– Вот вы все выспрашиваете людей, все ходите, а Ника уже неделю как схоронена. Когда ж мы спать-то спокойно сможем? Ведь у нас тоже дети! Страшно же, убийца-то среди нас, выходит… Толпа одобрительно загудела. – Следствие… – начал было Дима, но оборвал сам себя. Так не годилось. Он поправился: – Мы ищем. Я ведь не просто так с каждым из вас беседую. И сейчас прошу: подумайте, вспомните, может быть, кто-то из вас видел что-то или кого-то в тот день, между шестью часами и половиной восьмого вечера. Любая мелочь может оказаться важной, даже если вы думаете, что это пустяк. – А ну-ка, раздвиньтесь! – Вперед протиснулась Матвеевна. Она тяжело опиралась на свою палку, согнутая годами в спине, но зоркая и злоязыкая. – Я кой-чего видала. Все головы разом повернулись в ее сторону. Приободренная общим вниманием, Матвеевна продолжила: – Вечером чай пила в кухне. За день там нажарило, я окошко-то открыла да и сидела, ветерок с речки ждала. Автобус как прошел, пыль улеглась, так я и села. «Шестичасовой», – машинально отметил Дима. – Гляжу, Ваня на мосту, – продолжала старушка. – Куды-то побег. Автобусу помахал и дальше зашустрил на ту сторону. Хотела уже Галину звать, да ноги не ходют совсем… – Матвеевна, не тяни, чего видала-то? – поторопил ее кто-то. – Так говорю же: Ваня побег, автобус поехал, а после – машина просвистела. Ненашенская, с той стороны, с горелой. После Ваня оттеда на мост вернулся и долго там стоял, пока его Никин женишок не турнул… Все вроде. Такое тебе интересно, участковый? Дима напрягся. Никто из опрашиваемых до сих пор машину не упоминал. – Дарья Матвеевна, а вы не ошиблись? Точно машина чужая была? – Я, может, и старая, но не дура, – обиделась старушка. – Посиди с мое у окна – весь транспорт наперечет выучишь. – Что за машина-то, Матвеевна? – спросил кто-то из мужиков. – Это я не знаю. Зеленая, как бутылка, и пыльная, будто по полям колесила. – Спасибо, Дарья Матвеевна! – Дима подошел к старушке и положил ладонь поверх ее рук, упиравшихся в набалдашник трости. – Вот такие мелочи мне и нужны! – обратился он к людям. – Жаль, Ваню-дурачка не спросишь. Он-то должен был ту машину видеть, раз навстречу ей ушел, – сказал кто-то. Люди начали расходиться, а Дима направился к Лидии Бойко. Он давно заметил, что она стоит у открытого окна своей кухни и внимательно слушает разговор. «Если кто и спровоцирует жестокость по отношению к семье физрука, так это Лидия», – думал он, поднимаясь на третий этаж. Возле двери в квартиру Поклонниковых стену украшала полустертая надпись красной краской из баллончика: «Убийца!» Дима подумал, что позвонит старшему Жлобину сразу после визита к Лидии Семеновне. Он был уверен: у хозяина «Тысячи мелочей» найдется банка краски, чтобы его отпрыск смог исправить это безобразие. * * * Лидия услышала шаги участкового и открыла дверь, посторонившись в прихожей. Он вошел и остановился. – Проходи, – глухо обронила она. Голос умер вместе со всеми чувствами, и она старалась говорить как можно реже. – Спасибо, Лидия Семеновна, но я ненадолго. Роман… – Слышала. И не верю, что это он. И ты не верь, участковый… – В горле встал ком. Лидия судорожно сглотнула и продолжила: – Я тебя винила первые дни, Дима. Что не побежал с нами сразу. Сейчас понимаю: не могли мы помочь. Так что не обижайся. Дядь Антон мне сказал, где вы девочку мою нашли… Никто бы и не подумал туда бежать. Лидия действительно не верила в то, что сосед мог убить Нику. Крепкий и здоровый с виду, был он, по ее мнению, человеком с изъяном, с трухлявой сердцевиной. Такие на убийство не способны, и уж тем более на то, чтобы спокойно сокрушаться потом вместе с матерью убитой. Нет. Нику лишил жизни кто-то другой. Лидия никак не могла позволить Димке Михайлову, которого знала еще белобрысым пацаненком, идти по ложному следу, но и помочь ему тоже не могла. Она замерла, оледенела внутри себя и ждала лишь того дня, когда убийца будет найден… «Дядя Антон?» – Дима вспомнил, что именно старик Копылов спас маленькую Лидию от огня, видимо, этот факт их когда-то сблизил. Она очень похудела, платье висело на ней мешком, лицо было нездорового серо-зеленоватого цвета, вокруг глаз залегли темно-коричневые тени. – Лидия Семеновна, вы себя как чувствуете? Вам бы к врачу… Женщина посмотрела на него без всякого выражения и таким же невыразительным голосом ответила: – Со мной все в порядке, Дима. Ищи его. Дима кивнул и попятился к двери. Лидия Бойко совсем не была «в порядке». С ней было что-то сильно не так, но участковый не был психотерапевтом, а