– Нет, забирать нельзя, – поспешно возразил Стрелков. – Это… это не разрешается. – А раз не разрешается, значит, будем сидеть здесь до победного конца. – Хорошо, как скажете. Просто… просто я подумал, что нужно ведь иногда и отдыхать. Время уже позднее, а вы и так сегодня целый день на ногах. – Спасибо вам за трогательную заботу, – бросил на майора саркастический взгляд Гуров, – но я приехал сюда по делам и отдыхать буду после того, как эти дела закончу. А сейчас мне бы хотелось немного поработать. Если вы не возражаете, конечно. Недвусмысленный намек со всей ясностью давал понять, что в присутствии заботливого майора здесь никто не нуждается. Смущенный, он сумбурно попрощался и вышел из кабинета. Лишь около двенадцати ночи, когда от бесконечных цифр и подписей уже рябило в глазах, Гуров положил на высокую стопку просмотренных документов последнюю ведомость и озвучил итог напряженного труда: – Ничего нет. – Нет, – как эхо повторил вслед за ним Артем, тоже «прикончивший» свою пачку. – Значит, никакого перемещения между складами, о котором нам все это время так настойчиво твердили, в действительности не было. – Выходит, что не было. – Кстати, есть и еще кое-что, чего я, как ни странно, не обнаружил ни в одной ведомости. – Что именно? – Помнишь, я просил тебя узнать у экспертов, какие именно снаряды взорвались на том складе? Ты еще специально звонил. – Да, конечно, я помню. – Так вот, ты сказал тогда, что среди прочего они установили, что там находились снаряды для РПГ. Правильно? – Было дело, – подтвердил Артем. – Было. И вот какая интересная история. Не знаю, что попадалось тебе, но в тех бумагах, которые я просматривал, ни словом, ни буквой не упоминается ни о ручных противотанковых гранатометах, как таковых, ни о снарядах к ним. – Да, я тоже ничего похожего не встречал, – немного подумав, произнес Артем. – Тебе это не кажется странным? – Даже очень кажется. – Вот и мне тоже. «Левое» вооружение, да не какой-нибудь пустячок, а противотанковые гранаты. Откуда оно могло взяться? – И куда могло предназначаться? – Да, это тоже интересный вопрос. Только ответ на него мы, наверное, будем искать уже завтра, – добавил Лев, взглянув на часы. – Товарищ Стрелков прав, иногда нужно и отдыхать. Так что давай закругляться. Я-то тут в двух шагах живу, а тебе еще в Наро-Фоминск ехать. Может, в гостинице сегодня переночуешь? У них там, я думаю, свободных номеров полно. Здесь ведь не Ривьера. Когда еще новый ревизор прибудет, а пока отель в ожидании гостей. – Нет, в гостиницу не получится. Жена заругает, – улыбнулся Артем. – Вот оно как. Тогда, конечно, нужно домой. Рад, что не перевелись еще сумасшедшие девчонки, готовые за оперов замуж выходить. Значит, план на завтра будет у нас такой. С утра в бодром темпе просматриваем все бумажки, которые тут остались, ищем гранатометы. Если находим – кому-то очень сильно повезло, если не находим… – Значит, не повезло, причем еще сильнее, – закончил мысль Артем. – Это точно, – согласился Гуров. – Если в части хранятся «левые» боеприпасы, это может говорить… много о чем. Впрочем, ладно, все подробности – завтра. Он поднялся из-за стола и, выйдя вслед за Артемом из кабинета, достал из кармана ключи. – Жаль, не удалось сегодня пообщаться с Витей, – заметил Панфилов. – Думаешь? А по мне, так это даже к лучшему. Теперь, в свете новой информации, это общение у нас намного конструктивнее получится. Ведь Витек наверняка был в курсе дел своего патрона, даже если не участвовал. Не может такого быть, чтобы друг и постоянный собутыльник совсем уж ничего не знал. Что-то, да должно было просочиться. – Что-то должно было, – согласился Артем. – И теперь, когда мы в курсе некоторых специальных вопросов, мы можем и сами задать более конкретный вопрос насчет этого «чего-то». Покинув здание, коллеги разошлись в разные стороны. Гуров направился в гостиницу, а Артем в сторону КПП. Обдумывая новую информацию, Лев делал самые разные предположения по поводу возможных махинаций, имевших