Рядом с молодым человеком лежал мешок с наполовину загруженным туда телом девушки. Глаза маньяка судорожно перебегали с мешка на Архипова. Он еще не понял, что произошло. — К стене, скотина! — еще громче крикнул Архипов, целясь ему в грудь. Маньяк наконец заметил пистолет и дрожа, поднял руки. Он не знал, что ему делать и его движения были какими-то судорожными. Пятясь к стене он заскулил. — Это не я, она сама… Это моя сестра… не убивайте меня! — К стене! Руки за голову! — Молодой человек, казалось, не слышал приказаний. — У нее передозировка… это она сама. Я не виноват… Он трясся как осиновый лист на электрическом стуле. Архипов взглянул на иссиня-белое лицо девушки и ее обнаженное грудь, торчащую из мешка. — Сама, да?! — злость заполнила его всего. — Туда она тоже сама залезла?! Подонок! К стене!!! Молодой человек посмотрел куда-то сквозь него и опустил руки. В его затуманенном взгляде не просматривалось ровным счетом ничего. Зрачки были расширена. — Руки!! — закричал Архипов, делая шаг назад. Но маньяк оказался быстрым, гораздо быстрее, чем предполагал капитан. Выхватив откуда-то нож, он с диким воем бросился вперед и влево, стараясь избежать выстрела. Долю секунды Архипов соображал, пока длинный десантный нож не распорол ему рубашку и грудь. Одновременно прогремел выстрел. Пуля ударила маньяку в шею. Его отбросило к стене, нож вывалился и упал к ногам Архипова. — Прозевал, идиот, — прошептал он, наклоняясь над парнем. Из его горла била алая кровь. Архипов перевернул его на спину. Глаза у него были открыты. — Где остальные?! — закричал ему в лицо Архипов. — Остальные?! — Далеко, — прохрипел парень. В его горле раздались булькающие звуки и он умолк. Капитан не стал закрывать ему глаза. Это сделают в морге. Архипов вышел из подвала. Половина четвертого утра. Ему довелось повидать немало трупов, еще один не добавил в его ощущения ничего нового. Навалилась смертельная усталость. На ватных ногах он дошел до машины. Прошли те времена, когда по каждому выстрелу проводилось служебное расследование и ему не раз доводилось быть в таком положении. Убийца получил по заслугам. В этом сомневаться не приходилось. Архипов потянулся рации. — База, база, — запросил он, — говорит двенадцатый. Вышлите бригаду и труповозку, — и назвал адрес. Дождавшись экспертов, Архипов подписал необходимые бумаги и поехал домой. При досмотре у парня нашли «Комсомольскую правду». Глава 33 Утром Литвинов вызвал его к себе. В кабинете уже сидели судмедэксперт и дежурные ночной бригады. — Ну, что, Андрей, можно тебя поздравить? — С чем? — вяло произнес Архипов. Всю ночь он не спал, ему снились кошмары. К тому же болела царапина на груди. Литвинов проигнорировал его вопрос и кивнул эксперту. — Девушка, — начал тот, — лет двадцати трех. Рост сто шестьдесят пять, волосы русые, заплетены в косичку. Поверхностных повреждение не обнаружено, кроме незначительных синяков на руках. Время смерти — примерно дней пять назад. Причина смерти — наркотическая передозировка. Личность не установлена, особых примет не имеет. Мужчина лет двадцати пяти, рост сто семьдесят три, был одет в синий спортивный костюм «Адидас» и кроссовки то же фирмы, пострижен коротко, находился в состоянии наркотического опьянения. Особых примет нет, личность также не установлена. — Рассказывай теперь ты, — сказал Литвинов капитану. Тот повторил ему ночное происшествие. — … И когда я выскочил, он ужи почти уложил ее в мешок. Вероятно, хотел избавиться от тела. Он совершенно ничего не соображал. Я дважды или трижды предупредил его, потом он бросился на меня. Если бы не такой длинный нож, он бы меня не достал. Я выстрелил. Вот и все. Единственное, что я успел у него спросить — где остальные. Он ответил, что далеко. И все. — Ясно, а у вас что? — спросил Литвинов дежурного. — Да в общем-то тоже самое. Приехали, подвал, конечно, мрачный. Девчонка, совсем голая из мешка торчит, воняет на весь подвал… Маньяк у стены с простреленным горлом, там же, недалеко, валялся нож, десантный, надо сказать. Литвинов посматривал в протокол и кивал. Настроение у него явно улучшилось. — Нет такого дела, — сказал он, — с которым бы мы не справились, правда, ребятки? Ладно, благодарю за службу — Литвинов поднялся с кресла и проткнул Архипову руку. — Тебе, — сказал он, — неделя отпуска. Покончив с церемониями, Архипов направился в свой кабинет. Плеснув в чашку коньяка он остановился возле пустого стола. Почти пустого. В самом его центре лежало письмо. Архипов залпом выпил коньяк. И взял конверт, яростно его разорвал, потом подошел к окну и выбросил все это на улицу, маленькие кусочки бумаги тотчас развеяло теплим весенним ветром. ЭТО БЫЛО ТВОЕ ПОСМЕРТНОЕ ПИСЬМО. Он устало опустился на стул и закрыл глаза. Глава 34 Они пришли примерно через час после того, как принесли еду. Василий услышал открывающийся засов в глубине тюрьмы. Сразу за скрежещущим звуком последовали шаги, иногда нарушаемые короткими фразами. Он понятия не имел, сколько прошло времени — месяц или год, когда он спрашивал об этом у охранника, тот лишь пожимал плечами. Василий сел на нары и уставился на дверь. Шаги приближались. Он с отвращением вспомнил красномордого, но вопреки его ожиданиям, в камеру вошел охранник и двое средних лет мужчин в штатском. На них были одеты одинаковые серые костюмы и запылившиеся туфли. Ни одного из них Василий припомнить не мог. — Батурин? — спросил тот, который стоял слева. Он, видимо, был чуть старше, и по возрасту и по званию. Второй стоял чуть позади первого и нервно переминался с ноги на ногу. — Да, — ответил Василий, разгадывая цель их визита. Но штатский не стал много говорить. — Подпишите постановление о вашем освобождении. — Он кивнул второму и тот подал листок бумаги и ручку. Василий машинально поставил я свою подпись, глядя на верхнюю строку бумаги — «Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела». Строчки заплясали у него в глазах, а ноги предательски задрожали. — Старшина, выдайте ему вещи. — Долгим взглядом штатский посмотрел на Василия. — А ты забирай все и проваливай. Больше лучше не попадайся. Василий утвердительно кивнул. Второй штатский сухо засмеялся, они повернулись и быстро ушли. Через пять минут вернулся старшина, принес куртку, шнурки, ключи и прочий мелкий скарб. Василий еще раз расписался в акте о возврате вещей, неспеша оделся, натянул забытую черную шапочку и подмигнул охраннику. Тот посмотрел на него глазами голодного бультерьера. Некоторое время они петляли по мрачным коридорам, периодически останавливаясь, когда сержант, лязгая ключами, закрывал двери. Наконец, они вышли на развилку. Направо вверх, к двери, тянулась каменная лестница, а прямо — все те же коридоры. Охранник показал на дверь и не дожидаясь, пошел вперед. Василий, не дав ему себя обогнать, открыл тяжелую металлическую дверь и вышел на улицу. За спиной послышался хруст закрываемого замка. Василий ошеломленно оглядел пространство перед собой и полной грудью вдохнул цветущий весенний воздух. Боже! Снег куда-то исчез, молодая зеленая листва тихо шумела, подгоняемая слабым ветерком. Тонкий аромат цветения защекотал в ноздрях. Василий дышал и не мог надышаться. Безбрежно голубое небо без единого облачка населили веселящиеся ласточки. Шумная ребятня играла в мяч и громко смеялась. Василий почувствовал как на глаза навернулись слезы. Он соскочил вниз и побежал. Так быстро, как только мог. Он хотел ощутить усталость, хотел видеть лица людей, хотел кричать, что он не виновен, что его отпустили! Он хотел обнять весь мир и поцеловать его, и не важно, что этот мир причинил ему столько боли. Важно, что этот мир существовал и в конце концов все расставил на свои места. Прохожие оглядывались на него с изумленными лицами, но ему было наплевать. Он бежал и дышал, не обращая внимания на шарахающихся людей. Василий сорвал с себя шапку и отросшие почти до плеч волосы взметнулись по ветру. Глаза горели от переплескивающегося через край возбуждения. Он даже сам не заметил, как оказался у Наташиного дома. Полувековые липы шумели над головой протяжно и ласково. Урча, проносились редкие машины. Василий вошел в подъезд и на мгновение замер, почувствовав неловкость. Кто он ей, в конце концов… Промелькнул как искра и исчез. А Таня… та наверное, и думать забыла. Он вдруг вспомнил ее вязаный свитер и запах… Нет. Он отогнал эти мысли и быстро поднялся по ступенькам. Звонок прозвенел, как сто лет назад. Василий улыбнулся. Надо было купить цветов. Он пошарил по карманам, но денег не нашел. Деньги исчезли. Да и что там было, кажется, двадцать или тридцать тысяч… За дверью послышались легкие порхающие шаги. Наташа открыла дверь и замерла. — Ты?! — вымолвила она. Василий смотрел на нее не отводя глаз. Она еще больше похорошела. Халатик из тонкой ткани перетягивал красный пояс. — Я, — сказал Василий. Минуты две они не двигались с места. Долгие сумасшедшие минуты удивления, узнавания, воспоминаний и черт знает чего еще. — Проходи, проходи, — залепетала вдруг она. — Чего же ты стоишь? Он прошел в коридор и она, закрыв дверь, остановилась от него так близко, что ее дыхание коснулось его волос на плечах. Наташа несмело подняла руку я провела по его щеке. — Шрам, — сказала она и вдруг расплакалась, упав ему на грудь. — Боже, где ты был? Где ты был? Василий обнял ее за плечи. У него закружилась голова. Он погладил ее по спине.