– Буду минут через пятнадцать. Спасибо, детектив. Спасибо. Малыш был неподалеку и шел по следу. Снайпер, разумеется, не разрешил бы сверхурочную работу по этому делу: Стивен продолжал расследование на свой страх и риск. – Будем ждать. Кстати, детектив Моран, ты молодчина! – Я нажал на отбой, прежде чем он обрел дар речи и нашелся с ответом. Пока я висел на телефоне, Шай открыл глаза. – Твоя новая шавка, да? – превозмогая боль, спросил он. – Восходящая звезда нашей полиции. Для тебя – только самое лучшее. Шай попытался сесть прямо, поморщился и снова привалился к дивану. – Мне следовало догадаться, что ты найдешь нового жополиза. Кевина-то больше нет. – Тебе станет легче, если мы перегрыземся? А я-то наивно полагал, что мы миновали этап, когда это еще имело значение. Шай вытер рот скованными окровавленными руками и уставился на них с каким-то странным отрешенным интересом, будто на чужие. – Ты действительно это сделаешь? – спросил он. Внизу открылась дверь, выпустив гул накладывающихся друг на друга голосов, и ма закричала: – Шеймус! Фрэнсис! Ужин почти готов. Спускайтесь и помойте руки! Я высунулся на площадку, зорко наблюдая за Шаем и держась на безопасном расстоянии от лестничного колодца и маминого взгляда. – Одну минуту, ма. Мы здесь болтаем. – Поболтать можете и тут! Или, по-вашему, все должны сидеть за столом и ждать, пока вы соизволите спуститься? Я чуть понизил голос и подпустил жалобных ноток. – Мы просто… Нам обоим очень надо поговорить. Про всякое, понимаешь… Можно мы потолкуем еще пару минут, мамуль? Ладно? Пауза. – Ладно, – нехотя согласилась она. – Еще десять минут подожду. Но если вас не будет… – Спасибо, мам. Серьезно. Ты чудо. – Конечно, как только что-то нужно, я чудо, а в остальное время… – Она удалилась в квартиру, не переставая ворчать. Я захлопнул дверь, на всякий случай запер ее на задвижку, достал телефон и сделал несколько снимков наших физиономий в живописных ракурсах. – Гордишься своей работой? – спросил Шай. – Глаз не оторвать. Должен сказать, ты тоже постарался на славу. Впрочем, это не для личного альбома, а на случай, если ты потом надумаешь скулить про полицейский произвол и попытаешься смешать с дерьмом сотрудника, произведшего арест. Улыбочку… Шай бросил на меня взгляд, который освежевал бы носорога с десяти шагов. Зафиксировав основное, я отправился в кухню – маленькую, пустую, чистую и унылую – и намочил тряпку, чтобы обтереть нас обоих. – Убери свои лапы! – Шай резко отдернул голову. – Пускай твои приятели полюбуются на твою работу, раз ты так ею гордишься. – Честно говоря, мой дорогой, плевать мне на приятелей. Я при них и не такое творил. Но через несколько минут тебя поведут вниз по лестнице и по улице, и, по-моему, всей округе необязательно знать, что здесь происходит. Я просто пытаюсь свести скандал к минимуму. Если тебе это не по нраву, только скажи – с удовольствием врежу тебе еще пару раз для полноты картины. Шай не ответил, но заткнул пасть и терпел, пока я стирал кровь с его лица. Тишину в квартире нарушали лишь обрывки незнакомой музыки, доносившейся откуда-то издалека, и неугомонный ветер, блуждавший в карнизах над нами. Кажется, никогда прежде я не смотрел на Шая в упор, замечая мельчайшие черточки, на которые обычно обращают внимание только родители или влюбленные: резкие, жесткие линии скул, отросшая за день щетина, замысловатый узор морщинок под глазами, густые ресницы. Подсохшая кровь темной коркой покрывала подбородок и кожу вокруг рта. На мгновение я даже поймал себя на том, что бережней орудую тряпкой. С фингалами и шишкой на челюсти я ничего не смог поделать, но благодаря моим усилиям вид у Шая стал значительно презентабельнее. Я сложил тряпку по-новому и занялся своим лицом. – Ну как? Шай едва взглянул на меня. – Обалденно. – Как скажешь. Повторюсь, меня не колышет, что увидит Фейтфул-Плейс. Он присмотрелся внимательнее и почти неохотно ткнул пальцем в угол рта: – Вот здесь. Я снова провел тряпкой по щеке и вопросительно поднял бровь. Шай кивнул. – Хорошо, – сказал я. По тряпке расплывались багряные разводы, разведенная водой кровь