потому не знал, чем ей можно помочь. Разве что найти убийцу ее дочери? Глава 8 За МКАДом жизни нет Уличных камер видеонаблюдения в Малинниках было всего пять. Две из них не работали третьего августа; третья, та, что была на входе в отделение банка, имела слишком узкий угол обзора, в который не попадала дорога. Оставались только камера на здании администрации и та, которую в прошлом году установили в школе. Лейтенант посвятил им первую часть дня, но ни на одной записи за третье августа не сохранились… Дима был разочарован. Загадочный зеленый автомобиль, который, кроме старушки Матвеевны, никто не приметил, не шел у него из головы. Новостей от майора тоже не было. Романа увезли в СИЗО, и лейтенант мог только гадать, что именно там сейчас происходит. Как говорил сам майор, на него давило и районное, и городское начальство, так что вряд ли физрука оправдают без веских причин. Несмотря на то что сказала ему вчера Лидия Бойко, развеять подозрения участкового в отношении школьного учителя она не смогла. Слишком много совпадений: угрозы Нике, альпинизм, отсутствие надежного алиби… Смущали Диму только место, выбранное преступником для захоронения, и сама попытка скрыть следы. Закопай убийца труп поглубже, и Нику не нашли бы никогда. Люди в поселке не знали деталей преступления, но участковый-то знал: Нику бросили в лесу уже мертвой. Возможно, убийца (Дима старался даже в мыслях не называть его по имени, ведь обвиняемым Роман пока не был) думал, что в эту часть леса никто не ходит, но что-то в этой версии не сходилось. К тому же, если считать, что он убил ее там, у березы, куда делась вторая босоножка? Девушка не могла дойти до места преступления босиком, не поранив ногу, но судебные медики никаких прижизненных травм на ее ступнях не нашли… В участке было непривычно пусто. За последние две недели Дима успел привыкнуть к майору и теперь чувствовал себя брошенным. Телефон молчал, поселковые не спешили порадовать лейтенанта хоть сколько-нибудь существенными воспоминаниями о том злополучном дне, когда Ника Бойко так и не дошла с работы домой. Повинуясь безотчетному порыву, Дима поднялся из-за стола и, закрыв участок, направился в сторону Панелек. Чувство, что он упускает что-то важное, не давало ему покоя. Между Центральной и Заречной улицами тянулся прогон, не застроенный домами. Дорога взбиралась на холм между берегом реки и травянистым склоном. Мимо участкового вниз по склону пронеслись мальчишки на велосипедах. Со спины нагнал «УАЗ-Патриот» тепличной управы и притормозил, дожидаясь, пока Дима поравняется с кабиной. – Подвезти? – высунулся в окно водитель директора, Димин одноклассник Лешка Губарев. – А, давай! Мне в Панельки, – согласился лейтенант и полез в салон. – Куда гонишь? – поинтересовался он, откинувшись на спинку кресла. – В Старый поселок, к бухгалтерше. Она на больничном, нужно печати куда-то поставить. – Леха мотнул головой в сторону заднего сиденья, не отрывая глаз от дороги. Дима оглянулся: за спиной водителя лежала синяя пластиковая папка с бумагами. – Понятно. Слушай, Леха, ты тут в поселке не встречал, случаем, темно-зеленую легковуху, не из наших? Подумав секунд тридцать, Губарев покачал головой: – Не-а. Не помню такого, а что? – Да нет, ничего, жаловались, что быстро носятся, – почему-то соврал Дима. – Бывает… Понаедут уроды всякие. Они подъехали к Панелькам. От дороги к домам вел узкий проезд, но Леха сворачивать не стал, остановился перед поворотом. – Спасибо, – кивнул приятелю Дима. – Бывай, полиция! – шутливо козырнул тот и тронулся с места. Не успел лейтенант пройти и пары шагов, как за спиной взвизгнули тормоза. – Димас, я вспомнил! Видел я «мазду» зеленую дней десять назад! Дима шагнул к машине: – А точнее? – Не, точнее не скажу, я ж как водитель троллейбуса – руки к рулю приросли, все дни в один сливаются. «Мазда» эта и правда гнала как очумелая. В сторону города меня по встречке обошла и того, скрылась за горизонтом. – А номер, модель, хоть что-нибудь? – не надеясь на чудо, спросил Дима. – Да хрен его разберет, что за модель. «Тройка», что ли? Небольшая. Номера, это да. Московские номера были. – Спасибо, Лех! Может, ты разглядел и того, кто за рулем был? – Иди ты! Она пулей проскочила, кого я там увидеть мог? В район за шефом ехал. – Это во сколько? – Я к восьми у него, значит, что-то около половины восьмого утра. Далась тебе эта «мазда»? Пролетели транзитом да и испарились. Где Москва, а где мы? Они же считают, что за их МКАДом жизни нет, – хохотнул Лешка. – Ладно, бывай.