Значит, Алину нашли. Ева в странный этот день не закрыла дверь в квартиру, любопытная соседка зашла узнать, все ли в порядке, и нашла Алину. Алину увезли в морг, возможно, уже сделали вскрытие. Теперь Алину не вернуть. Все было зря. И что делать дальше, Ева не знала. Она не помнила, как дошла до единственного места, где пряталась в детстве: километрах в полутора, среди заросшего парка, стояла маленькая сторожка. Ева не знала, что там было раньше, но по какой-то причине сторожку эту обходили и бомжи, и наркоманы. Все здесь было разрушено, стекла выбиты, крыша давно провалилась, но стены не были исписаны непристойностями, по углам не валялись бутылки и шприцы. Это место имело особую энергетику, привлекательную для Евы, но, должно быть, отпугивающую всех остальных. Ева пряталась в сторожке, когда была еще маленькой, и потом, когда Алины не было рядом. Вот и сейчас вошла внутрь, замечая, что за те годы, что она не была здесь, почти ничего не изменилось. Упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала так, как рыдала тогда, когда нашла Алину на кровати. Тогда она думала, что все кончено, но затем нашла выход. Сейчас же все было кончено бесповоротно. Знакомое уже зловонное дыхание опалило правую щеку. – Убирайся! – прошипела Ева, не отрывая рук от лица и продолжая раскачиваться вперед-назад. – Убирайся, ты мне больше не нужна! Все было слишком долго, мы не успели, уходи! – Нет, – послышался голос у самого уха, впервые заставив Еву поежиться от страха. – Мы так не договаривались. – Не имеет значения, о чем мы договаривались. Больше это уже не важно. Голос рассмеялся, и Ева почувствовала, как приподнялись волоски на теле. С самого детства она слышала чужие голоса. Они звучали не у нее в голове, а рядом, потому она не считала себя сумасшедшей, пусть даже их не слышали другие. Но впервые Ева боялась этих голосов. Точнее, одного. Того самого, что лично позвала, того, которому разрешила остаться и кто незримой тенью стоял за ее плечом почти четыре недели. – Ошибаешься, – прошептал голос в самое ухо. – Ты мне должна еще одну жизнь. Ту, что мы уже пометили. После этого я уйду. Но одну жизнь ты мне должна. И я заберу либо ее, либо твою. Выбирай. Ева замерла, будто пригвожденная к полу этим голосом. Даже если бы у нее были силы, она не могла бы ему противостоять, ведь он намного сильнее ее. А теперь сил у нее нет. И даже без Алины она не может отдать свою жизнь. А значит, придется отдать другую. Жизнь той, на чьем теле уже появилась метка. * * * – Как ты мог ее упустить? Там же обе двери видно! В телефон залипал, что ли? Или спал? – возмущалась телефонная трубка голосом Ивана Сидорова, и Олег поморщился. – Не отчитывай, не мальчик, – мрачно буркнул он. – Через окно в туалете она вылезла, как наших увидела. Он и сам корил себя, обзывал последними словами, только толку теперь? Наблюдать за клиникой репродуктивного здоровья, где трудилась Ева Сармацкая, оказалось проще простого. Парковка для сотрудников и клиентов находилась аккурат напротив запасного выхода из здания, и если поставить машину удачно, то просматривался и главный вход. И машина, стоящая на парковке целый день, внимания не привлекала: куча здесь таких машин. Олег специально обошел здание по кругу, убедился, что других входов и выходов нет, если Ева выйдет, он ее обязательно увидит. Когда приехали коллеги, он не стал показываться им на глаза. Терпеливо ждал в машине, но, когда те вышли, растерянные, не выдержал и рванул к ним. Оказалось, девчонка сбежала. Ее напарница сказала, что Ева в столовой, но на самом деле она была в туалете. А услышав про полицию, сбежала через окно в нем. Напарница выглядела растерянной и напуганной, так что вариант, при котором она специально предупредила коллегу, отмели. Окно туалета выходило в другую сторону от парковки, поэтому, куда Ева направилась, теперь уже никто не знал. – Что делать будем? – поинтересовался Иван. – В розыск объявлять, – вздохнул Олег. – Стандартно. Если, конечно, у вас в вашей конторе нет того, кто поводит руками над фотографией и скажет, где она прячется. Иван хохотнул: – Объявляйте в розыск. Шаманов не держим. Однако спустя несколько часов Иван снова ему позвонил, и на этот раз голос у него был совсем другим: напряженным, даже настороженным. – Ты где? – коротко спросил он. – На работе. – Я сейчас приеду. Олег как раз собирался уходить, поэтому дожидался Ивана на улице. Можно