– Кислятина. Какая гадина перепутала бочонки? Вместо элитного вина налили напиток из сусла, я его для рабов держу. У, кому-то шкуру надеру. К пирующим подкрался гваделупский енот и украл голубя. Эрнест выхватил шпагу и хотел зарубить зверька. Женщины заголосили, замахали руками, прогоняя воришку. Дворянин истово заорал на сожительницу: – Давай, тащи из леса всех енотов! Я всех накормлю! Гарсанда поучительным тоном сказала: – Мужчины, берегите женщин, их так угораздило выбрать вас в мужья. Аделаида заплакала. Эрнест заметил ей: – Не теряй душевного равновесия из-за мелочей. Жизнь очень коротка, чтобы быть маленькой. – Это угроза или попытка успокоить?– не поняла гостья. – И то и другое. Аделаида, наверное, ты пила сегодня много воды, раз она льётся теперь через глаза. Та жаловалась подруге: – Я не хотела тебе говорить, Гарсанда, но мсье Эглантин уже мне изменяет. С мужчиной. Гостья округлила глаза и прижала плачущую к себе, утешая. Эрнест, ухмыляясь, сел, взял в руки краба, и, играя едой, пространственно рассуждал: – Мужчины, словно капитаны, они любят своих жён, как родную гавань, но их всегда влекут чужие порты. Его сожительница вскипела от возмущения: – Твоё пустое тщеславие бесит меня! Нельзя же всё время любоваться собой и возвеличивать эгоизм, оправдывая все свои поступки! – Самолюбие – уязвимое место любого человека. Я – мужчина, мне можно всё,– сквозь зубы предупреждал пират,– Так что перестань ругань меня, иначе я накажу тебя! Гарсанда заметила ему: – Среди идиотов женщина становится стервой. Хотите иметь рядом женщину – становитесь мужчиной. Эрнест отбросил в сторону краба. Вскочил. Выговаривал строптивицам: – Героя любить просто, а вы попробовали бы полюбить бандита или бабника. – Мы пробовали! Это мука и боль!– возражала Гарсанда. – А ты-то когда успела, тихоня ты наша?– недоверчиво сузил глаза мужчина,– А, в лесу кого-то нашла! Может, и со мной счастья попытаешь, красотка? Видишь, с Аделаидой у меня не клеится… – Ни за что!– запротестовала Фази. – Вы упрямы и непримиримы, я это уже понял,– сухо кивнул мужчина. Аделаида подняла голову с плеча подруги, и, заглядывая ей в глаза, разрешала: – Если хочешь, Гарсанда, оставайся, а я с Артрадой вернусь в город. – Мы уйдём вместе,– решила Фази. Женщины поднялись. – Я никуда вас не отпущу,– зло предупредил пират. – Мы всё равно убежим,– спокойно довела до его сведения Фази. – Чёрт с вами! Убирайтесь! Найду других женщин! Толстяк Эльзеар пялился на Корали в постели с Дре и вопрошал не то у товарища Уэйна, не то сам у себя: – Зачем я притащил домой этот ужас? Женщина жалобно оправдывалась: – Прости меня, пухлый, у меня такая жажда до мужиков…Как увижу красивого или необычного самца, так обязательно хочу, чтобы он обратил на меня внимание, захотел меня, как женщину. Дре лениво стал натягивать панталоны, узнавал: – На меня-то ты не в обиде, старина? Она сама на мне висла. – Живи пока, Дре,– кивнул хозяин квартиры, а Уэйну он сказал,– Я обещал тебе зрелище с собакой. Тащи любого пса с улицы. – Что ты хочешь сделать?– забеспокоилась Корали. Англичанин исчез за дверью. Муж пояснял: – Раз тебе всё равно с кем быть, сейчас приведём тебе настоящего кобеля. – Ты не сделаешь этого!– заплакала шлюха. – Сделаю,– холодно отрезал мужчина. Уэйн затащил бродячего пса, грязного, лохматого, блохастого. Женщина заверещала: – На костре вас всех сжечь надо, содомиты поганые! Эльзеар удерживал бывшую жену на четвереньках, а плотник с помощью хлеба приманивал пса. Собака съела хлеб, но запрыгивать на шлюху не стала. Толстяк заявил женщине: – Вот даже бродячий пёс брезгует твоим телом. А ты хочешь, чтобы мы тебя покрыли, хотя тебя даже животное не хочет. Ночь. Поселение Пуант-а-Питр. Аделаида с дочкой и Гарсанда плетутся по улице. Ребёнок сетовал: – Ночью светило совсем слабое, его серый свет такой неясный…Да ещё и в месяц частенько превращается…совсем светить не хочет! Мать отозвалась: – Это не светило, а скорее всего – такая же земля. Артрада пожаловалась матери: – Кушать хочу. Гарсанда предложила: – Зайдём в трактир, может трактирщик купит у меня платье Онорины, а я буду ходить пока в этом платье капуцинок. Аделаида вздохнула: – Может, зря мы ушли от Эглантина? Там хоть кров и еда были… – И терпели бы его издевательства? Ой, нет, пошли в другой трактир, вон лысая башка Водо, как вторая Луна светится под фонарём. Я его почему-то ненавижу. – Да не обращай на него внимания. К нам-то он пока не приставал. Водо сморщил лицо, когда эта троица прошла мимо него. Он последовал за ними.