просачивалась сквозь складки мне на руки. – Так. Погоди секунду. – Можно подумать, у меня есть выбор. Я несколько раз сполоснул тряпку в кухонной мойке, бросил ее в мусорку, где группа криминалистов могла ее найти, и тщательно отмыл руки. Потом вернулся в гостиную. Пепельница валялась под стулом в кучке серого пепла, мои сигареты нашлись в углу, а Шай полусидел там, где я его оставил. Я сел на пол напротив него – ни дать ни взять подростки на вечеринке – и поставил между нами пепельницу. Потом прикурил две сигареты и сунул одну между губ Шая. Брат закрыл глаза, глубоко затянулся и снова откинул голову на диван. Я оперся спиной о стену. – Почему ты меня не пристрелил? – спросил он чуть погодя. – Ты недоволен? – Не строй из себя идиота. Я просто спрашиваю. Мышцы начинали деревенеть. Я с трудом отлепился от стены и дотянулся до пепельницы. – Пожалуй, ты прав, – сказал я. – Наверное, по существу я и в самом деле коп. Шай кивнул, не открывая глаз. Мы молча слушали ритм дыхания друг друга и долетающую откуда-то тихую, неуловимую музыку, изредка наклоняясь, чтобы стряхнуть пепел. Никогда еще мы с братом не сидели так мирно. Визгливый звонок домофона показался нам почти вторжением. Я быстро открыл дверь, пока никто не заметил ждущего снаружи Стивена. Он взбежал по лестнице с той же легкостью, с какой сбегает по ступеням Холли; поток голосов из маминой квартиры не замирал. – Шай, познакомься с детективом Стивеном Мораном, – сказал я. – Детектив, это мой брат Шеймус Мэкки. Судя по лицу малыша, расклад был ему уже понятен. Шай опухшими глазами смотрел на Стивена без всякого выражения, без любопытства, лишь с огромной усталостью, от которой мне самому хотелось рухнуть без сил. – Как видите, – сказал я, – у нас произошла небольшая размолвка. Неплохо бы осмотреть его на предмет сотрясения. Я зафиксировал все на будущее, если вам понадобятся фотографии. Стивен внимательно оглядел Шая с головы до ног, не пропустив ни дюйма. – Возможно, понадобятся. Спасибо. Вам сразу отдать? Я могу надеть на него свои… – Он показал на наручники. – Сегодня вечером я не планирую больше никого арестовывать. Вернете как-нибудь в другой раз. Он весь ваш, детектив. Я еще не зачитал ему права, предоставляю это вам. Кстати, не отступайте от формальностей. Он хитрее, чем кажется. – А как нам… – Стивен замялся, пытаясь поделикатнее сформулировать вопрос. – То есть… ну, вы поняли. Разумные основания для ареста без ордера. – Полагаю, у этой истории будет более счастливый конец, если я не вывалю перед подозреваемым все наши доказательства. Но поверьте, детектив, это не просто семейные дрязги. Я позвоню вам примерно через час с полным отчетом. А пока вот вам для затравки: полчаса назад он полностью сознался в обоих убийствах, вывалив исчерпывающие мотивы и подробности обстоятельств смерти, которые могли быть известны только убийце. Он будет отрицать все до второго пришествия, но, к счастью, я для вас приберег еще множество вкусных кусочков, это вам только на закуску. Как думаете, хватит пока? На лице Стивена читались сомнения в том, что Шай в чем-либо мне признался, но малышу хватило здравого смысла оставить их при себе. – Вполне. Спасибо, детектив. – Шеймус! Фрэнсис! – закричала снизу ма. – Если ужин сгорит, клянусь, я всыплю вам обоим! – Мне пора идти, – сказал я. – Сделайте одолжение, побудьте здесь еще немного. Внизу моя дочка; не хотелось бы, чтобы она это видела. Дайте мне время увести ее, прежде чем пойдете. Ладно? Я обращался к обоим. Шай, не глядя ни на кого, кивнул. – Без проблем, – сказал Стивен. – Устроимся поудобнее, а? – Он качнул головой на диван и протянул руку, чтобы помочь Шаю подняться. Помедлив секунду, Шай принял руку. – Удачи. – Я застегнул куртку, спрятав кровь на рубашке, прикрыл рану на голове позаимствованной с вешалки черной бейсболкой с надписью “Велосипеды М. Конахи” и вышел. Шай провожал меня взглядом из-за плеча Стивена. Никто прежде не смотрел на меня так – ни Лив, ни Рози: будто он без всякого усилия видел меня насквозь. Не оставалось ни потаенных уголков, ни вопросов без ответа. Шай не сказал ни слова. 22