было, конечно, посидеть в теплом кабинете, но ему давно хотелось подышать воздухом и выкурить пару сигарет, а делать это в кабинете рядом с некурящими коллегами казалось неприличным. Иван приехал довольно быстро, но Олег все равно немного замерз, поэтому с удовольствием скользнул в салон большого внедорожника, пахнущий новой кожей и лимонной отдушкой. – Я тут нарыл кое-что, – сказал Иван, выезжая с парковки обратно на дорогу. – Скажи мне, ты знаешь, что такое ырка? – Ырка? – повторил Олег незнакомое слово. – Ирку знаю, дырку знаю, про ырку не слышал. – В славянской мифологии это существо, в которое превратился тот, кто совершил суицид. Ырки выглядели как злобное худое нечто с горящими глазами, которое подстерегало заночевавших в поле путников и выпивало из них жизнь. – И что? – все еще не понимал Олег. – На самом деле существ с таким описанием хватает в каждой мифологии, – начал Иван, – я просто тебе про ырку сказал, думал, может про наших ты в курсе. Но нет так нет. В общем, было такое существо в поверьях наших предков. Только на деле все куда глубже и интереснее. На самом деле то, что говорили про ырку, – это как верхняя часть айсберга. Такое упрощенное описание того, что наши предки все равно не могли понять и осознать на должном уровне. Ты в души веришь? – В какие души? – не понял Олег, который еще и с ыркой не смирился. – В бессмертные, – крайне серьезно пояснил Иван. – Это про которые попы задвигают? Типа ад и рай? – Типа того. – Не, атеист я. – Я им тоже когда-то был, – усмехнулся Иван. – Но в общем попы не так уж и неправы. Да, трактуют они все в угоду религии, но в целом души действительно существуют. Насчет ада и рая я только не уверен, но некий энергетический след, ментальная субстанция все-таки есть у каждого человека. Давай для простоты будем называть их душами. Олег промычал что-то нечленораздельное, и не возражая, и не соглашаясь. – Так вот, душа человека, который покончил жизнь самоубийством, действительно отличается от других. Не потому, что это грех или еще что, а потому, что в каждом человеке природой заложено желание жить, инстинкт самосохранения есть у всякого живого существа. И если по какой-то причине этот инстинкт затухает, это отражается в том числе и на ментальном следе человека. Это вовсе не значит, что душа суицидника непременно после его смерти превратится в злобное существо. Нет, чаще всего они уходят туда, куда и все остальные. Но все-таки у них больше шансов задержаться здесь и превратиться в нечто злобное. И они не обязательно охотятся именно в полях. Тем более в современном мире, где в полях уже и не ночует никто. Теперь они могут выпивать жизнь из человека и в городе, но только на открытом пространстве. Полагаю, это связано с тем, что для подобных «ритуалов» нужно много энергии, воздуха, в квартире такое не прокатит. – Типа демонов? Олег чувствовал себя странно: с одной стороны, до этого Иван производил впечатление адекватного человека, с другой – сейчас, на взгляд Олега, нес полную чушь. И если бы не двадцатилетние девушки, иссушенные до вида древних старух, он бы наверняка посмеялся. А теперь как-то не смешно. – Не, демоны – это другое, – покачал головой Иван. – Демоны – это существа из другого мира. Сейчас же речь о том, что есть в каждом из нас. И что освобождается после нашей смерти. – Ладно, допустим, – нехотя согласился Олег. – А какое отношение это имеет к нашему делу? Ты думаешь, девчонок убивает эта… ырка? – Очень похоже, – серьезно кивнул Иван. – У меня и раньше были подобные подозрения, только убийцу я определить не мог, пока не обнаружили тело Алины и Лера не установила причину смерти. Олег мотнул головой, раскладывая информацию и собственные мысли по полочкам. Лера выяснила, что Алина Сармацкая умерла от передозировки героина. Оказывается, девчонка плотно сидела на игле, и даже в клубе об этом знали, но пока держали в секрете. Она не была замечена ни в воровстве, ни в чем-либо другом противозаконном, а постоянных клиентов у нее было много. Да-да, в стрипклубе не только стриптизерши могли привлекать клиентов, но и веселые улыбчивые официантки, которые всегда посоветуют самый лучший коктейль, поддержат беседу при наличии свободного времени и просто скрасят плохое настроение яркой улыбкой. Пока не было известно о смерти Алины, руководство клуба не сочло необходимым упоминать о таких слишком интимных вещах полиции. Директор клуба признался, что втайне