизнь мне. Не вынуждай меня на крайние меры. – Не буду. Снайпер пригладил волосы и захлопнул солнцезащитный козырек. – В каком-то смысле ты был прав, что насел на Имельду. Методы у тебя отстойные, приятель, но чутье хоть куда. – Она что-то знала. – Она знала предостаточно. У меня для тебя небольшой сюрприз, сынок. Знаю, ты считал, что вы с Роуз Дейли держите ваши отношения в большом секрете, но скажу по собственному опыту: когда женщина обещает, что не скажет ни единой живой душе, она лишь имеет в виду, что скажет только двум самым лучшим подругам. Имельда Тирни знала обо всем – и об отношениях, и о плане побега. – Господи! – Я покачал головой и пристыженно хмыкнул. Снайпер раздулся от удовольствия. – То есть… она… Да уж, такого я не ожидал. – Ты был мальчишкой и не знал правил игры. – Все равно. Поверить не могу, что был настолько наивен. – Ты упустил и еще кое-что: Имельда говорит, Кевин некогда был порядком неравнодушен к Роуз. Согласись, это совпадает с тем, что ты сам мне рассказывал: красотка района, в которую влюблялись все парни. – Так-то оно так, ага… Но Кевин? Ему всего пятнадцать было. – В этом возрасте гормоны так и прут; он даже ухитрялся пролезать в клубы, в которых ему было совсем не место. Как-то вечером Имельда сидела в “Брюсселе”, к ней подошел Кевин и предложил угостить ее. Они разговорились, и он просил Имельду – умолял – замолвить за него словечко перед Роуз. Имельда со смеха чуть не лопнула, но Кевин выглядел таким несчастным, что, отсмеявшись, она объяснила, что дело не в нем: просто у Роуз есть парень. Больше она ничего говорить не собиралась, но Кевин продолжал допытываться, что да кто, и покупать ей выпивку… – Снайпер, хоть и сохранял серьезное лицо, но наслаждался по полной. За его напускной строгостью скрывался пропитанный дезодорантом подросток, вскидывающий кулак и шипящий “Гол!”. – В конце концов она вывалила ему все и не видела в том вреда: Кевин был славным мальчиком, к тому же она рассудила, что он сразу отстанет, как только узнает, что речь о его брате, так? Нет, совсем не так. Кевин взбесился, начал орать, пинать стены, швыряться стаканами… Вышибалам пришлось выставить его вон. Такое поведение Кевину было не свойственно – выйдя из себя, он мог разве что, надувшись, удалиться, – но все остальное укладывалось в картину как нельзя лучше. С каждой минутой я все больше изумлялся изобретательности Имельды, принципы бартера она освоила на отлично. Прежде чем звонить Снайперу, она сообразила: чтобы он убрал плохого дядю с ее улицы, придется взамен дать ему то, что он хочет, – и, видимо, обзвонила старых друзей, чтобы выяснить, что именно Снайперу нужно. Ребята из Убийств, обходя дома, наверняка ясно дали понять, что их интересуют любые связи между Кевином и Рози; Фейтфул-Плейс без труда домыслила остальное. Мне, пожалуй, повезло, что Имельде хватило ума навести справки, вместо того чтобы просто слететь с катушек и подвести меня под монастырь. – Боже! – Я навалился на руль и сквозь ветровое стекло разглядывал машины, медленно проезжающие мимо выезда из проулка. – Боже ты мой… А я и знать не знал… Когда это было? – За пару недель до смерти Роуз, – сказал Снайпер. – Имельда чувствует себя виноватой – теперь, когда понимает, к чему это привело. Поэтому и призналась. Как только мы с тобой тут закончим, она даст мне официальные показания. “Да уж, она даст”, – подумал я и сказал вслух: – Что ж, звучит и правда весомо. – Извини, Фрэнк. – Ничего. Спасибо тебе. – Конечно, это не то, что ты надеялся услышать… – Это точно. – Но, как ты сам сказал, лучше иметь хоть какую-то определенность. Даже если прямо сейчас тебе так не кажется. По крайней мере, у тебя появилась некоторая завершенность. Когда будешь готов, сможешь включить все это в свою картину мира. – Снайпер, позволь спросить: ты к психоаналитику ходишь? Он взглянул на меня смущенно, самоуверенно и воинственно одновременно. – Да. А что? Хочешь, порекомендую? – Нет, спасибо. Я просто интересуюсь. – Отличный специалист. Открыл мне много интересного: как привести внешний мир в соответствие со своим внутренним миром и прочее. – Звучит очень духоподъемно. – Так и есть. По-моему, он бы тебе здорово помог. – Я парень старомодный и все еще считаю, что это внутренний мир должен приходить в соответствие с внешним. Впрочем, я подумаю над твоим предложением. – Ага. Подумай… – Снайпер по-отечески похлопал по приборной доске, как по крупу лошади, выучившей