место в военной части, и их предположительной связи с внезапной смертью Рыбакова. «Если это не самоубийство, а хорошо спланированное преступление, кто заказчик? – размышлял он. – Сам Калачев? Хм, не исключено. По крайней мере, именно ему достается основная часть «дивидендов» после этой смерти. Вполне возможно, в махинациях был замешан и еще кто-то кроме заведующего хранилищами, но навряд ли эти люди общались непосредственно с командиром части. Наверняка все «организационные вопросы» решались через Рыбакова, а Калачев выступал больше как идейный вдохновитель. Соответственно, и заложить его мог только Рыбаков. То есть заложить аргументированно. Догадывались, конечно, многие, это даже из того разговора в баре было понятно, но ведь догадки к делу не подошьешь. А много разговаривать будешь, еще и в клевете обвинят. Да, Калачев, конечно, кандидатура подходящая. К тому же кроме серьезной мотивации у него имелись и возможности для осуществления задуманного. Человек, облеченный властью, всегда найдет того, кто будет готов исполнить очередной приказ, каким бы этот приказ ни был». Добравшись до гостиницы и поднявшись в свой номер, Гуров наскоро перекусил тем, что нашел в холодильнике, и отправился спать. Следующий день обещал стать не менее насыщенным, чем сегодняшний, и перед новым рывком нужно было как следует отдохнуть. Утром в половине восьмого полковник уже вновь был на своем «рабочем месте». Дежурные беспрепятственно пропускали его, и в этом он видел еще одно указание на то, что специальным распоряжением командира части ему обеспечивают «режим наибольшего благоприятствования». В восемь появился и Артем. Он присоединился к Гурову, бодро листающему не просмотренные вчера ведомости, и, потратив еще около четырех часов, они могли с чистой совестью утверждать, что ознакомились со всеми без исключения документами, которые предоставило в их распоряжение командование части. Ручные противотанковые гранатометы в этих документах не значились. Ни сами они, ни снаряды к ним, по-видимому, вообще никогда не поступали на вооружение этой части. – Что ж, думаю, теперь у нас есть очень весомый повод пообщаться с уважаемым Владимиром Григорьевичем, – проговорил Лев, закрывая последнюю папку. – Да, только уж общаться с ним, конечно же, будете вы, – поспешил уточнить Артем. – Со мной он и разговаривать не захочет. – Ничего. Зато твои ребята уж точно захотят с тобой разговаривать. Пока я буду разбираться с Калачевым, узнай, как там их вчерашние успехи с допросами в части. Было бы неплохо объединить результаты и доложить мне в виде краткого резюме. Четко и понятно, только самое основное. И позвони экспертам. Надеюсь, предварительные выводы они уже успели сделать. – Хорошо, Лев Иванович, все сделаю. А что с Зыбиным? Вызывать его на допрос? – Пока нет. С ним я хочу поговорить сам, но, прежде чем начинать этот разговор, нужно собрать побольше информации. Что-то подсказывает мне, что через Витю мы сможем выйти на очень интересных людей, и чем больше я буду знать, тем меньше у него будет шансов отвертеться и сказать, что сам он ничего не знает. – Резонно, – согласился Артем. – Значит, Зыбина пока не трогаем? – Нет. Пусть погуляет. Отдохнет, расслабится. – А потом вы его, расслабленного, на одну ладонь положите, а другой прихлопнете, – усмехнулся Артем. – Может быть, и так, – хитро улыбнулся Гуров. Когда молодой коллега ушел выполнять его поручения, он запер кабинет и направился в приемную. – Добрый день, Ирина Константиновна, – вежливо обратился Лев к секретарше, на бледном лице которой еще сохранялись следы вчерашних переживаний. – Я закончил с документами. Кому их передать? – Уже? – изумленно вскинула брови впечатлительная дама. – Уже закончили? Но там же… там же было так много. – Ничего, мы вдвоем с коллегой поднажали и управились в сжатые сроки. Так куда я должен их вернуть? – Не беспокойтесь, возвращать ничего не нужно. Я сейчас позвоню, их заберут. – Что ж, отлично. Рад, что мне не придется беспокоиться. Я