подозревал: нет никакой больной бабушки, Алина ее выдумала, на самом же деле она собиралась лечь в клинику для лечения от зависимости. Коллеги Алины, словно получившие добро на настоящий рассказ о ней, считали, что на иглу та подсела не так давно. Может, летом, может, чуть раньше. Но точно не кололась годами. Олег был не понаслышке знаком с наркоманами, дела с ними имел сотни раз за годы работы, а потому считал, что такую огромную дозу Алина приняла осознанно. Она еще не была законченным наркоманом, которые часто умирают от передозировки, но и не являлась в этом деле новичком, способным перепутать дозу. А доза была конская! Нет, Алина Сармацкая либо укололась сама, желая умереть, либо ей вкололи столько, желая убить. Второй вариант Олег тоже не исключал. После смерти Алины прошел примерно месяц, все это время она провела то во льду, то в воде, поэтому установить точное время и узнать, есть ли алиби на это время у Евы, теперь не представлялось возможным. И Олег склонялся ко второму варианту, а вот Иван, очевидно, уцепился за первый. – И тогда по ключевым словам я вышел сначала на ырку у нас в базе, а потом уже узнал историю ее возникновения глубже, – закончил Иван. – Точнее, не то чтобы сам, у нас в конторе есть люди, которые разбираются в этом лучше меня, они помогли. – Если у вас есть те, кто разбирается лучше, почему этим делом ты один занимаешься? – подозрительно поинтересовался Олег. – Работы много, – развел руками Иван. – Поверь, не только у полиции дел невпроворот. Олег сомневался, что в этом мире столько же призраков, сколько реальных убийц, но спорить не стал. Ведь если уж на то пошло, то и полицейских намного больше, чем охотников за привидениями. – Так, значит, ты думаешь, что Алина сначала самоубилась, а затем принялась нападать на женщин в парке? – На данный момент это лучшая версия. Смотри, у нас есть самоубийца – раз, – Иван принялся загибать пальцы, – жертвы, из которых кто-то будто выпил жизнь, – два, отсутствие каких-либо физических следов – три, убийства на открытой местности – четыре, и связь с сестрами Сармацкими – пять. Бинго! Лучшей версии не придумать. А еще собаки, определенно испытывавшие страх перед жертвами. Возможно, они чувствовали потустороннее существо. Животные часто их чувствуют. – А что насчет столба яркого света, уходящего в небо? И запаха очистных? Это тоже есть в легенде об этой… ырке? – Таких данных я не нашел, – признался Иван. – Но, честно говоря, в нашей библиотеке нет ни одного реально задокументированного случая нападения подобной твари. Только легенды в книгах. – То есть мы ищем легенду? – скептически уточнил Олег. – Знаешь, в нашей работе мы почти всегда ищем легенду. Крайне редко сталкиваемся с чем-то повторно. – Ладно, – вздохнул Олег. В конце концов, это реально было первое объяснение, в которое укладывалось если не все, то многое. – И как нам теперь ее искать? Алина-то в морге. – Да Алина нам как раз несильно и нужна, – почесал затылок Иван. – Тварь уже никак к ней не привязана. – А к кому привязана? К Еве? Иван ответил не сразу. Олег догадался, что дальше они вступают на стезю догадок и предположений. Не то чтобы все остальное было стопроцентной правдой, но, по крайней мере, хоть как-то описано хоть в каких-то книгах. – Вообще я не нашел никаких подтверждений тому, что подобное существо может действовать с кем-то заодно, – пояснил Иван. – С другой стороны, очевидно, что Ева во всей этой истории играет какую-то роль. – Я позвонил нескольким бывшим одноклассникам Сармацких, – вставил Олег. – После школы пути девчонок разошлись, больше близких общих знакомых у них не было, поэтому решил узнать, как они себя вели в школе. Если верить одноклассникам и учителям, то Ева всегда в рот Алине заглядывала, ходила за ней хвостиком и больше всего боялась остаться где-то без Алины. Она даже на факультатив по актерскому мастерству ходила, хотя для нее, полного интроверта, это было тяжело. Но туда ходила Алина, и Ева следовала за ней. Так что, если предположить, что наркотик Алина ввела себе сама, могу представить, каким шоком это стало для Евы. – Поэтому она и держала тело сестры во льду! – догадался Иван. – Таким образом сестра все еще оставалась с ней. А если ее похоронят, для Евы это может стать концом света. Или! – Иван вдруг хлопнул себя по лбу и посмотрел на Олега с таким видом, будто только что разгадал загадку вселенной. – Или?.. – поторопил его Олег.