урок. – Приятно было поговорить, Фрэнк. Мне пора возвращаться к работе, но ты звони в любое время, если захочешь поболтать, идет? – Обязательно. А сейчас мне, наверное, стоит какое-то время побыть в одиночестве, все обдумать. Мне ведь многое нужно осознать. Снайпер исполнил глубокомысленный номер: покивал, приподнял брови – видимо, набрался у психоаналитика. – Подбросить до отдела? – спросил я. – Нет, спасибо. Я пройдусь – для талии полезно. – Он погладил себя по животу. – Береги себя, Фрэнк. Еще поговорим. В узком тупичке больше чем дюймов на шесть дверцу было не открыть, и Снайперу пришлось ужом выбираться из машины, так что выход лишился должного шика. Впрочем, блеск вернулся, как только Снайпер зашагал своей “убойной” размашистой походкой, пробираясь сквозь толпу усталых торопливых пешеходов, – человек с портфелем и с целью. Я вспомнил, как несколько лет назад мы случайно пересеклись и выяснили, что оба присоединились к клубу разведенных. Пьянка продолжалась четырнадцать часов и финишировала в Брее, в каком-то отделанном под летающую тарелку кабаке; там мы со Снайпером пытались убедить двух безмозглых красоток, что мы русские олигархи и приехали покупать Дублинский замок, только все время сбивались и беспомощно хихикали в кружки, как два пацана. До меня дошло, что Снайпер Кеннеди по-своему даже нравился мне последние двадцать лет и что я буду по нему скучать. * * * Меня вечно недооценивают, и мне это только на руку, однако Имельда меня слегка удивила, упустив из виду менее невинные стороны человеческой натуры. На ее месте я бы на пару дней пригласил какого-нибудь вооруженного громилу-приятеля, но утром в четверг распорядок семейства Тирни, судя по всему, пошел обычным чередом. Женевьева потащилась в школу, посасывая “Кит-Кат”, Имельда сходила на Нью-стрит и вернулась с двумя пластиковыми пакетами, Изабель гордо пошагала куда-то, где требовались собранные назад волосы и строгая белая блузка; ни намека на телохранителя, хоть вооруженного, хоть безоружного. На этот раз никто меня не заметил. Около полудня парочка девчонок-подростков с парочкой младенцев позвонили в домофон, Шанья спустилась к ним, и вся компания отправилась глазеть на витрины, или воровать с прилавков, или куда там еще. Убедившись, что Шанья не вернется за сигаретами, я вскрыл замок на входной двери и поднялся в квартиру Имельды. По телевизору на полной громкости шло какое-то ток-шоу, участники вопили друг на друга, а зрители требовали крови. Дверь изобиловала замками, но, заглянув в щель, я увидел, что заперт только один. Я вскрыл его за десять секунд, и телик заглушил скрип открывшейся двери. Имельда сидела на диване, заворачивая рождественские подарки, – трогательную сцену несколько портило ток-шоу и то, что большинство презентов представляли собой палёные шмотки от “Берберри”. Я закрыл дверь и приблизился к ней со спины, когда что-то – то ли моя тень, то ли скрипнувшая половица – заставило Имельду обернуться. Она набрала воздуха, чтобы закричать, но я закрыл ей рот ладонью, другой рукой прижал ей запястья к коленям, удобно устроился на диванном подлокотнике и сказал ей на ухо: – Имельда, Имельда… А ведь ты клялась мне, что не стукачка. Ты меня разочаровала. Она нацелилась локтем мне в живот, а когда я усилил хватку, попыталась укусить меня за руку. Я притиснул ее крепче и оттянул ей голову назад; шея Имельды изогнулась, зубы прижались к губам. – Я уберу руку, а ты подумай о двух вещах. Во-первых, сейчас я гораздо ближе к тебе, чем кто-либо еще. Во-вторых, что подумает Деко с верхнего этажа, если узнает, что тут живет доносчица, – а ему будет очень легко это выяснить. Как думаешь, он рассчитается лично с тобой или решит, что Изабель полакомей? Или, может, Женевьева? Скажи мне, Имельда, я ведь не знаю его вкусов. Ее глаза полыхнули чистой яростью загнанного зверя. Если бы она могла, то вгрызлась бы мне в глотку. – Итак, каков план? – спросил я. – Будешь орать? Через мгновение мышцы Имельды медленно расслабились и она покачала головой. Я отпустил ее, смахнул кучу поддельного тряпья от “Берберри” с кресла на пол и уселся. – Вот, – сказал я. – Разве не уютно? Имельда осторожно потерла челюсть. – Ублюдок, – сквозь зубы пробормотала она. – Милая, ты сама не оставила мне выбора. Я дважды давал тебе возможность поговорить как цивилизованные люди, но нет, ты захотела так. – Мой приятель придет с минуты на минуту. Он в охране работает, тебе с ним лучше не связываться.