бы хотел поговорить с Владимиром Григорьевичем. Небольшой дополнительный вопрос. Он сейчас у себя? – Да, у себя, но… – несколько затруднилась секретарша. – Я сейчас узнаю. Она поднялась из-за стола и, тщательно прикрыв за собой дверь, скрылась в кабинете. Минуть через пять, вновь появившись в поле зрения терпеливого полковника, Ирина Константиновна сообщила: – Владимир Григорьевич сможет принять вас. Проходите, пожалуйста. Войдя в кабинет Калачева, Гуров сразу понял, что начальник, в отличие от своей секретарши, все волнения уже пережил. Командир выглядел бодрым, уверенным и совершенно спокойным. Казалось, вчерашнее трагическое происшествие не оставило в его памяти даже следа. – Здравствуйте, – доброжелательно улыбнувшись, приветствовал он Гурова. – Уже просмотрели документы? Удивительная скорость. Вот что значит профессионализм. – Да, мы с оперуполномоченным Панфиловым постарались уложиться в минимальные сроки. – Что ж, вам, несомненно, удалось. Нашли какую-то полезную информацию? – Нашли некоторые несоответствия. Во-первых, документы о каких бы то ни было перемещениях боеприпасов между складами отсутствуют. Из бумаг, которые вы предоставили, можно сделать вывод, что подобных перемещений не производилось не только в ближайшее время, но и вообще никогда. Возможно, в этих папках не вся документация, но из того, что нам было предоставлено, можно сделать только такой вывод. – Нет документов о перемещении? В самом деле? – изобразил на лице простодушное удивление Калачев. – Надо же, как странно. Хорошо, я отдам распоряжение, чтобы все еще раз проверили, но, насколько мне известно, вам предоставили все, что имелось. Эти бумаги хранились у Дмитрия в сейфе, и, насколько я знаю, он никогда их не перекладывал в какие-то другие места. Мы просто взяли все, что там было, и перенесли в ваш кабинет. Не думаю, что что-то пропущено. Но я скажу, чтобы перепроверили. Обязательно. – Буду очень вам благодарен. И заодно распорядитесь пожалуйста, чтобы уточнили сам наличный состав боеприпасов. Экспертиза установила, что среди снарядов, взорвавшихся на складе, были гранаты для РПГ. Между тем в предоставленных вами документах такой вид оружия не фигурирует. Странное несоответствие, вы не находите? Не очень понятно, для чего хранить боеприпасы для несуществующего оружия. Или, может быть, я действительно видел не все документы, и гранатометы все-таки имеются на вооружении в вашей части? Во время своего монолога Гуров внимательно следил за выражением лица Калачева и заметил, что его нерушимое спокойствие несколько поколебалось. Глазки снова забегали, выдавая явное замешательство. Но смущение длилось недолго. По-видимому, твердое знание, что теперь ему есть на кого все свалить, придавало генералу такую уверенность, что никакая «странность» не могла поколебать его оптимистический настрой. Вот и сейчас он довольно быстро собрался с мыслями и, отвечая, снова выглядел уверенно. – Нет, гранатометов у нас на вооружении нет, это я и без документов могу вам сказать. Подствольники – да. Наш контингент – боевая пехота, и, разумеется, военнослужащие должны знать, как обращаться с подствольным гранатометом, ведь для пехотинца это один из основных видов вооружений. Задача командира – привить солдату навык обращения с таким оружием, чтобы он смог использовать его, например, во время проведения плановых учений или в реальном бою. Хотя последнее, конечно, крайне нежелательно. Но, как говорится, хочешь мира, готовься к войне, так что мы, со своей стороны, прилагаем все усилия… Калачев вошел в раж и говорил так, будто рекламировал новый товар на презентации, и Лев решил немного охладить его ораторский пыл. – Но на взорвавшемся складе были снаряды именно для ручных противотанковых гранатометов, – перебил он. – Не мне вам объяснять, насколько они отличаются от гранат для подствольников. Так что ошибка экспертов исключена. Гранаты были именно противотанковые. Я бы хотел получить ответ на простой вопрос – откуда они там взялись?